Плененный принц (ЛП)

– Лоран, вас провел король Акилоса. Этот никак не дворцовый раб. Он вообще не держит позы. Он даже не может усидеть спокойно. Думаю, Кастор просто переодел мальчиков-слуг и отправил вам. Хотя он привлекателен, – сказал он. И потом немного другим голосом: – Очень привлекателен.

Это было так. Эрасмус выделялся красотой даже среди самых привлекательных рабов, недаром выбранный служить принцу. Только он не показывал ни естественной грации, ни малейшего обучения. Наконец, он рухнул на колени, но выглядел так, словно остается на полу лишь потому, что ему отказали ноги, а пальцы он сжимал, будто их сводило судорогой.

– Привлекательный или нет, я не могу увезти с собой в Базаль две дюжины необученных рабов, – говорил Торвельд.

Деймен схватил Никеза за запястье.

– Что ты сделал?

– Пусти! Я ничего не делал, – ответил Никез. Он потер запястье, когда Деймен его отпустил, и пожаловался Лорану: – Вы позволяете ему так говорить с вышестоящими?

– С вышестоящими – нет, – заметил Лоран.

Никез покраснел. Анкель продолжал лениво крутить огненный жезл. Трепещущее пламя отбрасывало оранжевый свет. Доходящий до них жар заставлял инстинктивно уклоняться. Эрасмус побелел, словно его сейчас перед всеми вырвет.

Деймена осенило.

– Прекратите, это жестоко. Этот мальчик перенес ужасные ожоги. Он боится огня.

– Ожоги? – произнес Торвельд.

Никез быстро сказал:

– Не ожоги, а клеймо. У него шрамы по всей ноге. Такое уродство.

Торвельд вглядывался в Эрасмуса, чьи глаза остекленели и наполнились оцепеневшей безысходностью. Если знать, с чем, по его мнению, он сейчас столкнется, то с трудом верилось, что он на коленях ожидает этого.

Торвельд приказал:

– Потуши пламя.

Внезапный едкий запах дыма приглушил вирские благовонья. Огонь потух. Призванный ближе, Эрасмус сумел двигаться изящнее и, казалось, успокаивался все больше в присутствии Лорана. Деймен не мог этого понять, пока не вспомнил, что Эрасмус считает Лорана добрым.

Торвельд задал ему несколько вопросов, на которые Эрасмус ответил на патрасском робко, но с лучшей позой. После этого Торвельд на мгновенье в защитном жесте положил руку ему на голову. И попросил Эрасмуса сидеть рядом с ним во время торговых переговоров.

В ответ Эрасмус поцеловал носок туфли и перешел к лодыжке, коснувшись локонами крепких мускулов икры.

Деймен посмотрел на Лорана, устранившегося от разворачивающегося перед ними действа. Он осознавал, что заставило Торвельда перенести чувства на другого. Между принцем и рабом имелось небольшое сходство. Светлая кожа и блестящие волосы Эрасмуса были самыми близкими здесь по цвету к золоту и слоновой кости Лорана. Но Эрасмус обладал тем, чего не имел Лоран: ранимость, нужда в заботе и жажда в господине, которая почти осязалась. В Лоране же скрывалась лишь аристократическая прохлада, и если безупречность его линий привлекала взор, то Деймен шрамами на спине мог подтвердить, что на эту красоту безопаснее лишь смотреть, не пытаясь прикоснуться.

– Вы все подстроили! – выдохнул Никез низким голосом, почти шипя. – Вы хотели, чтобы он увидел… вы меня обманули! – таким же тоном любовник сказал бы «как ты мог!». Только здесь присутствовал гнев. И злость.

– Ты сам сделал выбор. Не нужно было показывать мне свои коготки.

– Вы обманули меня. Я расскажу…

– Расскажи. Расскажи, что я сделал и как ты мне помог. Как, ты думаешь, он отреагирует? Хочешь узнать? Давай пойдем вместе.

Во взгляде, которым Никез одарил Лорана, в равной степени смешались отчаяние, злоба и холодный расчет.

– О, ты будешь… довольно. Хватит. Ты учишься. В следующий раз все будет сложнее сделать.

– Обещаю вам, так и будет, – ядовито произнес Никез и ушел, как отметил Деймен, не отдав Лорану сережки.

Насытившийся, удовлетворенный и развлеченный двор разошелся, и совет с регентом начали переговоры. Когда регент потребовал вина, именно Анкель наполнил его кубок. А когда все закончилось, Анкеля пригласили сесть рядом с регентом, что он и сделал, очень эффектно, с довольным лицом.

Деймен улыбнулся. Он подумал, что не может винить Анкеля в честолюбии. Для восемнадцатилетнего юноши это было неплохим достижением. На родине Деймена нашлись бы немало придворных, которые сочли бы большой удачей пробраться в королевскую постель. И верхом успеха, если имелось в этом хоть какое-то постоянство.

Анкель оказался не единственным из тех, кто сегодня получил желаемое. Лоран до последнего слова выполнил обещанное Деймену. И это за один день. Если отставить все остальное в сторону, то он мог лишь восхищаться абсолютной результативностью.

Если же не закрывать на остальное глаза, то вспоминалось, что это Лоран и что он лгал и ловчил, добиваясь желаемого. Мысли перетекали на Эрасмуса, пережившего полный ужасов вечер, и позабытую суть произошедшего: взрослый провел и использовал мальчика, – пусть вполне заслужившего – которому только лишь тринадцать.

– Дело сделано, – сказал Лоран, вставший рядом.

Странно, но принц, казалось, пребывал в хорошем настроении. Он плечом прислонился к стене. Голос не дышал особым теплом, но не звенел остротой заточенных ледяных углов.

– Я устроил Торвельду встречу с тобой чуть позже, обсудить перевозку рабов. Ты знал, что Кастор отправил их сюда без акилосских надсмотрщиков?

– Я думал, что у вас с Торвельдом другие планы, – просто само вырвалось.

– Нет.

Деймен понял, что испытывает хорошее настроение Лорана на прочность. Поэтому сказал, не без усилий:

– Я не знаю, почему вы это сделали, но надеюсь, с ними в Базале будут обращаться лучше. Благодарю.