Good Again (СИ)

Ровена возникла рядом будто из ниоткуда.

— Опять нюхаешь руки? — спросила она с беспардонной иронией.

Залившись краской оттого, что меня поймали, я тут же спрятала руки за спину.

— Не понимаю, о чем ты, — пробормотала я с мрачным видом и скривила губы.

Она рассмеялась над моим смущением, ласково сжав мое плечо. Ровена была из тех, кто любит прикасаться к людям. Мне было нелегко к этому привыкнуть, но что поделаешь, раз уж она имела склонность к таким несдержанным, хотя и не агрессивным, жестам. Неудивительно, что ее превозносили за ее врачебный такт — она была такой душевной, обнимая и ласково касаясь пациента, если ей хотелось это сделать.

Поймав мой взгляд, она сунула руку в карман своего пиджака — он идеально подходил для свежих летних вечеров — и достала металлический значок с цифрами на лицевой стороне. Легонько пробежавшись по нему пальцами, она протянула значок мне.

— Это принадлежало Роланду. К сожалению, я забываю его запах, — она наморщила лоб, растворившись в своем видении, которое, казалось, отражалось в ее глазах. Но потом совладала с собой. — Мне нравится прикасаться к этому значку. В Дистрикте Тринадцать таким награждали солдат, которые достигли звания Капитана. Он был так горд, когда его повысили, и целый день полировал его до блеска, — она улыбнулась своим воспоминаниям, а затем продолжила, — Каждую ночь он совершал маленький ритуал: убеждался, что значок все еще сияет как бриллиант, прежде чем положить его в шкатулку до утра, — она подняла на меня глаза. — он верил в Революцию. Верил, что родился, чтобы сражаться с Капитолием. Что может быть возвышеннее, чем погибнуть за то, во что ты веришь.

Я смотрела на значок, представляя человека, описанного Ровеной, который никогда не исчезал из ее памяти: здоровяка с песочного цвета волосами и сияющими зелеными глазами. Однажды она показала мне его фото, и я вспомнила, как поразило меня его открытое лицо, как будто он был стоящей книгой, которую можно взять с полки и почитать, не боясь, что история в ней шокирует или повергнет в уныние. Обычно жители Тринадцатого не отличались чувством юмора, но у человека с фотографии оно явно присутствовало, как и у его жены.

Мной овладела тихая печаль. Возвращая ей значок я заметила, что она нежно погладила его, прежде чем положить назад в карман.

Ровена одарила меня сердечной улыбкой, давая понять, что время для подобного рода откровений прошло.

— Нам нужно идти. Дети ждут.

Я кивнула, выпрямляясь, трепетное волнение изгладило тяжесть прошлых мгновений. Не оглядываясь, мы вышли и направились в приют.

***

Пятнадцать воспитанников приюта, галдя, как угорелые носились по двору и пинали мяч с бешеным воодушевлением, которое может вселись в ватагу ребятишек такой вот летний погожий денек. Мы с Доктором Агулар тихо проникли в ветхое здание и застали миссис Айронвуд за завариванием чая на полдник. Ее помощница, миссис Леви, судила игры в кикбол. Кое-кто из детей выступал в качестве зрителя, в том числе и уже хорошо знакомая мне светленькая девочка в инвалидном кресле, Вайолет. Оставив миссис Айронвуд пакет с выпечкой, я последовала за Ровеной на задний двор.

— Так-так, юная леди, я полагаю пришло время для твоей терапии и занятий лечебной физкультурой, — сказала Доктор Агулар, склонившись над девчушкой. Вайолет, которая поначалу дичилась, в последние пару месяцев привыкла и ко мне, и к тёте-доктору. Еще бы — я то и дело таскала ей сладости, а Ровена билась над тем, чтобы вернуть ее ногам подвижность, которую они утратили после переломов во время бомбежки Дистрикта.

— Сегодня я чуть-чуть ходила, — в голосе Вайолет звучал неподдельный восторг.

— В самом деле? — игриво спросила Ровена, принимаясь массировать её ножки. — И далеко? — он говорила, как будто пела и тон у нее был как будто легкомысленный, но мне было хорошо известно, вопрос на самом деле ее волнует.

— Шесть раз туда-сюда по коридору! — голубые глаза девочки сияли от гордости.

- Ну, хорошо! Продолжай в том же духе и скоро ты сможешь опять ходить сама куда пожелаешь, — сказала Доктор Агулар, я же тем временем, шмыгнув ей за спину, сунула в руки девчушке маленький кекс.

— Думаю, она ещё должна сегодня подвязать все наши помидорные кусты. Готова поработать, Вайолет, когда разберешься со всеми вкусностями? — шутливо вставила я.

Малышка кивнула с набитым ртом, не прекращая жевать кекс — ну чисто хомячок, которые делает за щечками запасы на зиму. Не желая мешать Ровене, я, погладив Вайолет по головке, пошла внутрь, чтобы помочь миссис Айронвуд накрыть для детей полдник. Теперь я знала как кого зовут: Вайолет, Лаура, Алиса, Брандт, Овен, Вэйл, Томми, Лисбет, Фиона, Руфь, Вайнона, Ри, Гиллис, Айви и Уоррен. Теперь я навещала их почти что каждый день, а потом шла с ними в сад, чтобы поработать там на грядках в вечерней прохладе. Поначалу это была простая договоренность с миссис Айронвуд — отчего бы детям на пособить в обмен на плоды из трудов? Помощники оказались более чем надежны и были преисполнены энтузиазма и приняли самое деятельность участие в том, чтобы разбить сад строго по плану, посадить семена, удобрять, пропалывать и так далее — со строгим разделением обязанностей между собой. В итоге мы здорово переплюнули первоначальный замысел, засадив не только весь участок возле нашего дома, но и добрую половину соседского заднего двора всевозможными видами овощей, какие только могут расти под солнцем.

На детей, как и на меня, эта совместная работа оказала немедленный эффект. Конечно, мне пришлось заказать целую прорву семян, но все эти хлопоты в итоге вырвали меня из лап депрессии. И я не жалея сил и средств, чтобы достать все необходимое и научить детей основам земледелия. Они каждый раз с нетерпением ждали послеобеденного времени, чтобы отправиться трудиться на грядках, а мне бесконечно нравилось их общество. Хотя был в этом и один для меня сложный момент: порой меня посещала навязчивая мысль, что собирать в одном месте разом столько детей нельзя — это было небезопасно для них! Ведь они превращались в ужасающе легкую мишень, и я воображала себе самые ужасные сценарии развития событий. Но чаще я была в силах обуздывать свой иррациональный страх, и наши послеобеденные труды оканчивались благополучно.

Когда ребятня управилась со своим полдником, и повела всю неугомонную шумную компанию вниз, через Шлак. Я оглянулась на них, подмечая, какую пылищу они подняли на дороге ногами, и что ходить строем в Тринадцатом они явно так и не научились, и довольно улыбнулась при этой мысли. В Шлаке, судя по всему, дела тоже шли на лад: почти все домишки починили и покрасили, а огороды в палисадниках росли и множились, как грибы после дождя. Конечно, многое еще нужно было сделать, но местные жители уже не выглядели такими изможденными, жилища такими неухоженными, и до нас то и дело доносились непринужденные разговоры, с вкраплениями смеха. Вести детей мне помогали миссис Айронсайд и миссис Леви, Ровена толкала перед собой инвалидную коляску Вайолет — другую, с большими колесами, специально заказанную для того, чтобы девочка могла передвигаться не только по мощеным улицам, а по нашим здешним колдобинам.

— А распорки для ног — это больно? — услышала я вопрос Вайолет, адресованный доктору.

- Нет. Может быть неприятно, когда их надевают, но не больно, — улыбнулась та девочке, хотя та и не могла видеть ее лица. Однако девочку такой ответ явно не убедил, она слегка побледнела даже от слова «неприятно».

— Знаешь, — сказала я. — Пит каждый день надевает протез, и он совсем не жалуется, что это больно. Привык, вот и все. И с тобой так будет. К тому же, убеждена, что у тебя это все временно. А ему придется ходить с протезом до конца жизни.

Вайолет вскинула на меня глаза и удивленно подняла брови:

— Мои снимут, когда кости срастутся. Верно, доктор?

- Да, Вайолет. Распорки просто помогут им выпрямиться, и когда ты закончишь расти твои ноги окажутся близки к идеалу, — она погладила девочку по плечу. — Тебе очень повезло.