Орлиное гнездо (СИ)

- Нет… верь мне, - задыхаясь, ответил он, не давая ей подняться со стула. Венгр упал на колени и стал жарко целовать ее ноги. Он задирал ее юбки, оглаживая бедра. – Я поклялся, что не возьму тебя… пока не сделался твоим супругом… Но я могу получить и даровать тебе другие радости…

Иоана прокляла его сквозь зубы, пока еще могла говорить и мыслить. А потом, запрокинув голову, стала стремительно падать в адову бездну наслаждения – и держаться ей осталось только за своего бесстыдного любовника, вцепившись в его парчовые одежды, его длинные золотые волосы.

Она низверглась в огонь и умерла, как когда-то Марина.

- Ты не слишком-то сопротивлялась, - прошептал любовник потом, задыхаясь и торжествуя, держа Иоану в своих горячих объятиях.

- Я погибла, - сурово и сухо ответила она, посмотрев ему в глаза. – И ты погиб!

Иоана думала, что венгр разгневается, станет спорить – но Андраши спокойно кивнул и улыбнулся.

- Да, - сказал он. – Ты погибла давно - как и я! – Граф рассмеялся. - Стало быть, встретим дьявола вдвоем!

Иоана бросилась возлюбленному на шею.

- Не вдвоем, - прошептала она, крепко обнимая его и улыбаясь через его плечо. – У нас в аду будет большая свита, много друзей! И каких!

Андраши засмеялся, гладя ее ниже спины.

- Благородных и отважных рыцарей, - пробормотал он. – Прекрасных любвеобильных дам! Славных монархов! Мудрейших философов! Лучших художников и поэтов! Нет, в раю слишком скучно для нас!

- Там одни калеки и святоши! - Иоана хохотала до слез. Граф, сотрясаясь от смеха, поднял ее и, прижав к себе, закружил по комнате.

Потом поставил - и оба перестали улыбаться, глядя друг другу в глаза.

- Нет, все не так просто, - серьезно сказала валашка. – Это было глупое и грубое богохульство! И ты плохо сделал!

Венгр погладил ее по щеке.

- Я знаю, возлюбленная, - так же серьезно ответил он. – Но Господь, справедливейший воздатель по деяниям, может быть только выше наших жалких проделок, измышлений и остроумия – но никак не ниже их!

Иоана хотела спросить, что он делает, когда она его не видит, с кем проводит время, когда она его не видит, – но не раскрыла рта. Лучше не знать. Каким же мерзким изнутри слишком часто оказывается то, что с виду прекрасно, - насколько же это справедливо и для нее!

Вместо слов валашка опять прижалась к своему жениху. Он обнял ее как друг. Немногие мужчины могли обнимать прекрасных женщин по-дружески – и за это она любила его, пожалуй, больше всего…

- Ты должен понимать, что ждать от меня самой… нет, я не могу, и долго еще не смогу, - тихо сказала она. – Ты умен и знаешь женщин – и знаешь… нет, я слишком крепко еще помню…

Андраши не нужны были разъяснения, что подразумевает подруга. Ни смеяться, ни обижаться он не стал.

- Конечно, - сказал он. – Мне сейчас достаточно того, что ты здесь, со мной. Раньше я не понимал, как это может быть, - как может быть, что когда сыты глаза, полно сердце, этого довольно и не желаешь большего…

Иоана усмехнулась.

- Ты, должно быть, впервые полюбил, - сказала она.

- Да, - признал венгр. – Ты умеешь возбуждать любовь, - прошептал он, уткнувшись в ее плечо, – ведь я не первый, кого ты поразила без меча…

- Не нужно об этом!

Иоана вырвалась и быстро отошла к окну, побледнев от боли, которую Андраши причинил ей нечаянно – а может, и намеренно.

Почувствовав, что он подошел к ней сзади, Иоана резко сказала, не оборачиваясь:

- Надеюсь скоро увидеть под этими окнами твои войска! Предвижу, что ты намерен томить меня в заточении слишком долго, чтобы я покинула твой замок без потерь для своей чести!

Граф вздохнул, положив ей руки на плечи.

- Иоана, ты не увидишь здесь никаких войск, сколько ни высматривай, - проговорил он. – Войска собирает наш король, я же на своей земле могу прокормить только немногочисленные отряды. Сам по себе я не такой великий воевода, и сам по себе никогда не буду им – для больших битв нужна сила короля или князя, которую он собирает со всех концов государства!

Иоана порывисто обернулась - и любовник закончил, такой же бледный и озабоченный, как она:

- Я мог бы некоторое, и даже длительное время продержаться здесь, если бы меня осадило большое войско, потому что обороняться всегда легче; но атака, удар по княжеству - совершенно другое! Ко мне в замок прибудут только вожди, наши и валашские бояре, со своими верными людьми, - и здесь мы все вместе будем держать совет. Здесь же будем дожидаться… погоды.

- Падения Дракулы? То есть полного разорения Валахии – или устрашения турок казнью их многотысячного воинства, захваченного зимою? – быстро спросила Иоана.

- Именно так! – ответил Андраши.

Он обхватил ее лицо ладонями и горестно прошептал, сдвинув брови:

- Я знаю, как тебе тяжко слышать это о своей Валахии, любовь моя, - как тяжко думать, что за урожай мы в конце концов соберем с этих политых кровью полей! Но иначе никак нельзя!

Он помолчал - завел ей за ухо выбившуюся прядь.

- Не бойся: ждать осталось недолго, едва ли долее, чем до начала лета, и это будет самое позднее - Дракула не сможет так долго изводить на пленных хлеб, которого не хватает его собственным воинам! Прошла долгая зима, вовсю наступает весна, запасы в закромах должны были истаять - а ведь Дракула непременно пожелает сберечь туркам жизнь до того дня, как расправится с ними!

Иоана болезненно поморщилась. “Крах! Разорение, крах!” - каркнуло воронье ей в самые уши.

- Ты знаешь наверное, что Дракула все еще не употребил своих пленных турок во что хотел? – угрюмо спросила Иоана.

Андраши пожал плечами.

- Несколько недель назад я знал наверное, - ответил он. – Сейчас свежие новости принесут мне другие люди.

Иоана кивнула, опустив глаза.

- Вот тогда, когда Валахия – или Турция, или обе вместе, будут обескровлены, мы сможем получить наше княжество почти без потерь. Тогда в игру вступит и король, - прошептал венгр, возложив ей руку на голову. – Матьяш дал слово.

Для Иоаны потекла спокойная, даже сладкая жизнь; ожидание главного было как острая приправа к приятному кушанью. Венгр не нарушал своего слова – и в самом деле сдерживал себя с нею, хотя Иоана могла вообразить, какого терпения это требует от мужчины. А может быть, она и ошибалась. Может быть, любовь скрашивала его дни и вознаграждала сама по себе – или Андраши привык терпеть и выжидать… Он ждал всю жизнь!

Однако сейчас он держался с нею скорее не как любовник, а как друг: человек, который уже не трепещет, боясь коснуться своей невесты, - но уже знает ее и находит в ней не только возлюбленную, но и собеседницу, советницу. Несколько раз они вдвоем объезжали его владения, оказавшиеся еще обширней земель Кришанов. А однажды Андраши поднялся к ней с лютней в руках и спел давно обещанную песню – которую все-таки сочинил на досуге, втайне от Иоаны!

И музыка, и песня, и сам златокудрый певец – все оказалось прекрасно.

Иоана отблагодарила его объятиями и поцелуями, и он с радостью принял скромный дар, достойный его собственного.

Через неделю после прибытия в замок Иоана написала письмо родным, брату и отцу, - граф не возражал против этого. Иоана спрашивала обо всем, а особенно о том, как поживает ее маленький сын. За обоих, как взрослый, ответил Николае. С важностью и сдержанным упреком он написал сестре, что племянник его здоров, под его попечением ни разу не болел, но скучает по матери…

Иоана плакала, получив такое послание, и гневилась на все сразу… на все, что разделило ее и сына!

Потом она угрюмо утерла слезы – и подумала, что, может, и лучше, если она пока не увидится с Раду: у маленьких детей короткая память, и сын скоро утешится без нее.

Она приедет к нему только победительницей.

Или не приедет вовсе – потому, что уже не сможет более служить не только сыну: никому и ничему на свете.

Прежде венгерской и валашской силы в замок прибыл управитель Андраши, отстраивавший замок Кришан. Он отчитался сразу и графу, и госпоже трансильванского замка.