Старик и ящер (СИ)

Убедившись, что погони не последует, Эйза надела тунику и плотнее завернулась в плащ, спасаясь от холода. Так она сидела некоторое время, пока кровь согревала окоченевшее тело. С удивлением обнаружилось, что тварь, царапающая ее шею, исчезла, будто и вправду не могла дышать под водой. Эйза слабо порадовалась этой новости и готовилась было встретить рассвет, как со стороны озера раздался яростный крик и большая птица вспорхнула из воды – та самая, что бросилась на незадачливого жениха. Эйза хотела было крикнуть слова благодарности, но птица сама направилась к ней, подлетела сзади и уселась на плечи так, чтобы ее не было видно. Острые когти привычно оцарапали истерзанную шею.

– Спасибо, что позволила мне выбраться, – осторожно сказала Эйза. Былая радость улетучивалась с каждым мигом.

Так они сидели до рассвета, каждая на своем месте, словно вросли в землю, и лишь первые лучи желтовато-белого солнца смогли вывести их из оцепенения.

Эйза поднялась, подобрав нелепый амулет, сунула его за пояс и побрела на юг, надеясь, что к полудню покажется лес.

… Колдунья встретила ее на закате. Уставшая, едва переставляющая ноги Эйза, только выйдя к избушке, опустилась на траву и застыла. Ведьма протянула руку, словно подзывая кого-то, и птица, сидевшая у Эйзы на шее, снялась с места и перелетела на руку хозяйки.

– Как тебе мой провожатый, пригодился? – спросила она лукаво.

– Пригодился, матушка, – отвечала Эйза. – Пуще самых сильных амулетов пригодился.

Перестав улыбаться, ведьма подошла к гостье и положила руки ей на голову. Слова, которые, как Эйзе казалось, она уже слышала, зазвучали над опушкой:

– Я выдавлю твои глаза и дам тебе орлиные, чтобы видеть под водой и под землей. Я сварю твое мясо и дам тебе плоть из сырой земли, чтобы семя, брошенное в нее, прорастало. Я сломаю твои кости и дам тебе хребет из железа, чтобы ни камень, ни плеть, ни самая тяжелая ноша не надломили его. Я сорву твою кожу и дам тебе роговую, которой ни жар, ни холод не будут страшны. Я вылью твою кровь и пущу по жилам ртуть, чтобы силы, несущие беду, бежали от тебя в страхе.

Эйзе хотелось усмехнуться и сказать, что злые силы почему-то не спешат в страхе бежать с ее дороги, но время было неподходящее, и она промолчала.

– Нынче ты окуналась в мертвое озеро и ходила по мертвому лесу. Мертвое не равно неживому, но живое не равно ему еще больше, посему владыки огненного обруча не посчитают тебя чужой. Иди – и забери сокровище, которое ты ищешь, но помни, что на материке найдется много людей, богов и животных, кто может возжелать твоей красоты и бессмертия. Смотри внимательно и будь осторожна. Не пренебрегай защитниками, кем бы они ни были и как бы злы ни казались.

Эйза закивала, давая понять, что слова ведьмы дошли до ее сердца. Пантера подползла к ней сбоку и улеглась рядом, позволив Эйзе бездумно гладить ее спину. Некоторое время кошка кашляла, словно подавилась комком шерсти, а затем выплюнула Эйзе под ноги остатки своей трапезы: обломки костей и человеческий череп, увенчанный рогом посреди лба.

Глава седьмая. Проклятое племя

К юго-западу от Вертолии лежала область Герна, известная плодородием и богатством, крайне миролюбивыми жителями и знаменитой на весь мир колыбелью чудовищ. Наделенная дарованиями отца, Эйза понимала язык всех живых тварей, кроме людей, а потому старалась идти дикими местами, чтобы не встречаться с теми, кого не сможет понять. Но гернские наречия были ей известны, ибо именно эта область ближе всех подходила к острову и купец Ормас происходил из нее.

Потому она шла, не особенно таясь ни от людских поселений, ни от чудовищ Медного берега. Здесь девица на спине гигантской пантеры ни у кого не вызвала бы удивления. Да что девица – даже дракон, таскающий бревна из ближайшего леса для постройки амбара (как ей рассказали в городе Алабреске) был делом, в общем, обыденным. Эти люди, весь короткий век жившие бок о бок с чудовищами, боялись их как урагана, шторма или пожара, естественного и неизбежного зла, и вовсе не стремились перебить. Богатые семьи могли даже приручать обитателей Медного берега, сажать на цепь и водить на поводу, ставить у своих сокровищниц для охраны. Если эти люди приручали виверн, гивров и хищные растения величиной с дом, девица верхом на большой кошке не могла вызвать у них ни зависти, ни изумления.

Так Эйза миновала несколько больших городов, расплачиваясь золотом, что дала ей шестирукая богиня, за еду и кров. Ее везде принимали радушно, и Эйза решила в другой раз, когда над ней не будет довлеть тяжкая необходимость, посетить Герну снова и вдоволь налюбоваться ее сокровищами.

Но вот северо-восточная часть страны осталась позади. Между Эйзой и Срединным Лаурадаманом лежал знаменитый Медный берег, и, как ни ладила Эйза с живыми существами, она заметно волновалась, приближаясь к нему.

Вот исчезли вдали последние поселения, и земля, прежде коричневато-желтая, стала краснеть. Пантера бежала много часов без устали, и вскоре они оказались на берегу большого озера, в самом сердце колыбели чудовищ. Здесь Эйза сошла на землю, чтобы наполнить бурдюк, и кошка, улегшись на мелководье, принялась жадно пить.

Вокруг не было ни души. Стрекотали сверчки, выводили однообразные трели цикады, солнечный свет играл на водной глади, и весь край в этот мирный полдень дышал покоем. Они бежали от городов почти половину дня и преодолели много верст, поэтому Эйза решила, что может позволить кошке отдохнуть.

Так они наслаждались тишиной, пока не услышали вдали, на глади озера, негромкий плеск. Поднявшись, Эйза отошла от края берега – на случай, если водный хищник вздумает попытать с ней счастья. Пантера, впрочем, не спешила покидать насиженное место и настороженно поводила ушами, вглядываясь вдаль.

То был вовсе не озерный хищник. На середину озера выплыла лодка с единственным гребцом – судя по небольшому росту и худощавому сложению, подростком. Подросток греб медленно, будто нехотя. Вот остановился посреди воды, поднял со дна лодки что-то крупное и заметно тяжелое и бросил в воду. Раздалось отчаянное мычание: Эйза поняла, что мальчик сбросил в озеро теленка.

Некоторое время ничего не происходило. Теленок пытался держать голову над водой, но вскоре ослаб и ушел в озеро целиком. Мальчик поспешно отводил лодку от того места, где утонул детеныш, и Эйза тревожно вглядывалась в дрожащую поверхность, не зная, чего ожидать.

Вдруг вода со всех сторон забурлила, словно родилось одновременно несколько маленьких водоворотов. Рябь приближалась к тому месту, куда упал теленок, и вскоре там началось настоящее побоище. Судя по всему, малыш был еще жив, когда водные хищники вцепились в него. Вознесенный над водой в челюстях небольших ящеров, бычок бился и отчаянно мычал, но ни мальчик, ни Эйза, ни тем более хищники не собирались являть ему милость.

Вскоре кто-то из ящеров перегрыз ему горло, и малыш захлебнулся кровью, приняв милосерднейшую из всех смертей, что могло даровать это озеро. Зубы ящеров были вывернуты наружу, им непросто было отрывать куски мяса, и Эйза предположила, что эти твари питаются скорее рыбой, чем более крупной дичью. Они издавали нежные, похожие на песню крики. Вскоре воздух наполнился этим пением, и, несмотря на жестокую сцену расправы, Эйза не могла не признать, что это красиво.

Пантера, утратив всякое любопытство, деловито лакала воду. Похоже, ящеры не были ей страшны: любого из них она запросто могла зашибить лапой. Эйза хотела было тоже спуститься к воде, поняв уже, что хищников не привлечет, как вдруг лодка, обогнув пиршество ящеров, направилась к ней.

Эйза не знала, что нужно от нее мальчику, но он явно не был опасен, и она приветствовала его ласковой улыбкой.

– Ты, верно, заблудилась, добрая госпожа, – улыбнулся подросток, сверкнув белоснежными, хотя и довольно редкими зубами. – Я могу перевезти тебя через озеро к границе Лаурадамана, если хочешь.

– Ты очень добр, – мягко отвечала Эйза. – Если я и мой друг не затрудним движение твоей лодки, мы будем благодарны тебе.