Ангелы не умирают

– С чего такие далеко идущие выводы? Ты не можешь этого знать.

– Я и не знаю. Просто чувствую.

Наши взгляды встретились. Серые глаза Ливиана были злыми, взгляд –колючим, как у волка, не желающего пускать чужака на свою территорию. Да, я знаю, я слишком часто сравниваю Сатклиффа с волком. Но что поделать? Он и вправду на него похож.

– Ладно. Мне пора, – отступил я.

– Спасибо, Альберт, – голос его смягчился.

Никто из нас не хотел ссоры. В конце концов, мы друг другу нравились и оба желали остаться в приятельских отношениях.

Но моя интуиция меня не обманывала никогда. А сейчас она прямо-таки кричала, что в отношениях Ливиана и Артура есть скрытое дно. Это дно любопытства во мне не вызывало. Просто то состояние, в котором оказался Артур, отравляло то впечатление, что я успел составить о Ливиане.

– Я ещё зайду. Неприятно это говорить, но скорее всего сеанс придётся повторить.

Ливиан криво ухмыльнулся:

– Думаю, Артур возражать не станет. Ты, похоже, ему понравился.

– Это проблема? – холодно глянул я на него.

– Никаких проблем.

На том и расстались.

Спустившись вниз, я с отвращением окинул взглядом здешний пейзаж, откровенно скучноватый. Всё, от архитектуры до выражения лиц людей умещалось в одно ёмкое слово – серость.

Всё тело болело. Тупая, изнуряющая боль не утихала ни на минуту. В глазах стояло облако тумана, которое то сгущалось, то немного рассеивалось.

Я мечтал добраться до дома и упасть в кровать.

Кстати, только добравшись до дома, я вспомнил, что не переделал и половины из запланированных дел. Не добрался ни до Линды, ни до Ирис. Да и с Мередит как-то поговорить не удалось.

– Ты долго, – раздался голос Катрин.

Повернувшись, я встретился с ней взглядом. Она, как всегда, казалась спокойной. Но на самом деле, я наконец-то это понял, она такой ни черта не была.

– Правда? – огрызнулся я. – Ты по мне успела соскучиться?

– Мередит звонила. Она сказала, что ты к ней не заходил.

Она – что? Отчитывать меня собралась? Или уличать в чём-то?

– На самом деле – заходил. Просто она спала. Я встретил там Ливиана и заехал к нему в гости. Ты знаешь, у него есть брат? Мы познакомились и неплохо провели вместе время. Такой красивый мальчик.

Говоря это, я подходил всё ближе и ближе, пока не прижал её к стенке, заключив в клетку из собственных рук.

У моей сладкой блондиночки глаза расширились, а губы побелели, то ли от злости, то ли от страха. Катрин явно нервничала. Её страх доставлял мне в этот момент какое-то извращённое удовольствие.

Потом, когда такие настроения стихают, я почти всегда испытываю за своё поведение стыд. Но в момент, когда меня несёт, словно взбесившуюся лошадь, я своё поведение контролирую плохо. Лучше всего в такое время не попадаться мне под руку.

Но Катрин-то этого не знала. С ней до сих пор я всегда был хорошим мальчиком.

– Зачем ты говоришь мне это? – возмутилась она.

– Ты спросила, где я был. Я отвечаю.

– Мне не нравится твой ответ!

– Ладно. В следующий раз совру что-нибудь.

Пухлые, как у ребёнка, сочные губы, кривящиеся в обиде, дышащие теплом, были так близко, что я не удержался и накрыл их поцелуем.

11. Альберт. Первый раз

Я чувствовал, как она колеблется между желанием оттолкнуть меня и желанием подчиниться, дать волю чувствам, какими бы они не были.

Катрин была хрупкой, как стебелёк цветка и какой-то… прохладной, что ли? Было в ней нечто, напоминающее колбу изо льда, кажущееся на первый взгляд тонким, но на деле очень выносливым и прочным.

Мне хотелось разнести к чертовой матери весь её железный самоконтроль. Заставить отбросить всё рациональное, как шелуху и посмотреть, что же получится в сухом остатке?

Она упиралась кулачками мне в плечи, пытаясь оттолкнуть Я получал садистское удовольствие, не давая ей возможности выскользнуть из рук, уйти от моих настойчивых, жёстких губ.

Катрин вырывалась, билась, напоминая обречённую бабочку, угодившую в липкую паутину паука.

Для меня это было нечто вроде игры. Своеобразные чувственные шахматы. Дикая охота, в которой жертва стремилась скрыться от собственных желаний, а я загонял её в самое их горнило, как гончие гонят волков на флажки.

Очень часто в женских романах можно встретить сцены описание насилия. Кому-то может показаться что женщины мечтают быть изнасилованными? Это, конечно же, глупость. Женщинам нравится игры на грани. Нечто похожее на то, когда согласие сомнительно, когда её чувства начинают зависеть от тебя как будто бы даже больше, чем от неё самой.

Но вскоре я понял, что наше противостояние грозит нешуточными баталиями. Не игра, а прямо-таки сражение.

Поняв это, я откровенно разозлился. Да какого… лешего милая дама так себя охраняет?

– Что ты творишь? – глаза Каролина сверкали от злости, а губы слегка припухли от поцелуев. – Ты пьян?

– Трезв до тошноты. Хотя это следует исправить, – резко отшатнувшись от моей недотроги, я пробежался взглядом вдоль полок бара, прикидывая, чем бы скрасить вечер.

– Как я понимаю, на твою компанию рассчитывать глупо? Случаем, сейчас не время для вечерней молитвы? Мне думается, ты неправильную стезю выбрала. Нужно было податься не в сестры милосердия, а в монашки, – довольно жёстко бросил я.

– Какая муха тебя укусила? Ты ведёшь себя как…

– Как? – уточнил я, деловито вытаскивая пробку из бутылки шампанского.

– Как хам!

– Тебе не с чем сравнить. Моё поведение в данный момент, конечно же, не верх совершенства, но… хам? Фу! Как по-плебейски это звучит. Давай сойдёмся на том, что моё поведение дерзко и недостойно джентльмена? В вашем веке смешно вести себя как джентльмен. Может быть всё-таки выпьешь со мной, красавица? Или уставом монастыря запрещено? Наверняка запрещено. А тебе определённо пойдёт монашеский клобук. Когда разведёмся, напомни сделать щедрое пожертвование…

Катрин вырвала у меня из пальцев бокал с Non-dosage и, сверкнув глазами, словно рассерженная кошка, уселась напротив, закинув одну стройную ножку на другую.

– Я протестантка. Ни о какой келье и речи быть не может.

– Можно сменить веру, пока не поздно. Уверен, пост, уединение и труд придутся как нельзя больше тебе по душе.

– У тебя есть причины так вести себя со мной?

Как же бесит её дурацкая привычка задавать вопросы, сбивающие с толку!

– Причины?

– Да, причины, Альберт! Иногда я готова начать доверять тебя, но после таких выходок как сегодня?.. Ты притащил меня в пустой дом, оставил на весь день, шлялся бог весть где, не отвечая ни на один звонок. Вернулся весь взъерошенный и какой-то дикий. Наговорил гадостей… я уже помолчу о том, что вырвал мне клок волос и ободрал губы.

– Да. Об этом уж лучше помолчи, – согласно кивнул я, залпом опорожняя свой бокал.

Катрин сегодня решила взять на себя роль моего психотерапевта. По крайней мере интонации её голоса весьма напоминали одного знакомого из далёкого прошлого.

– Ты злишься лично на меня или просто спускаешь пар, накопившийся за день?

Хороший вопрос.

– Пожалуй и то, и то. И ещё, Катрин, мне не нужно сейчас понимание. Мне нужно кое-что более лёгкое…

Лицо её сделалось совсем холодным и отстранённым, будто она опустила невидимое забрало как рыцарский шлем.

– Тебе нужно. Ты – хочешь или – не хочешь. Ты желаешь или – не желаешь. Но за всем этим чётко прослеживается одно: тебе совершенно плевать на меня! Мои желание, мои стремления ничего для тебя не значат. Я недостойна даже того, чтобы просто со мной поговорить?

– Да всё что мы делаем, это только говорим, говорим и ещё раз – говорим!

– А чего ты ждал? Что я кинусь на тебя с поцелуями?!

– Да! Что в моём желании сверхъестественного?

– Ты спишь со всеми подряд и удивляешься, что я стараюсь держать между нами дистанцию?

Я окинул её взглядом, не зная, смеяться или швырнуть бокал на пол со злости. Иногда женщины – такие женщины.