Колдовской отведай плод (СИ)

Завтрак можно было считать условно завершенным, однако у меня к Сварту остался еще один вопрос:

— Сварт, как вы объясните появление ночью в вашем… гм… в хозяйском дворе грымзика?

— Кого, простите? — недоуменно спросил садовник.

— Ту нечисть, что обстреляла нас несуществующими яблоками. Вашего псевдо-брата. Вас не смущает, что вокруг творится невесть что?

— А, это, — садовник понимающе кивнул. — Смущает, конечно. Но не очень. Мы с женой привычные. Когда был жив хозяин, тут еще не такое творилось. Все вокруг ходуном ходило. Как запрется он в своем кабинете да как начнет ставить эксперименты — хоть в погребе запирайся. Что мы и делали. Все боялись, вдруг замок рухнет. Сами посудите: то громыхнет, будто гроза началась, то пламень из окна вырвется, то завывания не пойми откуда раздаются. Вас разве не предупредили? Ну и хорошо, а то бы не приехали сюда нипочем.

Как же, не приехала бы. Все, что рассказал Сварт, только разожгло мой интерес.

— Так что сдается мне, — продолжал Сварт, — ночной стрелок — всего-навсего какой-нибудь страж, давным-давно созданный хозяином на случай явления незваных гостей.

— Но мы же званые, — резонно возразила я.

— Ему-то откуда это знать? Грымзика-то не вчера, поди, создавали.

Я очень сомневалась, что энергии для поддержания ушача в работоспособном состоянии хватило бы надолго, а, значит, почивший хозяин замка вряд ли был причастен к его созданию. Кстати, почему бы мне прямо сегодня не навестить кабинет папаши Макера?

— Скажите, Сварт, где находится рабочий кабинет? — спросила я.

— Где? А в одной из башен. Правда, не скажу, в какой. Эта дьявольская комната имеет дурную привычку блуждать по всем четырем, — ответил садовник и нахмурился. — Уж не собираетесь ли вы туда наведаться? Решительно не советую.

— Ну, не сейчас, конечно… А почему не советуете? Сами-то ведь заходите.

— Я?! Да упаси меня Святой Улия!

Я удивилась:

— Но… кто же тогда зажег ночью свет?

— Свет? Какой свет?

Если он и притворялся, то делал это очень искусно.

— Видите ли, вчера мы бы точно проехали мимо, если бы не заметили огонек на холме. И горел он в окне одной из башен. Мы решили, что вы таким образом указываете нам путь. Разве нет?

— Нет, — твердо сказал садовник. — Уверяю, ни я, ни моя жена к огням на башне не имеем никакого отношения. Полагаю, там обитает еще какая-нибудь нечисть… Уж не собираетесь ли вы идти в кабинет?

— Собираюсь.

— Не боитесь?

— Боюсь, не боюсь, все равно придется, — вздохнула я, втайне предвкушая встречу с тайнами старого мага. — Там, в кабинете, по словам мисты Данни, находится список вещей для предъявления наследникам. Так что пойду, никуда не денусь.

— Тогда возьмите с собой кого-нибудь. Хотя бы вашего водителя… Гвейнарда, кажется.

— Он не мой, а мисты Данни.

Показалось мне или нет, что при упоминании Гвейна Сварт слегка улыбнулся и подмигнул?

Я решила сменить тему:

— Скажите, Сварт, как умер ваш хозяин?

Этот простой казалось бы вопрос заставил садовника впасть в подобие ступора.

Я подождала. Сказала:

— Ну, если это тайна…

Сварт отмер. Поморгал глазами, кашлянул. Наконец ответил:

— Извините. Уход Макер-тота для нас с женой — большая трагедия… Это случилось внезапно, а главное — совершенно неожиданно… Ничто не предвещало его кончины. Просто однажды утром мы нашли его без сознания. Пока жена пыталась привести его в чувство, я спустился в Тукумук и нашел лекаря. С большим трудом удалось уговорить его подняться на холм. Деревенские лекари не жалуют магов. А других колдунов, кроме Макер-тота во всей округе, почитай, уж лет десять нет… В общем, пока я его уговаривал, пока мы поднимались — приехали, а жена рыдает над бездыханным телом хозяина. Лекарь сказал, что его помощь уже не требуется и смылся, аж пятки засверкали… Поместили мы усопшего туда, где покоятся его предки — в подвал. Не хотите, кстати, отдать дань памяти?

Я не хотела. Сказала, что, может быть как-нибудь после… Поблагодарила Сварта за содержательный рассказ, вернулась в залу, села за невысокий столик и разложила на нем кинжалы.

Принялась рассматривать.

Все они были разные, однако, хоть я и не разбиралась в холодном оружии, могла поклясться — изготовил их один и тот же мастер. Похоже, что старинные. Впрочем, тут утверждать наверняка не берусь.

Клинки ничем особо не выделялись: короткие, обоюдоострые, не длиннее ладони. Однако ни одна рукоять не повторялась. Первую обвивала тонкая змейка с малюсенькими глазками-камушками. На второй примостилась черепаха, хищно открывшая рот. Третью обхватывала лапами блестящая ящерица. Четвертая представляла собой нахохлившуюся сову. В пятую вгрызалась острыми зубками маленькая мышка. И, наконец, с шестой на меня смотрела выпученными глазами позеленевшая лягушка.

Итак. Змея, черепаха, ящерка, сова, мышь и лягушка. Перевернутый треугольник. Что-то мне все это напоминало… Ну конечно! Шесть великих Подпор Святого Улии!

Эх, ну почему я не в своем музее или хотя бы не в городе. Как мне не хватает богатейшего собрания нашей библиотеки! Сейчас до зарезу нужно найти какую-нибудь книгу с описанием жития великих Подпор. Содержатся ли в них сведения о кинжалах, неизвестно, однако, житиё — первое, с чего следовало начать. Плюс хотелось освежить в памяти знания про грымзиков — кто, когда и зачем их использует, как долго они могут существовать, методы борьбы и развеивания. В конце концов, жизнь у меня одна, а за последние сутки на нее покушались как минимум дважды — кинжалами и яблоками; и это не считая прилепленного к быстроходке следака.

Можно, конечно, вызвать Данни и спросить, нет ли в замке книг о Подпорах…

Что значит «можно»? Не проснулась я до сих пор, что ли? Нужно! Я ведь обещала сообщить ей о нашем приезде.

Собрав кинжалы, я побежала в спальню. Сгрузила их в верхний ящик комода и принялась искать лампу-переговорник. Кажется, вчера я поставила ее на комод. Или на пол? Увы, ее нигде не было. Ну, ничего себе.

Снова спустившись в столовую, обратилась к Сварту, неторопливо составляющему тарелки на большой блестящий поднос:

— Вы случайно не заходили в мою комнату?

— Заходил. Но это было до вашего приезда.

— А после?

— После — случайно нет.

Я растерялась. Куда она могла пропасть? Без лампы мне придется совсем туго. Во-первых, надо связаться с Данни. Во-вторых, мама. Она совсем сойдет с ума.

— Я не заходил, — продолжал садовник. — Но заходила моя жена, Лания.

— Где она? — нетерпеливо спросила я, озираясь по сторонам.

Свартова супруга, насколько я знаю, выполняла в замке функции горничной, кухарки, прачки — в общем, делала всю женскую работу. Не представляю, как бедная женщина справлялась с обязанностями при жизни хозяина, требовательного к чистоте и порядку, но имевшего дурную привычку загаживать дом отходами магических экспериментов.

— Она…

Тут же раздался женский вопль, и из двери, ведущей в кухню, выбежала женщина с перекошенным лицом. В дрожащей вытянутой руке она, словно ядовитую змею, держала (о счастье!) мою лампу. Последняя издавала мелодичный звон и переливалась сине-зеленым. Женщина в ужасе смотрела на это светопреставление. Я облегченно вздохнула.

Оказывается, Лания зашла в мою комнату спросить, не надо ли чего постирать. Увидела старую мятую лампу и решила ее почистить. Отнесла на кухню, принялась надраивать. Каково же было ее изумление, когда лампа, потертая мягкой тряпочкой, заголосила.

Я успокоила женщину и ответила на вызов, поскольку переговорник все еще звенел. Меня желала услышать Данни.

— Как доехали, дорогая? — спросила подруга.

Ужасно, хотелось ответить мне, но, естественно, я не стала ее пугать. Зачем? По-моему, наши приключения только начались, и рассказать страшную историю я еще успею.

— Все в порядке — заверила я ее и, пройдя в каминную, поставила лампу на столик, а сама опустилась на диванчик. — Приехали затемно. Сварт нас встретил, проводил в комнаты. Спала как убитая.