Орлиное гнездо (СИ)

- Когда же это будет сделано? – спросил другой боярин.

- В наиболее удобный для нас час, - сказал Андраши. – Когда Дракула освободит свою казну от непосильного бремени, которое на нее взвалил… содержания пленной турецкой армии! Сколько сил он выпил из своего народа!

Все его союзники подумали об одном и том же – и угрюмо потупились. Одни в смущении скребли ногтями столешницу, как, должно быть, скреб когда-то крышку гроба похороненный заживо Мирча Дракула; другие нащупывали под полами кафтанов рукояти ножей, столь многим послуживших неправедно.

Бояре, пусть и ненавидевшие Дракулу всеми силами души, в этот миг чувствовали себя изменниками – а Бела Андраши, паривший над ними в своем кресле-троне, еще большим победителем, чем прежде.

После совета, на котором было произнесено много горячих слов, но сделалось мало дела, Иоана решила для себя одно – то, в чем сейчас Андраши ей не помешает. Она разыскала своего самого преданного человека: могучего Албу Белые Волосы.

- Ты отлично управляешься с мечом – не правда ли? – спросила она.

Тот поклонился – слегка польщенный, но со спокойным сознанием своего значения.

- Княгине это известно, - слегка улыбаясь, ответил Албу с сознанием значения своей госпожи.

- Тогда обучи и меня управляться с мечом, - сказала Иоана. – Держать саблю я уже умею, но давно не брала в руки оружия! Мне нужно уметь отстоять себя, если понадобится!

Конечно, это была не просьба, а приказ.

- Как пожелает княгиня, - с поклоном отвечал Албу, так долго служивший всего лишь одной из боярских дочерей.

Они начали упражняться на другой день, в одном из внутренних дворов, где занимались воины Андраши. Иоане пожертвовал свою запасную одежду один из ее валахов: ушить потребовалось только штаны, и Иоана быстро справилась с этим сама, в свободные часы. Все, что было велико, стягивалось в талии ремнем.

На будущую княгиню поначалу удивленно косились – но, конечно, никто ничего не мог ей запретить, кроме хозяина замка. Андраши, несомненно, не понравились ее занятия: однако он препятствий чинить ей тоже не стал.

Во второй половине весны, вскоре после прибытия бояр, Андраши вместе со своей невестой отправился в Трансильванию: навестить ее родных и знакомых в Сигишоаре – боярин Кришан был уже слишком стар, чтобы вести с саксонцами дела, да еще в такой решительный час, – а также самому посмотреть и показать своей княгине ее замок.

Иоана осталась взволнована и умеренно довольна встречей со старшим братом: остепенившимся, семейным Петру, который оказался почтителен к ней гораздо более младшего, Николае. И необыкновенно ей понравилось то, что работники Андраши возводили на месте замка Кришан: хотя труды были еще не окончены.

Это оказалось не полное подобие замка Андраши, как Иоана опасалась, хотя творение зодчих Андраши и напоминало его, - на месте развалин встала твердыня, напоминавшая своими очертаниями о самых первых хозяевах, о католиках, некогда построивших замок Кришанов. О тех, кто возвел их крепость и ушел навеки, пав в битве с извечными врагами – османами.

- Это прекрасно, - сказала Иоана жениху, когда наконец смогла оторваться от созерцания замка. – Так, как должно было быть!

“Так, как должно было быть при нас”, - хотела она закончить и не закончила; но Андраши угадал, о чем невеста умолчала. Он улыбнулся.

- Да, именно так! И все, что случится, случится так, как это предначертано, - прошептал он, поцеловав валашку в лоб.

И они долго смотрели друг на друга глазами, полными страсти.

В июне Влад Дракула, до последнего изнемогающей грудью защищавший свою страну, предпринял самую отчаянную вылазку из всех. Ночью на восемнадцатое число он и его дружина, переодетые турками, пробрались в лагерь спящих османов, чтобы прикончить султана, подобравшегося слишком близко, – султана, готовившегося сжать в кулаке сердце Валахии.*

Убить Мехмеда было не так трудно, как представлялось стороннему зрителю: требовалась только храбрость, которой Дракуле и его последним верным витязям, прошедшим с ним через тысячи пыток, битв и страхов, было не занимать. Турки уже были измучены войной, жарой, болезнями, голодом: и немало захватчиков в сердце своем жаждали повернуть назад. И они бы сделали это, получив приказ султана – или увидев его гибель.

Валахи ворвались во тьме в сонный лагерь – и, двигаясь плотными рядами, издавая боевой клич турок, стали колоть и рубить врагов, сея великую панику. Проснувшиеся турки, не узнавая среди своих врагов, начали убивать друг друга. Но прикончить султана не удалось: Дракулу в разгар боя ждала измена – один из последних бояр, остававшихся верными ему, не явился, уведя свой отряд. И валахи вынуждены были бежать, спасая то малое - и самое великое, что у них оставалось: своего вождя…

Дракула вернулся в Тырговиште, во главе маленького отряда, оставшегося ему от некогда большой и грозной дружины: каждый витязь в этом войске стоил дороже всего земного золота – это были те, кто остался предан своему князю, несмотря ни на что.

И Дракула отдал страшный приказ. Тот, которого ждал весь христианский мир во главе с Венгрией.

Витязи Дракулы выгнали тысячи пленных турок из темниц – воины Аллаха, полуживые от жестокого содержания, смрадные, в лохмотьях, свалявшихся и побуревших от их собственных нечистот, приободрились, вдохнув воздух свободы. Должно быть, они поняли, что настало время обменять их – или пришел другой конец их мучениям: и даже смерть была для многих желанной. Смерть в священной войне для мусульманина – прямой путь в рай.

Но, увидев орудия казни, приготовленные для них на поле перед воротами Тырговиште, турки застонали - и тысячи рук, и тысячи молитв разом вознеслись к небесам. Жертвы молили Аллаха об избавлении, о смерти – любой, которая будет легче этой!

Но небеса не вняли.

Это был самый кровавый день, какой видел Тырговиште.

Султан Мехмед, подскакавший к городу во главе своего войска, узрел издали нечто, что вначале турки приняли за прекрасный сад со стройными рядами деревьев. Но когда завоеватели подъехали ближе, людей и лошадей, притерпевшихся ко всему, едва не свалил с ног тошнотворный смрад смерти – смрад тысяч смертей, исходивший от места великой позорной казни. Исчезнувшая турецкая армия была выстроена в боевом порядке. Впереди всех, на самом высоком позолоченном колу, в предусмотрительно сбереженных роскошных одеждах, красовался посол – Хамза-паша. С шеста на шест лениво перелетали сытые жирные вороны.

Турки долго глядели на это, пораженные ужасом. Многих тошнило – многие плакали и молились.

- Нет, невозможно отобрать страну у мужа, способного на такие деяния! – воскликнул наконец султан. Потом он огляделся вокруг, и рыжебородое лицо его исказилось. – Это преступление против всего рода человеческого! Я не хочу владеть этим ужасным местом!..

Султан дал шпоры и во весь опор поскакал назад.

Так непобедимая армия отступила, сломленная дьявольским упорством и изобретательностью маленькой дружины малорослого князя. Влад Цепеш так и не вышел ростом – чтобы сделаться соразмерным своим деяниям.

Когда приказ Дракулы приводили в исполнение, когда поле наполнилось криками и стонами, а сам господарь стоял в стороне, со страшной улыбкой глядя на эти муки, - к нему незамеченным, припадая к траве, подобрался человек, который когда-то с великой любовью смотрел на своего князя снизу вверх, но теперь вырос выше его на целую голову.

Этот витязь уже не был тем юным красавцем, каким его помнила неверная жена, - темная грива наполовину поседела, на сожженном солнцем лице отпечатались ранние морщины, щеки ввалились от голода и жажды: от недостач армия Дракулы страдала уже давно. Но черные глаза смотрели все с такою же юною страстью.

- Мой князь, - прошептал Корнел Испиреску. – Мой государь. Теперь у тебя на счету каждый человек… Теперь ты не отвергнешь и меня!