Ангелы не умирают

На выходе заметил, как медсестра средних лет передаёт Ливиану ампулы с морфином. Ампул было много. Заметив меня, женщина испуганно сжалась. Лицо у неё сделалось такое, будто вот-вот хватит удар.

Ливиан что-то тихо сказал ей, похлопав ладонью по плечу, после чего она шмыгнула в тень переходов, и исчезла как мышь.

– Подсматривать не хорошо, Альберт.

 – Я не подсматривал. Но это не мешает мне задаваться вопросом, на какой срок потянет распространение наркотиков медперсоналом? И зачем тебе столько морфина?

– Для личного пользования.

– Тут даже для нас лошадиная доза. Планируешь с кем-то делиться? С кем же? С Энджелом?

Ливиан какое-то время смотрел мне прямо в глаза, а потом всё тем же ровным, спокойным, невыразительным голосом ответил:

– У меня есть ещё один брат. Хочешь, познакомлю?

Я не без сарказма приподнял бровь, выражая мучивший меня вопрос: «В чем подвох?».

– Прежде чем скажу «да», хотелось бы уточнить, сколько же всего у твоего отца сыновей? Меня терзают смутное сомнение, что имя вам – легион?

– Что скажешь? Папочка не отличается сдержанностью темперамента и не считается с последствиями. При последнем подсчёте нас, вроде как, было четверо: Энджел, я, Артур и Стелла. Ну так что? Едешь со мной? Или отаёшься в больнице?

– Какого же чёрта мне тут делать? – дёрнул я плечом. – Поехали. Заодно и расскажешь, почему об Артуре раньше никогда не упоминал?

– Случая не было. Да и, откровенно говоря, мы с ним не очень ладим. А я не горю желанием выставлять на общее обозрение.

Ливиану, видимо, не терпелось излить душу. Из чего я сделал вывод, что отношения с братом у них сложные. И что близких людей у Ливиана нет.  Я, естественно, не секс имел в виду. Потому что секса в его жизни как раз, судя по внешнему виду, переизбыток.

– Артур впечатлительный и глупый дурак, – процедил он.

– Нежно ты как о братике, – прокомментировал я полученную информацию. – Почему он впечатлительный? – не унимался я.

– Уверен, что хочешь знать?

– Сердцем болеть за страдания неизвестного человека не по мне. Я отъявленный эгоист и не скрываю этого. Но, возможно, со своей равнодушной точки зрения я смогу что-то дельное тебе присоветовать? Вдруг пригодится?

– Ты у нас эксперт по извращённым братским отношениям?

Не сдержавшись, я хохотнул, забрасывая руку на плечо Ливиану:

– Ты попал в яблочко почти не целясь, друг мой.

– Друг! – дёрнув плечом, Ливиан довольно бесцеремонно стряхнул с себя мою руку. – Ты всегда спишь с друзьями?

– Не всегда. Если секс со мной противоречит их религиозным или нравственным ценностям я, обычно, не настаиваю. К чему портить хорошие отношения из-за пустяков?

Ливиан скривил губы.

– С твоей железной логикой ведь не поспоришь.

– Ты, вроде как, собирался мне о братце что-то такое, клубничное рассказать? – попытался вернуться я к изначальной теме.

– Угу, – угрюмо кивнул Ливина. – Ваниль в шоколаде.

– Заинтриговал. Весь обратился вслух.

Ливиан улыбнулся:

– С тобой сложно говорить серьёзно.

Улыбка делала его сумрачное лицо красивым. Возможно потому, что смягчала резкие, хищные черты.

– А ты попробуй, – предложил я.

– Глупо доверять едва знакомому человеку сокровенные вещи.

– Так уж и едва знакомому? К тому же не пытайся убедить меня, что в жизни не делал глупостей. Одной больше, одной меньше. Уверен, это не самая роковая. Не хочешь говорить подробностей? Не надо. Можно сразу перейти к сути вопроса, минуя откровения и разговоры по душам.

Поймав волчий взгляд исподлобья, я спросил прямо:

– Твоему брату нужна моя кровь?

Маска окончательно слетела с лица Ливиана.

Большинство людей надевают маски чтобы скрыть свои слабости и по-человечески уязвимые места. Но у Ливиана были маски наоборот. Он притворялся более человечным, уязвимым и ранимым, чем являлся на самом деле. Под улыбками и притворной мягкостью таился каменный лик истукана. Даже не по себе как-то.

Перехватив мой взгляд, он поспешно вновь спрятался, как улитка в раковину – черты и взгляд мгновенно смягчились.

– Ты прав, – не стал отпираться он. – Я был бы благодарен за помощь, согласись ты её оказать.

– Я, конечно же, не откажу, но… ты сам ведь уже пробовал, да?

– Артуру нужно много крови. Моей не хватает.

– А твой отец? А Энджел?

Лицо Ливиана дрогнуло, мгновенно отражая раздражение и гнев.

– Я не отказываюсь, – поспешил заверить я его. – Просто не понимаю.

– Я объясню. Хотя всё непросто.

– В нашей семье никогда ничего не бывает просто.

– Ваша семья не имеет к нам отношения!

– А вот тут ты ошибаешься, друг мой. Под разными фамилиями и в разные времена мы все равно остаёмся самими собой. Я это теперь точно знаю. Но потрачено как-то слишком слишком много слов. Давай уже короче, а? Выкладывай, что там случилось с твоим братом.

К этому моменту нашего разговора мы сидели в дорогом, словно с рекламного ролика, автомобиле Ливиана.

Вещи многое могут рассказать о своём владельце. Автомобиль Ливиана был баснословно дорогим и хрустально чистым. Больше никакой информации в себе не содержал. Даже сказать, как долго он находится на службе у своего владельца не получится – выглядел так, словно вчера с конвейера сошёл. Никаких лишних вещей, украшений, предметов. Ничего, что носило бы оттенок индивидуальности. Безлико. Энергетика не чувствуется от слова совсем.

– Прежде чем поговорим об Артуре, задам тебе ещё один вопрос. Что ты думаешь об Энджеле? – спросил Ливиан.

– Я должен о нём что-то думать? – Поймав ледяной взгляд Ливиана, развёл руками. – Ладно. Твоя игра – твои правила. Со своей младшей сестрёнкой, будь у меня такая, я бы этого парня точно не познакомил. И от своей жены постарался бы держать его подальше. Энджел соблазнителен, обольстителен и – бессовестен.

– Будь у тебя младший брат, я бы его знакомить с Энджелом тоже не рекомендовал.

Дальнейших слов можно было бы уже не тратить. Ливиан сказал достаточно, чтобы всё понять. По крайней мере догадки у меня уже были. Полагаю, что верные.

– Между твоими братьями приключилась интрижка? – не сдержавшись, фыркнул я, сам не знаю, презрительно или насмешливо. – Почему меня это не удивляет? Ваш отец не то, чтобы старался привить вам правильные нравственные ориентиры. Если он сам спит с вами, почему его должно напрягать, что между собой вы делаете абсолютно то же самое? Кого и к кому он тут ревнует?

– А с чего ты взял, что моего отца это как-то напрягает? – удивился Ливиан. – Да не в малейшей степени. И напрягать вообще-то не может. О существовании Артура он не знает. Вернее, он не знает о том, что Артур его сын.

Делая вид, что усиленно следит за дорогой, Ливиан очень старательно не смотрел в мою сторону.

– Когда Артур родился, – продолжил он рассказ, – Виола уговорила Брэдли забрать ребёнка к себе. А отцу сказала, что он родился мертвым.

– Рэй поверил в такую ересь? – возмутился я. – У Элленджайтов дети, особенно мальчики, мертвыми не рождаются.

– Рэю на тот момент было наплевать. Он периодически полностью теряет человеческий облик. Потом собирает себя по частям и становится… ну, почти нормальным. В хорошие периоды он бывает весьма обаятельной личностью. Умён, храбр, остроумен. Красив, как бог. К нему легко проникнуться симпатией и даже более глубоким чувством. Когда захочет, отец умеет держать своих демонов на поводке. Какое-то время. Но когда срывается, это настоящие исчадие ада.

– Я видел.

– Нет. Не видел, – с обречённостью и тоской проговорил Ливиан. – И дай бог тебе никогда этого не видеть, – тряхнул он головой, словно стараясь избавиться от мучительных воспоминаний.

– Ты рассказывал об Артуре, – напомнил я.

– Да. Я помню. Ну так вот, Брэдли охотно взялся помочь Виоле. У него с Рэем были хорошие отношения. Ну, настолько, насколько это вообще с Рэем возможно. Отец был ему обязан. Как позже выяснялось – обязан из-за меня.