Орлиное гнездо (СИ)

Раду был католиком наружно, но сердце его оставалось православным, и горе было бы тому, кто посмел бы покуситься на святыни его сердца. Он вырос сильным юношей с длинными черными волосами, широким в кости, как его славный дед, но красивым и чутким душою, как родители.

Василика дожила до присяги своего пасынка – а потом, как будто только дожидалась разрешения, заболела и слегла.

Корнел, который был тогда дома, Анастасия, Раду – все люди, любившие ее, наперебой стремились посидеть с хозяйкой и поухаживать за нею; но Василика отказала им. Тем паче воспротивилась, когда сесть у ее изголовья захотела вся семья.

- Как будто перед смертью, - улыбаясь, сказала она. – Не провожаете ведь вы меня!

Корнел и Анастасия ушли; а Раду, который все последние годы звал ее матушкой, отчего-то никак не желал. Василика попросила, чтобы он обнял ее и поцеловал – крепко, очень крепко.

- Мне так будет легче, - прошептала она.

Раду сел подле нее и охрипшим голосом спросил:

- Ты умираешь, да?

Василика закрыла глаза.

- Милый, пожалуйста, оставь меня… И молчи…

Она сама сознавала, как жестока с этим юношей, совсем не знавшим родины – и узнававшим ее только в лице, в голосе, в руках своей второй матери. Но иначе Василика не могла говорить. Она и так сейчас собрала последние силы, чтобы не заплакать - не уронить, не предать себя.

Она ощутила, как Раду больно; потом ощутила, как он склонился над нею, коснувшись теплым дыханием ее лба, и поцеловал названую мать. Потом перекрестил.

Потом юноша встал, судорожно вздохнул, как будто всхлипнул и сдержался неимоверным усилием, - и быстро вышел из комнаты. Хлопнула дверь. Василика вздрогнула.

Она шевельнулась всем телом и приподнялась на ложе, точно вдруг воспротивилась неизбежному, - и только тут поняла, как ослабела. У нее похолодели руки, отяжелели ноги. Стало тяжело дышать. Василика попыталась глубоко вздохнуть – и ощутила, как что-то давит ей грудь.

Открыв глаза, она совсем не удивилась, увидев над собою смуглое лицо, белозубую жуткую улыбку. Марина навалилась на нее обоими твердыми локтями. Черные ее волосы щекотали умирающей лицо.

- Ты дождалась, - прошептала Василика.

Марина приникла к ней, почти совсем легла на нее – и это было сладостно, как засыпать в мороз. Нежить холодила ее своим телом - но дохнула в ухо горячим:

- Теперь ты будешь танцевать со мной.

Василика закрыла глаза. Сил сопротивляться тому, что овладевало ею, больше не было; и она ожидала полной темноты, забвения, сладостной потери себя. Но это умирание так и не наступило. Исподволь изумившись, Василика ощутила позыв подняться, легкость – и встала на ноги, не чувствуя никакой больше тяжести, даже собственного веса.

- Что?.. – спросила она.

- А вот что, - шепнул вампир ей в ухо.

На кровати перед ними лежало мертвое тело – мертвое, чужое тело. Каштановые волосы тронула седина, морщины прочертили смуглый лоб, пролегли в уголках закрытых глаз. А сама Василика чувствовала себя совсем молодой и сильной. Ее глаза открылись, чтобы узреть то, чего не вынес бы никакой смертный.

Она радостно рассмеялась – и Марина рассмеялась в ответ и притянула ее к себе, переплетя пальцы с ее пальцами. Боярская дочь поцеловала ее сначала в щеку, потом в уста, крепко и головокружительно. Как будто напоила живительным нектаром.

- Теперь и ты будешь танцевать со мной! - сказала Василика.

Марина свела брови и посуровела, как доверенный слуга, которому не к лицу пустые разговоры.

- Идем, Христова невеста.

Она повела Василику за руку – прочь из дома, в окно. Они пошли без оглядки, ступая по воздуху, как по земле, - оставив позади ненужное старое мертвое тело и живых людей, которые скоро набегут сюда и будут вопить.

Василика ощущала, как с каждым шагом у нее прибавляется сил – и зоркости, и чуткости. Она слышала, как шумит ветер в ветвях яблонь Корнела. Слышала, как застучали двери и забегали люди в доме Корнела, который они с Мариной оставили далеко позади; ощутила, как зарыдал витязь, упав на колени подле ее ложа, – и как заболели все его старые раны…

Василика ахнула и схватилась за правую руку, в том самом месте, где она была сломана у ее друга.

Марина остановилась, немного отстранившись, глядя на нее с полным пониманием.

- Это поначалу трудно, но ты научишься этим владеть, - сказала она.

- Это когда-нибудь кончится? – прошептала Василика.

- А ты хочешь этому конца? – тут же спросила боярская дочь.

- Нет, - твердо сказала Василика.

И громко потребовала:

- Отведи меня к государыне.

Марина ослепительно улыбнулась и протянула ей обе руки.

Через два года, через четырнадцать лет после своего пленения, князь Дракула - с благословения Матьяша Корвина – поздней осенью выступил в поход против Бесараба Лойоты, захватившего трон Валахии, когда скончался младший брат князя. Влад Дракула одержал победу и был провозглашен правителем Валахии в третий раз.

Но через месяц князя свергли. Господарь Валахии погиб как жил - сражаясь за свободу своей земли. Ненавистники, которых Влад Цепеш имел без числа, отыскали и изрубили его мертвое тело, а голову доставили в Стамбул – в подарок султану, чтобы насадить на кол на городской стене.*

Возлюбленный витязь Дракулы тоже пал в этом бою - и его сын, сражавшийся бок о бок с Корнелом, вернулся в Венгрию с остатками королевского войска, так и не найдя отцовского тела.

Корнел лежал на поле брани, жестоко израненный, - и чувствовал, как жизнь покидает его; и не жалел ее.

- Я жил как должно, - прошептал витязь.

Перед ним возник образ неземной красоты. Корнел поднял руку, чтобы перекреститься; но рука отказала ему, и он смог только прошептать:

- Княгиня…

И вдруг немощь оставила черного рыцаря, и он поднялся на ноги, точно обновленный. Корнел преклонил колени перед своей госпожой.

- Чем я могу послужить тебе?

Он ничему не удивлялся – только ощущал, что все идет как должно.

Иоана отдалилась и засияла перед ним на небосклоне, как звезда.

- Лучший государев слуга, лучший рыцарь, - сурово проговорила она. – Ты славно жил – но истинное твое испытание только начинается.

- Я готов ко всему, - хрипло сказал Корнел.

Иоана улыбнулась.

- Ты обретешь силу тысячи воинов, - проговорила она. – Но силу свою ты обретешь также и в слабости. Ты будешь ощущать ликование бесчисленных победителей – и мучения бесчисленных их жертв. Пока стоит Валахия, ты пребудешь на страже ее свободы.

Корнел склонил голову.

- Повяжи мне на руку свою ленту, - сказал он.

* Соборование – таинство, в котором при помазании тела елеем на больного призывается благодать Божия.

* Предположительно, именно такова была смерть и судьба тела Влада III, погибшего в конце 1476 или в начале 1477 года.