Колдовской отведай плод (СИ)

— Да какая еще башня! — воскликнул Гвейн с раздражением. — Нет тут никакой башни! Мира, это все байки. Или, если хочешь — легенда. Вот ты раньше эту башню видела? А ведь должна была, правда? По уверению Саврта, она где-то под холмом, да? Ну, и где? Где, я тебя спрашиваю? Мы едем, едем, а ее все нет и…

Гвейн замолчал, потому что в это время дорога сделала поворот, и мы ее увидели.

У меня аж дыхание перехватило.

Она выглядела точно так, как описал садовник. Три столба по углам, три — в середине каждой стороны. Белые, гладкие, вытесанные из цельного куска камня. Стены между столбами — черные, каменные, снизу покрытые мхом.

И ни единого окна, даже самого маленького. Двери тоже не было.

Гвейн не зря негодовал — мне тоже показалось странным, что с холма башня совсем не видна. Впрочем, при ближайшем рассмотрении сей парадокс легко объяснялся: она слегка вдавалась в возвышенность и находилась в мервой зоне обзора. Я точно помнила, что в прошлый приезд не видела никакой башни.

— Не хотелось бы мне в ней жить, — мрачно сказал Гвейн. — Зловещее местечко.

Мне же, напротив, было интересно посмотреть на башню вблизи, погладить столбы, потрогать камни. Древние предметы, в том числе и здания, манили меня, сколько я себя помнила. Я не разделяла магию на белую и темную. Ее делали таковыми сами люди, а могуллий, как и амулеты с артефактами, казались мне дружелюбными.

— Давай остановимся, — заканючила я. — Только немного посмотрим, и все.

— Нет, — отрезал он. — Сначала дело. То есть, трактир. И вообще, я бы очень не советовал подходить к башне ближе, чем на сто шагов. По крайней мере, в одиночку.

Пришлось признать, что по первому пункту он прав, и отклоняться от выбранного маршрута не стоило.

Все еще разглядывая башню, я активировала маго-взор. И вздрогнула. Башня оказалась окружена коричневым свечением. Ни разу такого не встречала и понятия не имела, что он означал.

— Что? — спросил Гвейн, заметив мое замешательство.

Я пояснила.

— Маго-взор? — недоуменно переспросил парень. — Что это такое?

— Ну… как бы тебе объяснить… Способность видеть свечение артефактов.

— И что, все это могут?

— Нет, далеко не все.

— А ты? То есть, понятно, можешь. Я хотел спросить, у тебя это врожденное?

— Нет, приобретенное. Причем довольно любопытным образом.

— Расскажешь?

— Расскажу. Произошло это незадолго до знакомства с Данни…

Однажды я возвращалась домой с учебы и застала на лестнице возле нашей квартиры незнакомого мужчину. Худой, изможденный, он сидел на ступеньках, привалившись к перилам. Длинные волосы прятали лицо, он тяжело, хрипло дышал, словно тяжелобольной. Я тронула его плечо. Он вскинул голову, посмотрел на меня и слабо улыбнулся.

На улице послышался топот тяжелых сапог. Лицо человека исказила гримаса ужаса.

— Вас ищут? — шепотом спросила я.

Он едва заметно кивнул. Я, ни минуты не раздумывая, взяла его за руку, заставила подняться и повела в квартиру.

Это оказался скрывающийся от преследования маг. В те времена на магов периодически проводили облавы: обыскивали чердаки и подвалы, врывались в дома и переворачивали все вверх дном. К нам, к счастью, никто ни разу не ворвался — у мамы имелась охранная грамота, как у вдовы погибшего при исполнении важного задания исследователя. Поэтому я была уверена: мага здесь искать не станут.

Человек, зайдя в квартиру, прямо у порога опустился на пол. Кажется, у него закончились последние силы. Я заставила его подняться, отвела в комнату и усадила на диванчик. Он кивком поблагодарил меня и закрыл глаза. Я оставила его отдыхать, а сама отправилась в кухню приготовить что-нибудь на обед.

Чуть позже, когда маг очнулся и все съел, то рассказал свою историю. Родился далеко от столицы, в маленьком селе, где и обучился магии — по счастью, на окраинах Данетии безмаги не так сильно бесчинствовали, и семьи потомственных магов там сохранились до сих пор. Правда, запасы могуллия у них таяли, а то и кончались вовсе. Поэтому время от времени магам приходилось покидать родные края и отправляться в столицу, где можно было за большие деньги раздобыть немного волшебного порошка или каких-нибудь зелий. Некоторые пробовали искать Орден Сятого Улии, но либо не находили, либо не возвращались совсем. В Ойлине, правда, тоже многие пропадали, но некоторые все-таки добирались до дому, а кое-кто даже привозил драгоценный товар. Поэтому считалось — ехать в столицу все-таки безопаснее, хотя и накладно.

Кассур, так звали спасенного молодого человека, скопил немного денег и подался в город. Конечно, его семья могла обойтись и без могуллия, но для магов такая жизнь была равносильна медленной смерти. У него было несколько адресов, где бы мог продаваться порошок, одно в трех квартирах никого не оказалось, а в четвертой ждала засада. Что стало бы с Кассуром, попадись он в лапы безмагов? Скорая смерть или долгие пытки в подвалах безмагии. В любом случае, исход ужасен.

Он бежал очень быстро, но скоро выдохся. Собрав последние силы, нырнул в первый попавшийся подъезд, где я его и нашла.

В то время любой человек старше двадцати казался мне взрослым и умудренным жизнью, и хотя Кассуру едва исполнилось двадцать три, я смотрела на него с почтением и благоговением. Еще бы! За ним охотились, он бежал! В моих глазах он был героем. Поэтому когда он сказал: «Хочу отблагодарить тебя за мое спасение», у меня перехватило дыхание от счастья. Все, связанное с магией было для меня подобно сказке, и в то же время чем-то очень родным. Я не понимала, зачем уничтожают артефакты и могуллий, почему преследуют прекрасных волшебников и почему властвуют безмаги, эти безжалостные и страшные убийцы. Конечно, вслух я ничего подобного не говорила, иначе бедная моя мамочка не пережила бы таких взглядов родной дочки. Однако никогда не обсуждала со сверстниками поимку очередного преступника, отчего была лишена друзей совершенно.

Надо ли говорить, что видеть рядом с собой живого мага стало для меня величайшим счастьем? Я как завороженная следила за его манипуляциями. Вот он достал из кармана малюсенький пузырек, вот открыл, вот капнул из него на указательный палец. Затем поднял руку и приложил палец к моему лбу.

— Этого, возможно, недостаточно, — сказал он. — Увы, у меня больше нет могуллия, но у тебя такой большой потенциал, что оставить его без внимания — все равно как закопать в землю сверкающий драгоценный камень. Ты что-нибудь чувствуешь?

Ровным счетом ничего не чувствую. Ну, то есть, вообщеНеужели меня обманули? Посулили какой-то особо ценный дар, а потом передумали?

— Сосредоточься на том месте, где я коснулся твоего лба, — велел Кассур.

Я сосредоточилась. Напряглась. Точка соприкосновения с пальцем Кассура отчаянно зачесалась, словно меня укусила мошка. Я замотала головой, наморщила лоб, пытаясь стряхнуть насекомое. Оно не стряхивалось, наоборот — кусало еще сильнее.

Внезапно жжение прекратилось, в голове наступила ясность и пустота.

Я с удивлением огляделась.

И только тут ощутила произошедшее изменение. Вокруг вдруг добавилось красок. Все стало ярче и объемней. Предметы, окружавшие меня, знакомые с раннего детства предметы обстановки стали выпуклыми, потянулись ко мне углами, боками, полками, валиками, ножками…

— Не бойся, — шепнул Кассур. — Все в порядке.

— Что это? — тоже шепотом спросила я в потрясении.

— Маго-взор. Ну, все, все, переходи на обычный.

Переходить на обычный не хотелось. Да что там «не хотелось» — открыв в себе способность видеть мир по-другому, я была просто не в состоянии вернуться к обычному, серому, невзрачному окружению. Вот, например, папин портрет, висящий на стене. Почему он окружен сине-зеленым сиянием? Раньше ничего подобного не замечалось. Так было всегда или…

— Эй!

Маг потряс меня за плечо. Я моргнула. Очарование сразу же пропало.

— Не увлекайся, — строго сказал Кассур. — Маго-взор вытягивает силы. Из тебя. Понимаешь?