Золото и медь. Корона солнечных эльфов (СИ)

ложной тревогой?! Что, если я неправильно понял этот знак? Не хочу

впутывать в это краантль, пока сам во всем не разберусь.

— Ну а друг твой, Иштан? Он ведь вроде парень толковый, хоть и молодой.

В храме Луны обучался все-таки…

Жрец солнца невольно улыбнулся.

— У Иштана сейчас другие заботы. В таком возрасте трудно заставить себя

думать о чем-то, кроме девушек и песен. Конечно, он старается мне

помогать, но я вижу, что мысли его часто витают где-то — похоже, в

последнее время кейна подкралась к нему особенно близко…

— Втрескался что ли?!

— Что-то вроде того, насколько я успел понять.

— Вот это молодец! — с одобрением воскликнул ирилай, с грохотом

опуская ножки стула на пол. — Вот это я понимаю! Не то, что некоторые…

— Так! — недовольно прервал Кравой. — Давай-ка лучше вернемся к

короне… Так как думаешь, есть ли во всем этом смысл?

— Смысл есть во всем, вот только мы иногда перекручиваем его так, как

нам удобно, — снова помрачнел Гердерик. — Главное, не обманывать себя:

такие вещи, как эта, бесплатно не даются! Будь осторожен — как бы

худого не накликать…

— Да что ты такое говоришь?! — взвился Кравой. — Корона принесет

краантль счастье и силу!

— Корона-то да, а вот сами они… У них ведь когда-то были и счастье и

сила, и как они распорядились ими?

Кравой опустил голову.

— То-то! Неуемные вы уж больно — огня в вас сильно много! Сначала

делаете, потом думаете.

— Ну, так что же ты предлагаешь?! Сделать вид, что ничего не было, что

никакого зубца я не видел?! Так что ли? — заговорил Кравой, все больше

возбуждаясь; не в силах усидеть на месте, он размашистым шагом заходил

по кухне. — Но ведь это знак: корона явилась — мне! Ты ведь знаешь

песню: «Рука коснется янтаря, и золото явит свой блеск глазам, что

смотрят, не таясь, в огонь, струящийся с небес»!

— Да-да-да… «И солнца луч порвет туман, играя в золоте шпиля, и сам

Кайлал чего-то там воздест заздравного вина», — нараспев протянул

ирилай, передразнивая. — У меня хорошая память.

— Ты не смейся! — обиделся Кравой, весь дрожа от волнения. — Эта

песня… это ведь обо мне! Я только сейчас это понял! Это знак, и мой долг,

как старшего жреца — вернуть корону солнечному народу!

Выпалив это, он вопросительно уставился на ирилай, но тот не спешил с

ответом.

— Слушай, а напомни — я что-то запамятовал — за что там ваш бог

отобрал у вас корону?.. — проговорил он наконец, с притворной

задумчивостью потирая ладонью затылок.

Жрец солнца покраснел и снова опустил взгляд — противоречивые чувства

клокотали в нем, точно вода в закрытом котле. Несколько секунд оба

молчали.

— Я знаю, что ты думаешь… — произнес, наконец, Кравой уже другим,

присмиревшим тоном. — Думаешь, я ради собственной славы хочу добыть

янтарную корону — чтобы остаться в памяти краантль, да?

— Да, именно так я и думаю, — с обезоруживающей прямотой заявил

ирилай, поднимаясь со стула и с грохотом отодвигая его. — Ты только

послушай себя! Ты говоришь так, словно уже вернул корону и осчастливил

свой народ! Дело, конечно, твое, но я бы на твоем месте, прежде чем что-

то вытворить с этой штукой, десять раз подумал, кому это принесет пользу.

Он на секунду умолк, точно размышляя, стоит ли говорить то, что он

собирается сказать.

— Ты знаешь, говорят, рыси могут чуять опасность, даже когда она еще

далеко — так вот, говорят также, что ирилай так долго жили бок о бок с

хэурами, что тоже научились этому…

— И что? — подозрительно спросил Кравой.

— И то, что что-то подсказывает мне, что мы все еще долго будем

вспоминать тот день, когда к тебе попал этот зубец! И вспоминать не

самым радостным образом. Хотя это лишь мои предчувствия, не более.

Он медленно прошелся, затем оперся руками о стол сильными руками и

задумчиво сказал:

— Уж больно много вреда принесла вам эта корона… Как бы тебе не

повторить судьбу тех двух красавцев!

— Но ведь легенда говорит о том, что наступит день, когда корона снова

явится краантль… — сделал слабую попытку возразить Кравой, однако

было видно, что он и сам уже с трудом верит в собственные доводы. —

Стало быть, боги простят солнечный народ за давние проступки и

пожелают вернуть им источник силы. Так?..

Ирилай кивнул. Кравой снова нервно заходил из угла в угол, Гердерик

одними глазами следил за ним. Кравой резко остановился:

— И вот корона необъяснимым образом появляется в окрестностях Рас-

Сильвана!

— Кусок короны, — уточнил ирилай. — Кусок, понимаешь?! Всего лишь

отломанный кусок металла!!! Пусть он даже будет наделен хоть трижды

рассветной силой, этого недостаточно, чтобы сказать, что сама корона

вернулась, и что ваш бог прямо сейчас же начнет пить за твое здоровье!

Тебе ХОЧЕТСЯ в это верить, и ты веришь, но посмотри на вещи реально!

Что, если ты просто обманываешь себя, принимая желаемое за

действительное?

По мере того, как он говорил, жрец солнца опускал голову все ниже и

ниже, как если бы каждое слово давило на него, пригибая к земле.

— И потом, — продолжал Гердерик, вдруг нахмурившись, — «Рука коснется

янтаря…» — а здесь я не вижу никакого янтаря… Снова не сходится.

Кравой затравленным взглядом поглядел на зубец.

— Да, камня нет, — уныло признал он. — Может, его кто-то вытащил… или

сам выпал. Больше всего я опасаюсь, чтобы он не был в руках у магонов —

что, если тот, у кого мы нашли зубец, нес его своему хозяину для полного

комплекта? Но, возможно…

— А что, камень важен? — перебил Гердерик.

— Золото и янтарь в короне — часть единого целого, — уже без энтузиазма

пояснил Кравой, чей пыл успел съежиться под суровым взглядом ирилай,

— они воплощают соединение света солнца с его теплом: золото — это

сияние, а внутри янтаря заключен солнечный жар; они очень сильны и по

отдельности, но, соединившись, обладают просто огромной силой.

— Пока не обладают, — беспощадно уточнил ирилай.

— Но, может, если мы отыщем камень, и зубец обретет полную силу —

может, тогда станет ясно, где сама корона? — предположил Кравой в

последней попытке отстоять свою мечту.

Но ирилай лишь упрямо покачал растрепанной головой.

— Отыскать камень, отыскать корону… Уж больно много всего искать надо,

и все неясно где. КАК ты собираешься найти этот камешек? — Позовешь

его? И вообще, почему этот кусок отломан? Кто его отломал? Зачем?..

Может, они уже всю корону разнесли на подарки, и ее уже вообще нет?

Странно все это, да и ненадежно… Полезши за медом, как бы рой домой не

привести — понимаешь, о чем я говорю?

Кравой уже ничего не отвечал. Гердерик вдруг склонил голову набок и

издалека покосился на свиток.

— Да, кстати, а что тут написано? Не разберу…

Жрец солнца подошел к свитку и снова склонился над ним. Надпись, о

которой говорил ирилай, была такой скромной и мелкой, что не

удивительно, что Гердерик лишь сейчас обратил на нее внимание; она

тянулась тонкой ленточкой под основанием нарисованной короны.

— Это на языке краантль. Слова из песни: « Из крови прорастет цветок, и

жизнь со смертью сменятся местами, покой и свет вернутся на восток, и

смерть последняя настанет…» Вот все, что тут написано.

Гердерик выразительно покачал головой.

— Впечатляет… Главное, все понятно! — И красиво — это ж, как я

понимаю, главное в Рас-Сильване?

У солнечного эльфа больше не было сил бороться, тем более что смысл

этих слов был темен и для него самого… Некоторое время оба эльфа стояли

молча; изображение короны лежало между ними, словно третий