Любить нельзя ненавидеть (СИ)

Однако, девушки вились не только около богатых и седых, были в зале те самые мужчины, что представляли весьма лакомый кусочек для этих обольстительниц, даже если этот кусочек принадлежал Королеве. Хотя, откуда им знать, что за симпатичным и серьезным охранником, скрывавшимся в углу зала, следит женщина с карими глазами.

Реджина видела, как лучник топчется на месте, время от времени переходя от одного стола с закусками к другому. Как ворует маленькие тарталетки или кусочек нарезанных фруктов со стола. Старые привычки не пропадают. Даже если ты давно не вор.

Даже если стараешься быть лучше для женщины в прекрасном черном платье и с манящим телом, что скрывает сие одеяние. И среди прочих она казалась чужой. Более возвышенной, нетленной, благодаря холодному блеску одежды и идеальной осанке, подчеркивающей изысканный прогиб талии и длинную шею. Разбойнику не было дела до снующих рядом красавиц, чья невинность и глупость могли заинтересовать разве что идиота. Он искоса наблюдал за той, один вид которой сообщал окружающим такое восхищение, что невозможно было представить, что кто-то из мужчин соизволит предпочесть эту трепетную утонченность наигранной веселости и симпатичному личику, что лишь под воздействием косметики имело очарование. Рассуждая об этом, лучник лишь в очередной раз убеждался, что до безумия влюблен в эту женщину. В каждое ее настроение и игру жестов, в каждую колкость и дерзость. В нее всю, целиком.

До безумия ревнует ее, хоть тщательно это скрывает. Сложно наблюдать за тем, как незнакомец без стеснения приглашает ее на танец, берет под руку, выводя в центр зала, затем кладет ладонь на талию, совершая первые шаги в такт музыки. Робин был готов поспорить, что его рука не случайно скользила по спине, ведь именно в эти моменты улыбка мужчины становилась шире, а глаза горели ярче. Будь у разбойника с собой лук, он непременно пустил бы стрелу в его довольную физиономию. Глубоко вздохнув, Робин попытался взять себя в руки. Оно и понятно. Кто он такой, чтобы приглашать Королеву на танец? Разве ему позволено находиться здесь в ее свите? Даже это уже было излишком щедрости. Но, будь у него шанс, лучник непременно повел бы ее за руку по залу, сообщая каждому встречному, что это его женщина, что только он может красть ее поцелуи и быть причиной многочисленных улыбок, что лишь с ним она делит постель каждую ночь. Желание рассказать об этом усиливалось от невозможности сделать это, оттого он и злился. Злился и на этого молодого юношу, не иначе как самых голубых кровей, даже не в этом дело. Ведь Робин из Локсли сам был рожден не бродягой. Если бы они это знали. Дело в имуществе, количестве слуг, что живут под крышей большого поместья или даже дворца, количестве знакомств и приглашений на важные мероприятия. В этом лучник уступал каждому мужчине в зале. Как хорошо, что она даже не догадывается о его метаниях. Потому с легкой улыбкой возвращается к нему, приняв поклон головы за учтивость.

— Ты не сводил с меня глаз, — тихо говорит она, радуясь такому вниманию.

— Не с тебя. С его руки, что-то и дело намеривалась спуститься ниже. К его счастью, он не совершил этой глупости.

— Ревнуешь, — сдерживает улыбку и желание взять его за руку.

— Тебя? Всегда, — говорит Робин, резко разворачиваясь к ней. — Ты спрашивала, что я хочу на Рождество. Я решил.

— Что же?

— Хочу танец с тобой. На том ужине с твоим отцом. Пусть хоть он увидит, что ты принадлежишь мне.

— Ты злишься, — спустя секунды молчания произносит она, немного разочарованная этим наблюдением.

— От невозможности быть достойным тебя.

— Замолчи…

— Ваше Величество.

Теперь уже Реджине захотелось пусти стрелу, только не в того паренька, а в Георга, что слишком не вовремя возник рядом.

— Хотел лично поздравить Вас и обсудить некие детали предстоящей встречи… — говорил он, попутно выводя ее из угла к центру зала, ближе к музыке и дальше от лучника, который с опущенной головой не мог проводить ее взглядом. Да, лук сейчас точно не был бы лишним.

Королева, больше не отягощенная вниманием Георга, стояла одна, обдумывая слова Робина, бросая редкие взгляды на танцующие пары. Кто-то уже был изрядно пьян, оттого постоянно наступал на ноги своим партнерам, а кто-то только начинал поглощать алкоголь. Все это выглядело жеманно: наигранное веселье, наигранная атмосфера праздника. То, к чему она давно привыкла, но, как и прежде, ненавидела. Лишь высокая изумрудно-зеленая ель да рождественские украшения напоминали присутствующим о торжестве, что вскользь упоминалось в тостах. Но просто пьянкой это трудно было назвать. Несмотря на то, что Мидас делал все, чтобы его гости не скучали, он все же старался избегать порчи дорогих не только кошельку, но и сердцу, вещей. Возможно, это и была причина его ярой общительности.

— Ваше Величество, могу я узнать причину Вашей прелестной улыбки?

Учтив, как всегда, хитер и, безусловно, очарователен. Подает ей новый бокал, приподнимает свой, в знак почтения, и опустошает наполовину.

— Должна быть причина? — вскинув бровь, обводит зал взглядом и делает глоток.

— Красивые женщины улыбаются лишь в трех случаях: когда им делают комплименты, когда видят свое отражение и когда влюблены. Что из этого подходит Вам, Ваше Величество?

Она прыснула от смеха, но, сдержавшись, сделала еще один глоток, прежде чем продолжить.

— Тот, кто внушил Вам это, абсолютно ничего не смыслит в женщинах.

— Вам виднее. Ведь это говорил Ваш муж.

— Тогда я абсолютно права.

— Тогда как, — продолжил он, неожиданно став абсолютно серьезным, — человек, не умеющий обольщать женщину, смог заполучить такую как Вы?

— При всем моем уважении, это Вас не касается, — отрезала она, оставив бокал на подносе пробегавшей мимо прислуги.

— Вы ненавидели его? Презирали? — нестяжательным тоном продолжал король.

— Эта беседа утомила меня, — Реджина двинулась в противоположную сторону, но Мидас мягко удержал ее за локоть.

Не оборачиваясь Королева тихо прошептала:

— Как ты смеешь?

— Я хотел поговорить, Реджина, — заметив, что к ним начали присматриваться, он отступил и с радушной улыбкой продолжил. — Вы сами назначили мне встречу.

— Она касается земель леса, граничащих с Вашим королевством, отнюдь не наших прежних дел.

— Тогда перенесем этот разговор до следующего раза. А пока предлагаю проследовать в мой кабинет.

Реджина разговаривала с Мидасом, поддерживая непринужденность светской беседы, а лучник не отрывал от нее взгляд, думая лишь о бумажке, что снова и снова находил в кармане. И чем дольше разбойник прибывал в неведенье, тем беспокойнее он становился. Улучив минуту, когда все околачивающиеся подле него двинулись в сторону общей кучи, Робин нетерпеливо развернул злосчастный листок.

«Сегодня ночью Королева ответит за все свои грехи. Когда сделаешь свое дело, дай мне знать. Хочу лично видеть, как Реджина сделает последний вдох».

Робин с завидным спокойствием прочитал записку. И только когда он повторил слова вслух, липкий страх начал наполнять его тело. Реджина. Разбойник сразу поднял глаза, найдя ее на том же месте, у столиков, с Королем.

Сегодня. Белоснежка хочет исполнить свой план сегодня и покончить с враждой, вернув себе все, чего лишилась вследствие своего побега. А что если это удастся, и лучник не сможет ее спасти, не успеет, что если сегодня он ее потеряет?

Нет. Этого не случится. Робин постарался не думать о мрачных перспективах. Он осмотрел присутствующих, попадающих в поле его зрения людей, что было даже глупо. Белоснежка точно не явится сюда лично, тем более зная, что Реджина будет здесь.

Попробуй в этой толпе найти убийцу, который сегодня явился на праздник с желанием убить Королеву. Но Робин старался. Он правда думал, что врожденное предчувствие неприятностей наведет его на верного человека или хотя бы укажет в каком направлении надо искать. Но как оказалось, он потратил время зря. Ничего не случилось. Разве что Реджина исчезла из поля зрения и теперь Робин действительно запаниковал, хотя и старался сохранять хладнокровие. Стараясь не выглядеть подозрительно, он не спеша обошел зал и, не найдя королевы, вышел в коридор, где уже бегом пытался обследовать огромный замок, надеясь, что его самые страшные опасения не подтвердятся.