Летние дни в замке Оберн (ЛП)

Однако в комнате меня ждало письмо, уничтожавшее любую возможность поехать куда-

либо на зимних праздниках. Оно пришло от Элисандры и было самым длинным из всех от

нее полученных.

А еще самым откровенным: должно быть, сестра писала его втайне и передала с

надежным человеком.

«Кори,

Сегодня управляющий привез страннейшее известие из имения Джексона. Похоже, он и

Ровена сбежали – испарились. Ночью они еще были дома, а на следующую пропали, равно

как и вся их одежда из сундуков и все личные вещи. Слуги клянутся, что ночью ничего не

слышали, что Джексон с Ровеной отправились спать как обычно, а наутро пропали.

Управляющий втайне навел справки в окрестных гостиницах и постоялых дворах, но

никто не видел пару. О, еще: все лошади на месте.

Разве не странно? Ну и что нам думать? С тех пор как Джексон уехал прошлым летом,

он прислал мне всего одну записку, мол, не сожалеет о смерти Брайана, хотя надеется, что

она меня не сильно огорчила. Конечно, я немедленно сожгла это послание, чтобы мать или

лорд Мэттью его не нашли. Джексон ничего не говорил, что собирается уехать – или

исчезнуть! – и я взволнована и потрясена. А вдруг мы больше никогда его не увидим?

И конечно, я не могу не думать, какую роль в этом всем играет Ровена. Все-таки она

королева алиор, а они обладают силами, которые неподвластны нашему разуму. Год назад

183

184

она заключила с Джексоном странную сделку. А вдруг Ровена пожалела о ней? Вдруг как-

то ему навредила?

Я сказала лорду Мэттью, что хочу поехать в имение Хальсинг и сама разобраться, но он

сухо ответил, что мне не дозволено покидать замок. Я удивилась и немного надменно

спросила, по какому праву он смеет меня где-либо удерживать? И лорд Мэттью заявил –

просто день неожиданностей какой-то! – мол, я вдова последнего принца, и ребенок

любого пола, что появится из моего чрева, будет рассматриваться как следующий

наследник трона. И все девять месяцев со смерти Брайана за мной станут тщательно

следить. А то я якобы могу втайне понести ребенка Брайана, законного наследника, или

выдать дитя за такового, и попытаться посадить его на престол вместо Кента! Можешь в

такое поверить? Никогда не слышала подобной чуши. Я сказала лорду Мэттью, что с моей

брачной ночи у меня уже четырежды были месячные, не верит – пусть спросит у Дарии,

но тот заявил, мол, такие признаки ненадежны, а служанку можно подкупить. В любом

случае закон предписывает выждать девять месяцев, и регент намерен проследить за его

выполнением до последнего дня.

Это объясняет все вопросы, которые вертелись у меня на языке, но которые я не

озвучила – например, почему лорду Мэттью сразу не короновал Кента и почему не

слишком торопится найти нового соискателя моей руки. Должна признаться, я не жажду

увидеть очередного щеголя, выбранного регентом, но была удивлена его неспешностью в

этом вопросе. Теперь все ясно. Я все поняла.

О, Кори, как мне тебя не хватает! Я так часто думаю о твоих словах. Что ты хочешь

жить в деревенском домике, выращивать травы и зарабатывать столько, чтобы хватало на

пропитание. Как бы я хотела тоже так жить и всегда быть с тобой рядом. Лорд Мэттью

поклялся, что ты больше никогда не вернешься в замок Оберн, но я не собираюсь с тобой

разлучаться. Я приеду к тебе, или ты встретишься со мной где-нибудь, как только

закончится мое девятимесячное заключение. А до тех пор вспоминай меня почаще, пиши,

как только сможешь, и знай: я всегда думаю о тебе.

Элисандра».

Такое письмо следовало перечитать – что я и сделала, стоя у кровати и поднеся лист к

свече. Джексон и Ровена исчезли! Хотя никакой загадки тут нет.

Ровена забрала его в Алору, это место покоя и радости, о котором он мечтал с тех пор,

как однажды ненадолго его посетил – роковой визит. А может, еще дольше – с тех пор, как

впервые увидел одно из хрупких эфемерных созданий. С тех пор, как одна из них из

любопытства коснулась его щеки и зажгла в сердце Джексона неумолимое необъяснимое

желание. Я помнила, какое глубокое томление вызвало во мне прикосновение Крессиды,

когда я вызволила ее из замка Оберн. Даже теперь, месяцы спустя, иногда ночью я

просыпалась, измученная, в отчаянии тоскуя по месту, которого никогда не видела. Я

знала, куда пропали Ровена с Джексоном. Больше мы их не увидим.

Я пробежала письмо в третий раз и нахмурилась, дочитывая вторую часть. Да уж,

мысль о том, что Элисандра могла забеременеть в брачную ночь, крепко засела в голове у

лорда Мэттью.

Хотя он должен был понимать, насколько мала такая возможность, учитывая, как плохо

Брайан себя чувствовал. Элисандре придется прождать девять месяцев, никуда не

выезжая, ничего не меняя в жизни! Кенту тоже придется просидеть тот же срок в

подвешенном состоянии. С ним станут обращаться как с королем, хотя реальной власти у

него не будет.

И мне придется прождать девять месяцев до новой встречи с сестрой.

Что ж, четыре с половиной уже минули. Половина срока позади. Следующие два часа я

просидела, отвечая на письма, и только потом легла спать.

Приближался праздник. Солнце уменьшилось и не так грело, даря всего несколько

часов бледного света в день. Ночи стали дольше и холоднее. Единственным оружием

184

185

против одиночества были дружеское общение и огонь в камине. Таверна каждый вечер

набивалась полным-полна, и ни один гость не хотел идти домой, обратно в черную

ледяную тишину.

Даже обычно неунывающий Дарбин часто погружался в унылые размышления, откуда

его не так-то просто было вытряхнуть. По моему настоянию мы стали подыскивать еще

одну подавальщицу, и я остановила выбор на толстушке-вдове средних лет с приятной

улыбкой. Новая работница умела обращаться с мужчинами, была добродушной,

смешливой и, насколько я знала, со смерти мужа пять лет назад отклонила четыре

предложения руки и сердца. Неудивительно, что Дарбин быстро нашел с ней общий язык,

и они стали добродушно подшучивать друг над другом. Вообще-то, я при случае улучшала

недозволенными травами их пищу – и их отношения.

Пару дней в месяц я старалась проводить у бабушки, где смена времен года вызвала

небольшие перемены. Бабушка с Милеттой сушили травы и закупоривали различные

зелья. Долгие ночи означали для них лишь дополнительные часы учебы при свечах. С

моего отъезда в деревню Милетта стала немного лучше ко мне относиться, и мы даже

провели вместе несколько вечеров, обсуждая самые запутанные тексты и строя

предположения, какие эликсиры в каких случаях применять. Бабушка с улыбкой

наблюдала за примирением, но ничего не говорила.

Мы втроем отметили день солнцестояния, хотя я добралась в коттедж лишь к полуночи,

так как до одиннадцати обслуживала столики в таверне, а потом бежала по замерзшей

дороге под ухмылявшимся серпом луны, ежась от холода и радуясь, что скоро окажусь в

натопленном бабушкином доме. Так мы трое и просидели до рассвета самую долгую ночь,

бросая в огонь травы и распевая заклинания, призывавшие раннюю весну и богатый год.

Проспали до полудня и поехали в деревню на праздник: игры, угощения, песни,

предсказания и ярмарка. День выдался холодным, но исключительно ясным. От ветра лица

у жителей раскраснелись, отчего все в деревне казались полными жизни веселыми

малыми. Именно поэтому зимнее солнцестояние и было моим любимым праздником: все

веселятся, надеются и мечтают. С этого дня и до разгара лета солнце светит дольше, и дни

понемногу забирают время у ночи. Действительно, есть, что праздновать.

Вечером я вернулась в свою комнатку, слишком усталая, чтобы сидеть допоздна как

обычно. Там меня ждало письмо и два свертка. Письмо было от Анжелы. Она кратко