Слияние (СИ)

— Мара.

Рита существо пока не видела. Она смотрела куда-то в сторону. Лицо ее побледнело, а руки судорожно метнулись к груди. Мара потянулась к ней, но дотронуться не успела. Рита закричала, а все вокруг затопила вспышка ослепительного света.

Ник истошно ругался, тер веки и смаргивал слезы. Перед глазами висело черное пятно, переливающееся на краях фиолетовым и малиновым.

— На твою подругу напала мара, — сказал Трипетов.

Змейки принялись сползаться к нему, касались мысов черных ботинок и испарялись, оставляя за собой маленькие черные облачка.

— Прекрасная ночь. Ты не находишь?

— Нет, — процедил Ник сквозь зубы. — И поводов для радости не вижу тоже.

— А он есть. Твою ненаглядную спасли. Она среди существ, которые относятся к ей подобным даже более приветливо, чем люди.

— Будь так, она дала бы знать о себе. Или… нет?

— Я могу навестить ее.

Ник нахмурился.

— Мы идем вместе.

========== Глава 10 ==========

Жара стояла страшная, под ногами чавкало, вода достигала колен, а временами поднималась до пояса, в ушах звенел писк, отдаленно напоминающий комариный. Все свое недовольство этим местом Ник уже высказал — по возможности про себя, — хотя Трипетов шел с таким выражением лица, словно умел читать мысли. В своем мире он, разумеется, чувствовал себя превосходно, даже комары предпочитали на него не садиться, а жабы, завидев издали, переставали квакать, вытягивались по стойке смирно и принимались кланяться (Ник, когда впервые это увидел, оступился и чуть не ушел под воду с головой).

— У меня создается впечатление, будто весь потусторонний мир представляет собой одно сплошное болото, — процедил Ник и стукнул ладонью по донимавшему его комару. Тот увернулся, крякнул и, подлетев поближе, показал кулак. — Ничего себе…

«Комар» выглядел ну совсем так же, как фей на детских рисунках.

— Не обижай, — то ли посоветовал, то ли попросил Трипетов. — Кровь они не пьют, но, если поделишься силой, помогут. — Он поднял руку, и «комар» тотчас опустился на ладонь, отстегнул с пояса миниатюрный кинжальчик и вогнал под кожу.

— Не пьют, но от этого не легче, — заметил Ник.

Трипетов пожал плечами. Кровь из разреза не пошла — только уже привычный темный дымок. «Комар» насытился быстро, ударил по коже обратной стороной кинжальчика, и ранка затянулась. Наверное, он что-то пропищал — слышно не было, но Трипетов кивнул. В следующее мгновение Ника приподняло, перекувырнуло через голову и поставило обратно. Ногам сразу стало сухо, а жара почему-то перестала донимать. Его одежда исчезла. Вместо ботинок возникли высокие сапоги, джинсов — узкие штаны из материала, чем-то напоминавшего кожу, рубашка преобразовалась в нечто обширное, отдаленно похожее на наволочку, но с узкими манжетами и воротом-стойкой.

— Так удобнее, — прокомментировал Трипетов, а Ник не стал отвечать. От непрошеной заботы ему стало неловко.

— Мой мир не состоит из одних болот, — заметил Трипетов некоторое время спустя. На кочках росли мухоморы, изменяющие цвет шляпок и поющие серенады, но Ник решил не заострять на этом внимания. — Он многообразен, но отчего-то вы, люди, попадаете именно в болота. Видимо, подобное притягивает подобное.

— Очень смешно, — сказал Ник и снова оступился.

По всем законам он обязан был промокнуть и начерпать воды сапогами, но ничего такого не произошло: его удержала некая непонятная сила.

— Я и не шутил. — Трипетов даже не обернулся. — И, к слову, я вовсе не отзываюсь пренебрежительно о данном месте. Наоборот. Это вотчина моего друга и младшего родича.

«Болото — дом для бегемота, но нам сидеть в нем неохота», — вспомнилось Нику.

Вскоре кочки стали попадаться чаще. Мухоморы сменили розовые кусты с цветами всех возможных оттенков и ларцы, полные сокровищ, висевшие на низких кряжистых дубах.

— Я не поинтересовался у тебя, Никита: ты боишься змей?

— Нет.

Ник постарался не поддаваться панике и идти так, как и шел, однако возможность наступить на что-нибудь ядовитое и кусачее отнюдь не порадовала.

— Ну хоть мучиться буду недолго.

Трипетов резко развернулся:

— Ты о чем?

Ник уже намеревался ответить, когда нечто огромное ударило по воде. Он обернулся как раз вовремя. Огненная плеть в руке возникла сама собой, вытянувшись на три метра. Вода в четырех местах забурлила. Из-под нее появились головы. Пока потусторонние не поднялись до пояса, Ник не особенно беспокоился, но слегка запаниковал, когда они встали в полный рост, на три головы превышающий его собственный. Ног у существ не было. Все ниже пояса скрывала ровная темно-зеленая чешуя.

— Убери оружие, мы пришли не воевать, а говорить, — прошептал Трипетов. — И ни слова без моего разрешения.

Согласиться оказалось проще, чем сделать. Плеть убираться не желала. В месте ее соприкосновения с водой взвивался в небо белый пар. Существам это не нравилось, но пока они не нападали, только раскачивались, стоя на хвостах.

— Успокойся, — Трипетов не обращал на людозмеев никакого внимания. — Смотри на меня. Доверься мне.

Позже Ник пришел к выводу, что Трипетов ввел его в транс. Во всяком случае, он не мог ничего, кроме как смотреть в серебристо-серые глаза с синим вертикальным зрачком. Пальцы Трипетова хозяйничали у него в волосах, но возмущаться по этому поводу не хотелось. Затем Ник внезапно обнаружил себя в круглом зале со стенами из белого мрамора и малахитовыми колоннами. Над головой возвышался черный купол, а пол заменяли подушки и покрывала.

«Где мы?» — хотел спросить Ник, но опешил. Трипетов был полностью обнажен, как, впрочем, и он сам.

Происходящее казалось очень похожим на сон, и вместе с тем было реалистичнее. Ник даже потянулся ущипнуть себя за руку, чтобы проверить, но передумал. Трипетов тихо хмыкнул, отвел назад его волосы, коснулся губами основания шеи.

Что-то дотронулось до его ноги, Ник опустил взгляд и вскрикнул. Нижняя половина тела у Трипетова отсутствовала, ее полностью заменял змеиный хвост. Чешуя была крупнее, чем у тварей-привратников, черной с серебристым отливом. По позвоночнику шел ярко-синий гребень.

— Страшно? — спросил он, слегка растягивая шипящие. Трипетов ухмылялся, но во взгляде читалось беспокойство.

— Не знаю, — слегка запинаясь, проговорил Ник.

Твари на болоте однозначно ассоциировались у него с опасностью, но Трипетова он не боялся.

— Проверим.

Ник затаил дыхание, когда змеиный хвост скользнул у него между ног, чуть царапая чешуйками внутреннюю сторону бедер, и прошептал:

— И с кем я связался?..

— Очень надеюсь, что со мной, — тихо проговорил Трипетов. — По-твоему, это уродство?

Ник покачал головой.

— Ты человек, а значит, врешь…

— Не в этот раз. — Ник подался вперед, и ему стало глубоко наплевать, кто из них в каком виде. В конце концов, он почти смирился с тем, что Трипетов — потусторонний.

— Возможно, и так: мужского возбуждения ведь не скроешь.

— В отличие от змеиного, — проговорил Ник, слегка смутившись.

Трипетов рассмеялся, ухватил его за запястье и поднес к заметному утолщению у начала хвоста. Ник дотронулся. Чешуйки принялись раскрываться…

…

— Ник! Да очнись ты, в конце концов!

— Рита?! — он распахнул глаза. — Ты…

— Я! Уже думала тебя из кувшинчика полить. Чего разоспался?

Ник огляделся. Зал, в котором он находился, был круглым. С малахитовыми стенами и колоннами из белого мрамора. Высокий свод казался хрустальным, состоящим из сплошных радуг. Пол покрывала серая плитка. Ник возлежал на кушетке и, к немалому его облегчению, не нагишом.

— Так… — он сел. — Рассказывай. Кому я должен врезать за похищение и удержание в потустороннем мире помимо твоей воли?

Рита смерила его долгим взглядом и пожала плечами:

— Никому. Меня спасли, а вернуться я могу в любую минуту.

Ник все же сделал то, что собирался еще во сне: ущипнул себя за запястье. Боль была самой настоящей.