Любить нельзя ненавидеть (СИ)

Прежде в ней стоял стражник, напротив, в такой же своеобразной нише стоял еще один. Как хорошо, что она давно отказалась от напрасного народа.

— Все равно. Не хочу, чтобы нас кто-то видел, — положила руки на грудь лучника, удерживая его от сближения.

— Не думал, что ты стесняешься меня, — глухо отозвался он. — Безродный вор не чета королеве? — умерил напор Робин, оскорбленный собственно озвученной мыслью.

— Нет, конечно, нет.

— Что же тогда? — заискивающе посмотрел ей глаза.

Она молчала. Сейчас точно не время для долгих бесед о ее фобиях.

— Дело не в короне, — констатируют лучник.

— Поговорим об этом позже. Ты что-то говорил о провокации? — кокетливо опускает взгляд, приподнявшись, чтобы слегка коснуться его губ.

— Отвлекаешь меня? — целует ее, опуская свободную руку на талию.

— Пытаюсь и все же, сейчас не время. Ни для разговоров, ни для… этого. Нужно идти, — поздно. Робин уже вошел во вкус, пробуя новый аромат, собранный с ее тела. Поцелуи на шее, редкие на ключицах, вновь на губах. Ее напрасные попытки избежать его прикосновений.

— Перестань, — просила она, сдерживая слабое тело, что стремилось навстречу его губам.

— Дай мне насытиться тобой, — вернул поцелуй губам, а затем коснулся виска. — Я не смогу сделать этого весь вечер.

Позволив ему еще с минуту мучить и без того разомлевшее тело, Реджина настойчиво потянула разбойника за белоснежный ворот рубашки, грозя помять непослушную ткань, что с таким трудом накрахмаливали служанки. Губы напротив губ, поцелуй снимает остатки помады, позволяя лучнику смаковать ее вкус еще долгое время после.

— Мне как будто снова тринадцать, — бросив короткий смешок, удерживает улыбку, не отрывая потемневших глаз от его, все таких же чистых.

Руки мужчины неспешно спускаются до талии, словно желая запомнить каждый дюйм ткани, лежавшей столь изыскано на ее стройной фигуре. Она сжимает его ладони, чтобы усилить захват. Просто необходимо чувствовать его силу, удерживаемую лишь бесконечной нежностью к ней.

— Если бы я встретил тебя в тринадцать, — наклоняется вперед Гуд, — сейчас ты бы была моей женой.

Реджина замерла. Первым порывом было сбежать. Снова. Скрыться от тайного вопроса в его глазах и от этих рук, что начали неторопливо гладить талию и поясницу. Он всегда ждет ее ответа, а она каждый раз боится признаться.

— Моя мать… — облизывает губы, опуская глаза. Он последовал ее примеру, — не одобрила бы этого союза.

Слышит смешок и тепло, от его дыхания.

— Она бы не устояла перед моим обаянием, да и твой отец обожает меня, признайся.

— Если только отец, — снова и снова разглаживает воротник, избегая смотреть прямо в глаза, но на последней фразе все же подняла взгляд. — Она бы не позволила.

— Тогда я просто украл бы тебя, — отнимает ее руки от своей рубашки, пока та все еще хранила первоначальный лоск. Поднес к губам, оставив долгие поцелуи на сжатых пальцах. — Не делай вид, что ты удивлена, — говорит разбойник, заметив хитро приподнятую бровь.

— Ничуть, — обворожительно улыбается Королева и, чуть помедлив, добавляет. — Вор.

Выскальзывает из укрытия, и оглядывается в поисках свидетелей их маленькой шалости. Внешний вид однозначно должен быть испорчен, не иначе, ведь руки разбойника всегда были требовательны. Она даже не могла злиться на него, хотя очень пыталась.

— Не смей, — строго сказала Королева, когда Робин стал подкрадываться ближе.

— И в мыслях не было, Ваше Величество, — Гуд проходит мимо и открывает перед Реджиной небольшую дверь, ведущую в другой коридор. — Можешь снова становится несносной, любовь моя.

«Любовь моя». Ей определённо нравится.

Генри ждал уже около получаса. А служанки, встретившиеся ему по дороге, обещали, что Королева вот-вот спустится. Ни одной женщине нельзя верить, когда речь идет о ее внешнем виде. Ведь тогда эти обольстительницы проведут у зеркала столько времени, сколько им позволят. Именно поэтому Принц решил снова подняться за дочерью, но этого не потребовалось. Дверь отворилась, и показалась Реджина, а за ней и Робин.

— Ты не поедешь со мной в одной карате, — бросила она, спускаясь к ожидающему внизу экипажу.

Карета в этот раз казалась абсолютно не подходящей этой некогда опасной и облаченной в черное женщине. Слишком мрачным казался ансамбль холодного серебра колес и темной обивки, хоть родной и знакомый, но все же не то, что сейчас нужно. Так решил Робин, но времени собирать новый экипаж не было, да и она бы не захотела ждать.

— Как Вы понимаете, Ваше Величество, я не спрашиваю Вашего позволения, — разбойник открыл перед Королевой дверцу кареты, жестом приглашая ступить на подножки.

Генри усмехнулся, но комментировать не стал. Пускай эти двое довольствуются своими играми. Молодость — то самое время, когда серьезность не к лицу, будь вы Королева Зачарованного Леса или обычный Вор.

— Хорошей дороги, милая, — Генри обнял дочь, а затем обратил внимание на Гуда.

— Знаю, что ты не позволишь, чтобы с ней что-то произошло, — серьезно начал принц, но внезапно сменив тон на заговорщицкий, поманил Робина ближе, перейдя на шепот, — но было бы неплохо, если ты будешь следить за тем, сколько она выпьет. Реджина может натворить еще тех глупостей.

Мужчина рассмеялся, прежде лукаво подмигнув лучнику, отчего тот тоже не смог сдержать смешка.

На веселость этих двоих Реджина смотрела с подозрением, но уже не могла воспрепятствовать этому.

— Оу, простите, что прервала вас, но мне вроде как нужно ехать, — недовольно пробурчала она, вызывая лишь больший приступ смеха.

Генри шепнул лучнику еще пару слов и отступил, позволив разбойнику снова открыть дверь Королеве.

— Ты бываешь невероятно несносна, милая, — признается лучник, как только они остались одни.

— А ты забываешься. И довольно часто, — отрывает взгляд от окна, где только что мелькнули ворота замка.

— Возможно. Но тебе это нравится, — повел плечами, наблюдая за тем, как ее щеки вспыхнули красным, не иначе, как от воспоминаний о его дерзких шалостях. — Иди ко мне, — очарованный ее смущением, желает скорее закрепить результат очередным признанием или нежным поцелуем. Но в ответ получает отказ. Гордячка надменно вскидывает голову и наблюдает за его реакцией сквозь чуть опущенные ресницы.

Робин усмехается и, наклонившись вперед, бросает ей вызов:

— Неужели Злая Королева боится обычного Вора?

— Это Вору следует бояться немилости Королевы, — повторяет его движение, оставляя меж лицами меньше дюжины сантиметров.

Он смотрит на подведенные бордовой помадой губы, стараясь унять желание целовать их до потери этого кроваво-винного цвета, до потери контроля, который и так не вечен при ее присутствии. И она, зная это, умело манипулирует лучником, который лишь с виду остается невозмутим к ее скрытому соблазнению.

Чуть закусывает губу и негромко произносит:

— На моей стороне мягче.

Чем отличительны были балы у короля Мидаса так это тем, что на них невозможно было остаться без внимания самого хозяина. Особенно если вы имеете вес в этом чопорном обществе. Дамы в бальных платьях с бесчисленным количеством дорогих украшений, которые еще сильнее тянули их к вычищенному полу. Мужчины в изысканных костюмах, уже заметно захмелевшие и немного разбалованные женским вниманием. Всех, как по списку, король обходил лично, заводя не обременяющие раздумьем беседы на пару минут или чуть больше, особенно с прелестными молодыми особами. Присутствие юных дев было обязательно на подобном вечере. Где, как не на балах, попасть на которые было не всегда реально даже тем, у кого в имении было несколько гектаров леса или сотня породистых коней, молодая инфанта смогла бы найти себе подходящую пассию, даже если возраст этой самой пассии превосходил ее собственный раза в три. Но юных дев это не пугало, даже прельщало, ведь, чем старше муж, тем раньше его имущество перейдет в белоснежные ручки молодой вдовы.