Колдовской отведай плод (СИ)

— На дорогу смотри, — огрызнулась я. — Не то проедем, а ты не заметишь.

Кстати, мы и впрямь едва не проехали мимо. К счастью, я вовремя углядела слева от тракта одинокий огонек, пробивающийся сквозь туман. Гвейнард возразил, что это не может быть замок, потому что огонь светил довольно высоко. Я только ухмыльнулась.

Яблочный дом располагался на вершине крутого холма. Надо сказать, почти все замки строились на возвышенностях. Как утверждали хозяева, для защиты от врагов. Ну да, чтобы было удобно обстреливать их спелыми яблоками. Но почему из-за этого должны страдать гости, вынужденные карабкаться в гору, прежде чем припасть к груди радушного хозяина, я не понимала.

Некоторое время мы искали узкую дорогу, ведущую к замку. Наконец, убедившись, что это именно она, свернули, и быстроходка, вновь опровергая свое название, принялась еле-еле карабкаться наверх.

Огонек на холме неуклонно приближался. Вернее, это мы подъезжали к нему.

При ближайшем рассмотрении он оказался освещенным окошком в одной из четырех замковых башен.

— Не спят, — бодро сказала я. — Нас поджидают.

— Сомневаюсь, — отозвался Гвейн. — Скорее, предаются нехорошим излишествам.

— Чему предаются?

— Ну, излишествам. Оргиям, питию крепких напитков, поеданию блинчиков.

У меня предательски заурчало в животе. Надо же было этому недодемону несчастному напомнить про еду!

— Оргиями и напитками пусть подавятся. Но как они смеют поедать блинчики, когда за воротами мерзнут двое голодных путников?! — возмутилась я.

— Не переживай, сейчас мы к ним присоединимся, — проворчал парень.

Быстроходка уже стояла возле самых ворот.

— Эй! — прокричал Гвейн, выбравшись из машины. — Открывайте!

Большие деревянные ворота были заперты. Он постучал в них кулаком. Потом погремел кольцом, служившим ручкой. Никакого движения внутри. Перелезать через забор не представлялось возможным. Во-первых, он был довольно высок, примерно в два человеческих роста, во-вторых, утыкан по верху острыми шипами.

— Погоди, — сказала я. — Надо искать слева и вверху.

— Что искать? Таран?

— Нет, звонок.

Пришлось вылезать и долго обшаривать рукой левый верхний угол ворот. Не может же он быть слишком высоко. Наконец моя рука нащупала кнопку. Я надавила на нее, и некоторое время держала, не отпуская.

— Может, все-таки таран? — предложил Гвейнард.

— Не надо, — мстительно сказала я. — Думаю, сейчас они забудут и про оргии, и про блинчики. Ага, вот, уже забыли.

Внутри двора послышался звук отворяемой двери, потом шаги, приближающиеся к нам. Вслед за этим прозвучал громкий, слегка хрипловатый голос:

— Тебя ведь предупреждали, чтобы больше сюда не являлся! А ну, пошел отсюда вон, гадина!

Я озадачилась. Гвейнард, наверное, тоже, потому что спросил:

— Это он тебе?

— Скорее, тебе, — отпарировала я. — Обращался-то он к мужчине.

— Но я-то точно тут ни разу не был. А вот ты, насколько я знаю, была. Эй-эй! — громко закричал он, обращаясь к воротам. — Впустите нас! Мы очень устали и хотим отдохнуть!

— В гробу отдохнешь, скотина! — прогромыхал голос уже ближе.

Послышался чпокающий странный звук, и мой спутник дернул меня за руку. И вовремя — на то место, где я только что стояла, шлепнулся камень. Нет, кажется не камень, потому что от удара о землю разлетелся на несколько частей.

— Прекратите немедленно! — закричала я. — Вы нас угробить, что ли, вздумали?

— А, еще и девку с собой приволок? — злорадно закричали изнутри. — Давай, веди сюда своих подонков и шлюх, у меня яблок на всех хватит!

Так вот чем в нас запустили! Яблоком!

В подтверждение последних слов на нас посыпался град спелых плодов. Мне прилетело в плечо, и я рванула за машину. Присела. Тут же ко мне присоединился Гвейндар.

Теперь яблоки барабанили по правому боку быстроходки.

— Боюсь, Данни может лишиться машины по вине своих слуг, — мрачно произнес парень.

— А это что еще такое? — недоуменно спросила я.

Мы на какое-то время забыли про обстрел, потому что оба в изумлении уставились на шесть кинжалов, по рукоятку вонзенных в заднюю дверцу машины. Они протыкали дверь насквозь и образовывали перевернутый треугольник — три отмечали вершины, и еще три — середины сторон.

— Ничего себе, — выдохнула я. — Ой!

Одно из яблок мазнуло меня по плечу.

— Присядь ниже, — Гвейндар надавил на мою макушку и вновь сосредоточился на кинжалах. — Мне очень интересно, когда они здесь появились.

— А мне — кто их воткнул. И зачем.

— Покушались на нас?

— Тогда уж скорее на машину. Да прекратится это когда-нибудь или нет?

Мне порядком надоело прятаться от обстрела, и я громко крикнула:

— Послушайте вы там! Немедленно перестаньте!

Ответом мне послужил хохот и новый залп.

— Может, вызвать Данни? — предложил парень.

— Для этого надо как минимум взять лампу. Но она лежит на заднем сиденье, под ворохом вещей, и я не полезу ее вытаскивать. И вообще, боюсь, это ничего не даст. Ну, разбужу я ее, ну, пожалуюсь на горячий яблочный прием. И что? Она прилетит сюда на крыльях, чтобы нас спасти?

— Почему? Вызовет кого-нибудь в замке, он остановит сумасшедшего стрелка.

— Увы, не прокатит. В доме нет переговорника.

Некстати подумалось — как же так, в доме, где много лет проживал маг, нет элементарного переговорного устройства? Очень, очень странно…

Гвейн попытался было высунуться, но тут же присел снова.

— Как думаешь, когда закончится стратегический яблочный запас?

— Боюсь, не скоро, — уныло ответила я. — Яблонь в саду хоть косой коси.

— Хорошо, попробую докричаться.

Мой спутник снова приподнялся и гаркнул:

— Не знаю, за кого вы нас приняли, но мы прибыли по приглашению мисты Данни! Ее подруга Мирохарда и помощник Гвейнард!

Снова раздался хохот и хриплый голос сообщил:

— Давайте, давайте, плетите больше, демоны. Так я вам и поверил.

Я присела на землю и привалилась к дверце. Сил больше не осталось. Длинный день в музее, тряска в машине, неприветливый прием — все это вымотало до предела. А, гори оно все ярким пламенем.

Я повернулась к Гвейну. Опять на миг почудилась цепь раба на шее под кожаной курткой. Наваждение тут же прошло, но на лице спутника я заметила перемену. Выражение стало жестким, глаза сузились, губы сжались. Он выдернул из дверцы один из кинжалов, потом второй и поднялся во весь рост. Я с открытым ртом наблюдала за его действиями. Кинжалом, зажатым в левой руке, он отразил несколько летевших на него снарядов, правую же отбросил назад и быстрым движением послал второй кинжал в ворота. Потом пригнулся, выдернул еще один кинжал, выпрямился и повторил действия. И еще. И еще. Запустив все шесть кинжалов, он устало присел рядом со мной и закрыл глаза.

— Ничего не вышло, — сказал грустно.

— А что должно было выйти?

Ответить он не успел, потому что раздался сначала долгий, протяжный скрип, а вслед за этим оглушительный треск. Наступила тишина. Яблочный обстрел прекратился. Я подскочила и в недоумении уставилась на ворота.

Впрочем, смотреть было уже не на что. Ворота отсутствовали как таковые. Вместо того, чтобы защищать собой замок от злобных и коварных нас, они почему-то вывалились наружу, сорвавшись с петель.

Обалдела, кажется, не только я, но и мужик, столбом стоявший по ту сторону забора. Он таращил глаза то на упавшие ворота, то на нас с Гвейнардом. Наконец с трудом выдавил:

— Это вы чего тут безобразничаете?

— Кто безобразничает-то? — не осталась я в долгу. — Вы зачем нас яблоками обстреливали?

— Указание такое было дадено, — объяснил дядька. — Мы люди маленькие, что приказывают, то исполняем. А вы, значит, кто будете?

— Мы, значит, будем твоя головная боль, — сказал Гвейн. — А ты кто?

Мужик почесал подбородок:

— Дык я это… Брат тутошнего садовника. Вы садовника знаете, Сварт его зовут? Так я брат его, значит. Пока он спит, стерегу ворота. Кроме нас тут нету же никого. Мы с ним по очереди, то он, то я.