Уличный целитель Якоб, или Твой выбор (СИ)

Шар замер, всё ещё мягко давя на простату, но не пульсируя, а нежно согревая изнутри. Ответная волна щемящей любви и нежности наполнила сердце, и я направил её в шар. Его сияние озарило тело, растворяя в себе моё сознание. Не цепляясь за себя, я доверчиво и без страха отдался ему, чувствуя, как исцеляется израненное страданиями людей сердце, как уходит внутреннее напряжение, и заплакал от облегчения, но не проснулся, а погрузился в глубокий и спокойный сон без сновидений, без меня…

Проснулся я от того, что кто-то грозно тарабанил в дверь. Нежась в позабытом за зиму тепле, я прислушался к ощущениям в теле. Немного ныла простата, будто я и впрямь трахался всю ночь напролёт. Аккуратно выбравшись из объятий Веля, что, в отличие от меня, просыпаться не собирался, я встал с кровати. В оконце над дверью из коридора проникал тусклый утренний свет. Дверь вновь затряслась под грубыми ударами, со стены полетела побелка и старая штукатурка.

— Ну, кто там?! — крикнул я.

— Стражи порядка! Открывайте немедленно!

Я оглянулся на Веля, тот уже не спал, а испуганно глядел на меня. Это из-за него, из-за убитого длинного? Скользкий вполне мог нас подставить, мстя за мизинец.

— А в чём, собственно, дело?!

— Открывайте, или мы сейчас выбьем дверь!

И бежать из чулана некуда, что же делать?

— Господа, дайте хоть штаны надеть! — крикнул я, судорожно соображая, как выкрутиться.

Сразу сдать им Веля, повесив всю вину на него, или спрятать под одеялом в надежде, что темнота поможет скрыть его присутствие, или взять вину на себя, какая бы она ни была?

Комментарий к 3. Вель

Вель - https://pp.userapi.com/c831309/v831309209/777fb/RQk4h-YOytI.jpg

========== 4. Палец ==========

Видимо, ночь ничему меня не научила и я вновь позволил чужой воле решать за меня. Существую ли я без взгляда, что наблюдает за мной, думал я, натягивая штаны, взгляда, что толкает взять вину на себя, даже не разобравшись в ситуации? Но бывало, мне казалось, что за мной следит не один взгляд, а несколько, сейчас был именно такой случай — их мнения разделились, и я этим воспользовался. Меня уже страшно тянуло начать каяться во всех мыслимых и немыслимых грехах, но я успел бросить Велю:

— Спрячься под одеяло!

Тот вытянулся вдоль стенки и укрылся с головой. Его худоба сыграла ему на руку, не знай я наверняка, никогда бы не подумал, что там кто-то есть. Казалось, что одеяло с покрывалом просто сбились к стене.

Я потянул задвижку и открыл дверь. В комнату тут же ворвались двое стражей и схватили меня, заламывая руки. За ними вошёл третий — приземистый, лысый, но с ухоженной бородой и подкрученными вверх усами — по гордой осанке и уверенным движениям было видно, что он более высокого звания.

Он направил на меня хлыст и, сверля недобрым взглядом, спросил:

— Где вы были сегодня ночью?

— Здесь, — сразу сознался я, подгоняемый волей наблюдателя.

— Никуда не выходили?

— Нет.

— А соседи говорят, что слышали, как вы ругались с хозяйкой из-за квартплаты.

— Да, но я ей всё отдал!

— А потом убили?

— Чего?! — удивился я и почувствовал, как меня охватывает непреодолимое желание выкрикнуть: «Да!»

— Старуху ночью убили и обокрали, если у вас нет алиби, мы заберём вас в отдел до выяснения всех обстоятельств. Так как, есть у вас алиби или вы готовы чистосердечно сознаться в совершённом злодеянии? — спросил он, строго и цепко глядя мне в глаза.

Я уже набрал воздуха и открыл рот, чтобы произнести: «Готов во всём сознаться», как…

— Я его алиби!

От неожиданного выкрика державшие меня молодцы подпрыгнули на месте, и я вместе с ними, так как совсем позабыл о притаившемся Веле. Следователь сжал зубы, перекатывая желваки и молча переводя хлыст от лица одного стража к другому.

— Вы… Вы не обыскали комнату!

— Да что тут обыскивать? Одна кровать.

— Её и надо было обыскать! — гаркнул начальник, с трудом минуя нас и останавливаясь перед Велем. — Свет!

Один из стражей отпустил мою руку и бросился зажигать свечу. Свеча загорелась, озаряя комнату неверным светом. Вель сидел на кровати, прижимая к голой груди покрывало. Такая же голая коленка и половина бедра выглядывали из-под одеяла внизу. Щёчки его пламенели, и весь вид говорил о том, что ему очень стыдно открыто заявлять о нашем грехе, но деваться некуда — надо спасать своего господина и покровителя.

Следователь побагровел, а молодые стражи глупо заулыбались, как какие-нибудь школяры, впервые попавшие в бордель. Я почувствовал, что тоже начинаю краснеть, а воспоминания о ночных объятиях и безумном сне лишь подлили масла в огонь. Следователь взял свечу и, наклонившись, поднёс её к лицу Веля. Свеча дрогнула, а следователь резко выпрямился и, сделав шаг назад, упёрся спиной в буфет.

— Кхм, — кашлянул он, — кхм, господин Якоб, вы всю ночь провели с этим… с этой… кхм, молодым человеком?

— Да, он всю ночь был со мной! В этих самых руках, — вновь опередил меня Вель, вытягивая вперёд руки и демонстрируя открытые ладошки с растопыренными пальцами.

Покрывало при этом упало вниз, и все убедились, что Вель и правда в чём мать родила. Изящный изгиб его тонкой талии, торчащая косточка таза и краешек курчавого лобка притянули не только мой взгляд. Хватка пальцев, сжимавших мою руку, ослабла. Первым пришёл в себя следователь.

— Это правда, господин Якоб?

— Да, чистейшая правда, — признался я и с облегчением ощутил, как спадает давление чужой воли.

— Что ж, учитывая все обстоятельства… — он поставил свечу на стол, — могу вам только посочувствовать… но тем не менее вы свободны, ведь, как известно, паршивцы не способны лгать.

— Не стоит беспокойства, — возвращая самообладание, сказал я, — мы свечей не зажигали.

— Кхм, — вновь кашлянул следователь и кивнул стражам, те вышли из комнаты. — Да, ещё, — замер он на пороге, — если что-то припомните или услышите, немедленно сообщите в особый отдел следователю Кореневу.

Он вновь кивнул, теперь уже мне, и сделал шаг в коридор.

— Постойте, — окликнул я, он удивлённо оглянулся, — господин следователь, раз уж мы определились с моей невиновностью, могу ли я предложить вам свою помощь? Я, как вам, скорее всего, известно, целитель и мог бы установить причину смерти ст… м-м, хозяйки дома.

— Она умерла от удушья, обстоятельства сейчас устанавливает наш патологоанатом, но, если желаете взглянуть, пойдёмте. Вы ведь давно её знали и можете заметить что-то необычное в ней или в обстановке.

— Одну минутку, только приведу себя в порядок.

— Хорошо, жду вас у неё в комнате.

Я закрыл дверь и повернулся к Велю. Он улыбался. Я впервые видел его улыбку, но даже сейчас печали в ней было больше, чем счастья.

— Я хорошо сыграл? — спросил он.

— Ты переиграл, — сказал я жёстче, чем того хотел, и разозлился ещё больше, но теперь уже на себя.

«А чего ты вообще злишься?» — спросил внутренний голос.