Ангелы не умирают

Эгоизм как всегда победил. Или трусость – как посмотреть. Я собирался ехать к Синтии. Сказать ей об этом открыто? Ага! Два раза! Не сказать – соврать. Поэтому, извини, дорогая, но «вызов пропущен».

Повернув ключ в замке зажигания, я направился в гости к дорогой сестрёнке.

Дом, в котором она жила, возможно, из-за холмов снега и глубоко алеющего заката казался нереальным, как замок Фата-Морганы. Впрочем, всё, к чему мы прикасаемся рано или поздно начинает выглядеть так. Может быть насчёт нашего прародителя Синтия и не лгала? Хотя в то, что мы потомки Люцифера поверить лично мне куда сложнее, чем в то, что рано или поздно, но придет он, Белый Араб из Белой Арабии.

Конечно, существовала вероятность того, что Синтии нет дома. Но я в это не верил.

Она встретила меня на пороге лично, будто знала, что я прибуду с визитом.

– Альберт? – протянула она при виде меня.

Потом маленькая крепкая ладошка сомкнулась вокруг моей кисти. Синтия с силой втянула меня внутрь дома, захлопывая за моей спиной дверь. Я едва успел бросить на неё мрачный взгляд (я закрывшуюся дверь имею ввиду), как она прижалась лбом к моему лбу, приникая ко мне всем телом. Я скорее знал, чем чувствовал, что под тонкой тканью халата на ней не было ничего, словно она заранее ждала меня.

– Ты всё-таки пришёл? Я уже была готова поверить в твои утверждения, что всё в прошлом и что ты больше не вернёшься ко мне.

– Синтия, я…

– Молчи! Не говори ничего!

Я замер, так и не найдя в себе силы высвободиться из её объятий.

Я вновь привычно утопал в тяжёлом запахе её духов, в тепле, струящемся от её гладкой шелковистой кожи. От одной мысли о возможности прямо сейчас коснуться любимых губ, ощутить их пьянящий вкус, кровь приливала к паху, а мысли в голове туманились.

Напряжение сделалось острым до боли, практически непереносимым. Желание стиснуть в объятиях до боли, дать себе волю и овладеть ею прямо здесь, в коридоре на мгновение пересилило всё: гадливость от изнасилования Линды, зарождающиеся чувства к Катрин, решимость уйдя от прошлого и зажить новой жизнью.

К чёрту все обязательства! Так просто, наплевав на всё, просто взять то, что хочется. Просто сделать шаг и заключить Синтию в объятия – что может быть проще? Что может быть естественней? Они принадлежали друг другу с детства, как правая и левая рука, как два крыла птицы.

Столько лет – целую вечность! С тех пор, как это свершилось впервые, поменялось всё – сам мир. Можно ли преодолеть подобное притяжение? Их связь, какой бы она не была предосудительной, успела впитаться не то что в плоть и кровь – в душу. И если и стоит за что-то гореть в аду, то только за тех, кого любишь. Разве не так?

Но самое отвратительное то, что иногда за твои грехи в аду гореть будут другие.

Если ад существует, Ральф, несомненно, там. И его мать. И многие другие. А сейчас одним движением он поставит окончательную точку в направлении, отправляющем туда Катрин.

– В чём дело? – лицо Синтии заострилось, словно покрываясь тонким слоем льда.

Такие лица, наверное, бывают у демонов, которым кажется, что они вот-вот найдут выход из адских врат, но те оказываются наглухо запертыми. Гневное, горькое.

– Ты пришёл не ко мне. Тебе что-то нужно, – с презрением протянула Синтия, отступая.

– Я пришёл к тебе потому что ты должна помочь мне разобраться с проблемой, которую ты породила.

– Породила, пытаясь вернуть тебя.

– Твоё решение – моя вина? – дёрнул я бровью. – Синтия, Рея Кинга необходимо уничтожить, пока он не уничтожил всех нас.

Не знаю, что я ожидал услышать в ответ? Тайный рецепт умертвляющего эликсира? Добрый совет? Уточняющие вопросы по теме.

Синтия пожала плечами:

– Он никого из нас не уничтожит. Сил не хватит.

– Уверена?

– Да. Но правда так же в том, что и нам он тоже не по зубам. Это называется паритетом сил.

– Я в курсе. Но меня паритет устраивать не может. Тебе придётся придумать что-то, что его разрушит.

– Чего ради мне стараться? Ты теперь играешь во враждебной мне команде.

– Ты сама толкнула меня к Катрин.

– А ты и рад стараться?

– Я не хочу её обманывать…

– Какое жалкое оправдание! Не хочешь обманывать? Так не обманывай! Скажи ей правду. Ты должен мне жизнь, братец.

– Должен? Так забери её – и дело с концом! Синтия, пойми, так как мы жили – это путь в никуда. Я люблю тебя, бог свидетель – люблю всем сердцем. Но я… я не хочу больше… для всех будет лучше, если мы останемся лишь братом и сестрой.

– Когда-то я говорила тебе тоже самое. Помнишь?

Я смолк, глядя на неё.

– Помнишь, что ты ответил мне тогда? Даже если бы я и согласился, сказал ты мне, у нас всё равно ничего не получится. Наша страсть сильнее нас. От себя не убежать. Полагаю, с тех пор ничего не изменилось. Меняться может всё, что угодно. Только это. Ты можешь ещё немного пожить в иллюзии, что справишься с собственной дурной стороной, но рано или поздно ты всё равно придёшь ко мне. Это неизбежно, как смена времён года. Хочешь поиграть в правдолюба и праведника? Валяй! Я подожду. У меня теперь есть в запасе вся вечность. А у твоей Катрин, – пожала она плечами. – У твоей Картин её нет.