Любить нельзя ненавидеть (СИ)

— Что говорит лекарь?

— Он не сможет убрать шрам, — смотрела на руку разбойника, глубокими вдохами встречая каждое новое прикосновение.

— А ты?

— Я пыталась, — спокойно ответила она, стараясь не встречаться с лучником взглядом.

Могла бы излечить себя магией, если бы та действовала. Но ее не было уже долгое время.

Недавно она вновь встретилась с Темным. Его лицо не выражало ничего кроме отвращения. Смотреть на «добреющую» ученицу, казалось, было для него почти физически невыносимо. Оттого маг постоянно морщился и избегал встречи с карими глазами.

«- Я не понимаю в чем проблема? — равнодушно парировала Реджина.

Проведя рукой по столу, смахнула на пол несуществующие крошки и села, закинув ногу на ногу. Дерзкий выпад отдался болью в животе, но она не подала виду. Стиснув зубы, пыталась держать располагающее к спору выражение лица, зля Румпеля.

— Тебе и не нужно было что-то понимать. Следовало только выполнить свою миссию, но ты не справилась с этим. Какая жалость.

На дерзость отвечал ей откровенной незаинтересованностью. Словно слова, сказанные Королевой не имели веса, оттого взлетали быстрее, чем успевали достигнуть слуха учителя. Он и не желал ее слушать. Эта девчонка все испортила своими глупыми чувствами и играми. Она стала сгоревшим делом, на которое Темный поставил слишком много. Выходит, зря.

— Что это значит? Ты можешь хоть раз, что-то ответить точно? Я устала от твоих шарад, Румпель! — брюнетка быстро оказалась у самого лица учителя, презрительно вглядываясь в его извечную издевательскую усмешку и веселые глаза, которые толком никогда ничего не выражали.

— Время покажет, Ваше Величество, — еще ближе, возлагает очередную загадку на ее губы. — Пусть молится усердней Королева, дабы спастись от праведного гнева. В Рождественскую ночь свершится суд, на бал из Ада гости к нам придут, — пропел он своим отвратительным высоким голосом и рассмеялся.

Ранее бесстрашная Королева впервые испугалась своего учителя».

Избежать опеки стало практически невозможно, если не Робин, то отец, не отец, так Робин. Она совсем перестала оставаться одна. Шаг влево, шаг право, в независимости от направления и способов передвижения с ней рядом всегда был кто-то. Везением было, когда этим кем-то становился стражник, все еще послушный королеве, но отчего-то начавший подчиняться разбойнику. Скорее бояться, потому что теперь Робин строго следил за дисциплиной. А она просто не вмешивалась, поручив это мужчине.

Спустя долгое время ей наконец-то повезло остаться под присмотром стражи. С того нападения она больше нигде не бывала одна, только если в своих покоях, и то на те недолгие часы, когда разбойник еще не вернулся.

Сейчас это было на руку. Какая удача. Она наконец-то сможет довести дело до конца. На одну проблему определенно станет меньше. Реджина скроет все просветы прошлого, что темным свечением постоянно напоминают о себе в ее новом настоящем вместе с лучником. Старых грехов не перечесть, и каждый старается суровыми последствием вновь влететь в ее жизнь, угрожая этому блеклому счастью рядом с Робином. Уже не боялась, но все еще не хотела, чтобы он узнавал ее старые проступки. Скоро, сразу после Рождества, ее жизнь официально поделится на «до» и «после». И это «после» станет самым лучшим этапом в ее жизни. Этапом, где человек с татуировкой льва узнает правду и простит ее, как делал это сотни раз раньше. Где им суждено если не светлое будущее, то хоть какой-то спокойный финал.

— Ваше Величество?

Осторожный зов стражника вывел ее из раздумий. В последнее время она часто думала об этом, ненароком начиная мечтать, за что сама же себя и упрекала. Мечтать — слишком непозволительная роскошь. В мечтах ты понемногу сродняешься с теми мыслями, что греют душу, без них твое существование затрудняется, как дыхание под водой. Ей нельзя мечтать, потому что это никогда не случится. Точно не с ней.

— Ждите меня здесь.

— Но, Ваше Величество…

— Я сказала, ждать, — одернув подол плаща, она многозначительно посмотрела на своих спутников. — Если хотя бы одна живая душа в замке узнает, что я была здесь, вы закончите свои недолгие дни с крысами в этой же темнице.

Она так давно никому не угрожала и не причиняла боль, что уже и забыла, какое это потрясающее чувство. Чужой страх рождал в ней силу, которая вновь тратилась не во благо. И Реджина была рада этому чувству. Ведь это означает, что Румпельштицхен был неправ — она не добреет. Просто не может стать паинькой при всей этой тьме, заложенной почти сразу при рождении, в генах, а потом с такой тщательностью взращиваемая матерью долгие годы. Она не может стать хорошей на все сто процентов, даже лучнику не исправить это, ведь тьма… она как страница в книге. Черная с обугленными краями. И только всевышнему автору известно, сколько будет таких страниц в каждой рукописи.

Довольно улыбнувшись мимолетным мыслям и рожденным заново ощущениям прошлого зла, она отворила дверь и, закрыв ее изнутри, зашла в темницу.

«- Я смотрю, ты вновь потратила время зря.

Услышав до омерзения надоевший за эти дни голос, Реджина отложила расческу и встретилась взглядом с Румпелем сквозь зеркало.

— Ты имеешь ввиду вновь не разрушила этот мир? Да, какая жалость, — Королева поднялась и выжидающе посмотрела на Мага.

— Ты совсем позабыла о своей мести. Поразительно. Неужели тебе пришлась по вкусу мирная семейная жизнь. Как в сказке: замок, принцесса и принц. Только тут несостыковочка… — изобразив в воздухе полукруг, Темный хлопнул в ладони и приблизился к ней, ткнув покрытым чешуей пальцем ей в грудь… — ты не принцесса, а твой вор — точно не принц. И конец твоей сказки всем известен.

Он отошел на шаг и с каким-то явным сочувствием произнес:

— У злодеев не бывает счастливого финала, Реджина.

— У меня будет, — не веря собственным словам, старается раззадорить Румпельштицхена такой выходкой. Он ведь будет только рад убедить ее в обратном.

— Я бы хотел этого… для тебя и себя, разумеется, — смирение и надежда — это совсем не похоже на того Темного, которого она знала, но удивление длилось недолго. — Но без твоей помощи у меня ничего не выйдет, а раз так… Я разрушу твой счастливый конец, если того потребуют обстоятельства. Поэтому перестаньте мечтать, Ваше Величество…»

Чтобы то ни было, она не позволит словам Темного стать пророческой правдой.

— Оно сидит идеально, — Робин вновь встретился с ее взглядом в зеркале напротив, неосознанно отвлекая Королеву от очередного воспоминания. Стекло в темной деревянной оправе во весь рост показывало Реджину в иссиня-черном платье с небольшим шлейфом, на который по неосторожности наступил лучник. Он стоял за ее спиной, ласково перебирая пряди распущенных волос.

Ему нравилось, когда они струились по ее спине, не скованные шпильками и лентами, нравилось путать в них пальцы, порой крадя у Королевы тихие вздохи.

— Нет, — в очередной раз, отстранилась от его рук, боясь, что если она ответит на ласки, то они никогда не закончат эту примерку.

Швеи были весьма ответственные и по просьбе королевы быстро изготовили ей несколько платьев к новогоднему торжеству. Робин видел лишь одно из них.

— Реджина, ты выглядишь прекрасно. В одежде или без, поверь мне, — мужчина улыбнулся ей, опустившись на софу. Оттуда еще раз осмотрел ее с ног до головы, заостряя внимание на излишне открытой груди. Декольте было достаточно глубоким, чтобы заинтересовать любого мужчину, и Робин не хотел, чтобы этим мужчиной был кто-то кроме него.

— Примерю другое.

— Есть еще одно?

— Да, думаю, тебе понравится, — лукаво улыбается Реджина, прячась за ширмой.

— Конечно, понравится.

Вторит ей лучник, покорно ожидая пока его женщина переодевается. Хотя желание помочь ей снять платье было немного больше, чем просто наблюдение за процессом. На самом деле, ему нужно быть совсем в другом месте. Сегодня необходимо еще раз проверить готовность к дороге, а также надежную защиту здесь. Все, что поможет обеспечить безопасность Королевы в самом замке или же за его пределами. Лучник лично проконтролирует весь процесс и сам же его реализует. А насчет бала. Он поедет с ней. Да. Они это даже не обсуждали, и не должны. Реджина не сможет противиться этому, да и не станет.