Старик и ящер (СИ)

Увидев, что ее мучитель лежит бездыханным, виверна отпустила его руку, положила голову на песок и больше не подавала признаков жизни.

Оттащив тело к мелководью, Эйза затолкала его в море. Туда же бросила и голову, следя, чтобы волны унесли их, а не прибивали снова к берегу.

Когда разрубленное тело уплыло, Эйза закричала что было сил, надеясь, что спящий в океане южный ветер слышит ее.

– Я Эйза, дочь островного бога! Я приношу тебе кровавый дар, господин юга, царь океана! Делай с ним что хочешь и позволь мне беспрепятственно миновать твои воды!

Едва заметный ветерок поднялся из моря, лизнул ее лицо и вернулся в океан. Гаруда принял подарок.

Эйзе показалось, будто она видит очертания человеческого существа, встающего из воды, и присмотрелась. По мелководью шла к ней женщина лет тридцати, в длинном белом платье с красной росписью. Тяжелая русая коса ее спускалась за спину. Бросив ничего не выражающий взгляд на Эйзу, женщина подошла к виверне и присела на колени у ее головы. Но делать ничего не спешила, лишь смотрела попеременно то на Эйзу, то на бесчувственное чудовище.

– Хочешь его выкупить? – наконец спросила женщина.

Эйза покивала.

– Я хочу твою пантеру, – сказала пришелица. – Никогда не видела столь удивительного существа.

– Я не властна в ее жизни и не могу отдать ее, – покачала головой Эйза.

Средняя из сестер-смертей, являющаяся к гибнущим от насилия или несчастного случая, присела на песок, скрестив ноги.

– Что ж, давай торговаться, – улыбнулась она. – Но не обещай того, что не сможешь подарить сразу: я не верю должникам, а эта тварь не доживет и до заката. Если она умрет, я не смогу вернуть ее к жизни.

– Но у меня ничего нет, – потерянно сказала Эйза. – Я обещала твоей старшей сестре Синюю звезду и нынче иду за ней, далеко от острова, где я была царицей и могла принести тебе столько золота и кровавых даров, сколько ты пожелаешь.

– Мне часто дарят золото, – мягко заметила средняя смерть, – и, по правде сказать, не очень-то я его люблю. Мне больше по душе камень лал и черный агат. А кровавые дары оставь небесному семейству, мне они тоже низачем.

– У меня есть только этот амулет. – Эйза протянула смерти подарок стража моста. – Существо, которое его дарило, сказало мне, что он помогает в переговорах. И он помог мне в Герне, когда проклятое племя пыталось вырезать мне желудок, а я убедила их идти за мной в новую землю.

– На что же мне такой амулет? – улыбнулась смерть.

– Сможешь выпросить себе какой захочешь подарок.

– Я и так могу выпросить себе подарок по сердцу. Скупость покидает людей в тот миг, когда их близкие погибают.

– Ты забираешь погибших от насилия и несчастного случая, близкие редко наблюдают подобную гибель, лишь случайные свидетели вроде меня, в которых может взыграть сострадание. Они отдадут тебе что пожелаешь.

– Хорошо, ты меня убедила. – Смерть протянула руку и взяла амулет. – Виверна поправится, если за ней ухаживать должным образом. Я всего лишь сделала ее недуг обратимым.

– Как мне за ней ухаживать! – в отчаянии крикнула Эйза. – Даже если бы на этом берегу были все целебные снадобья мира, я провела бы тут слишком много дней и не успела принести твоей сестре подарок в срок. Другое существо умрет, если я не потороплюсь.

– Тебе необязательно заботиться о ней самой. Твари, что обитают здесь, скорее всего, дети Матери чудовищ, но даже если нет, она никому не отказывает в приюте и помощи. Вон там ее пещера. – Смерть указала на противоположный край пляжа, где среди скал виднелось едва заметное черное окно.

– Оно слишком высоко. У меня нет крыльев, чтобы добраться туда.

– У Матери чудовищ их тоже нет. Неподалеку от окна должен быть проход в скалах. Он слабо заметен, чтобы охотники не бродили в ее жилище, но твоя пантера отыщет его.

С этими словами средняя смерть поднялась и направилась к морю. Она вошла в воду так далеко, чтобы океанская гладь сомкнулась над ее головой, и больше не появлялась.

Эйза обернулась к пантере, которая, как ни в чем не бывало, вылизывалась на песке.

– Давай поднимем ее и пойдем. Это недалеко.

Кошка, будто нехотя, поднялась и подошла к виверне. Им стоило большого труда забросить неподвижного ящера на спину пантере, но вскоре виверна лежала на мягкой шерсти, метя крыльями пляж. Эйза шла рядом.

– Она сказала, неподалеку от окна, у подножия, должен быть проход наверх. Отыщи его – и мы принесем чудище его матери.

Пантера медленно шла вдоль скальной гряды, изредка опуская голову и нюхая песок. Вот она остановилась, будто в нерешительности, и замерла, не решаясь ни идти дальше, ни что-либо делать здесь.

– Это тут? – Эйза подошла к скалистому подножию и разворошила ногой песок. Место слабо отличалось от всех прочих, что они видели на пляже, но внезапно земля под ее ногой провалилась, и Эйза едва успела отскочить.

Им открылся широкий лаз, ведущий из-под песка в пещеру.

– Действительно слабо заметен, – пробормотала Эйза. – Идем, друг мой. Навестим Мать чудовищ и узнаем, вымышлена она или нет.

Они осторожно спустились в яму и вошли в широкий тоннель в скале. Света здесь почти не было, а солнечные лучи с поверхности вскоре пропали, и идти пришлось на ощупь. Дорога поднималась под небольшим наклоном и не имела ступеней. Их заменяли торчащие тут и там мелкие камешки, делающие подъем шершавым и пригодным для восхождения. Первые шаги путники проделали при тусклом свете солнца, но дальше поднимались вслепую. Эйза надеялась, что коридор внутри скалы не раздваивается, а идет прямо, иначе заплутать здесь было бы проще простого.

Однако то ли коридор действительно шел прямо, то ли они выбрали правильное ответвление, но вскоре впереди забрезжил золотистый свет, и путники, увидев его, прибавили шагу. Чем ближе подходили, тем явственнее доносились до них странные звуки, негромкие по отдельности, но вместе рождающие жутковатое разноголосие. Хриплое дыхание, шипение, свист, поскребывание когтей по камню – все это внушало Эйзе немало опасений, и, не будь рядом раненого ящера, она малодушно бежала бы из этого места. Но амулета было жаль, и Эйза продолжила подниматься.

Зрелище, открывшееся ей, Эйза не смогла бы забыть и через сотню лет. Большой круглый зал озарял золотистый свет, льющийся словно бы из самих стен. Но стен почти не было видно: вдоль них плотным кольцом стояли, лежали и сидели разнообразные существа. Были здесь гепарды величиной с буйвола, гивры и гигантские скорпионы, лошади с пустыми глазницами, казалось, видевшие дальше, чем их зрячие собратья. Были здесь зубры с рогами из чистой меди, трехглавые змеи, чьи головы постоянно норовили укусить друг друга, лунные ягуры и виверны, умеющие бегать на двух ногах.

Все они окружали середину зала, оставляя лишь небольшой проход из тоннеля, по которому поднималась Эйза. Потому она смогла увидеть, что в сердце ужасающего круга лежит женщина, в три раза больше человеческой, необыкновенно красивая. Золотистые волосы ее укрывали плечи сверкающей сетью. Лицо было белее самого дорогого мрамора, а руки ниже локтей светились так же, как стены зала. Женщина была беременна, и Эйзе казалось, будто сквозь кожу, плоть и жилы она видит нерожденное еще чудовище. Женщина спала, а твари, охраняющие ее сон, вовсе не выглядели дружелюбными. Но Эйза, сжав зубы, ступила в узкий просвет между ними, и пантера пошла за ней.

Тут же негромкая разноголосица превратилась в мешанину ужасных криков, режущих слух. Чудовища рычали, шипели, ворчали и лаяли, скалились и стучали ядовитыми жалами, но ни одно не приблизилось к Эйзе на расстояние, достаточное для удара.

Этот шум разбудил спящую женщину, и Эйза поспешно поклонилась, отступив и дав Матери чудовищ взглянуть на раненую виверну. Пантера подошла к богине и легла у ее ног, позволив снять ящера со спины.

– Злой человек хотел убить твое дитя, – сказала Эйза. – Я отрубила ему голову и отдала его тело Гаруде, а виверну выкупила у средней смерти. Но я не могу позаботиться о ней, ибо, если не поспешу, умрет другое чудовище на противоположном конце материка. Смерть сказала, ты можешь вылечить ее, и я вовек не забуду твоей доброты, если ты и вправду это сделаешь.