Нетореными тропами. Часть 2 (СИ)

Гэвин долго молчал.

- Если быть до конца откровенным, я не знаю, как бы поступил в такой ситуации. Все-таки сыновья, родная кровь - ничего дороже в жизни мужчины быть не может. Если их не станет, то вся сила, знания, подвиги, тысячелетняя история побед и трагедий - уйдет в землю прахом безвозвратно. А чужая боль никогда не сравнится с болью собственной, когда ты старая развалина и влачишь свои дни в одиночестве, схоронив своих потомков.

- Но ведь сам Кодекс велит, чтобы мы, Стражи, были щитами для обычных людей и демонами и не жалели себя для их защиты.

- Безликий писал его, когда у него еще не было детей. Он не понимал. Жаль, что ты сам этого не понимаешь, - в голосе Гэвина сквозила легкая насмешка.

Поймал Микаша на его же собственный крючок. Надо же, припомнил давнее дурацкое замечание.

- Все равно это неправильно. Несправедливо, - упирался Микаш, чувствуя, что в нем говорит детская обида.

- Это сложно - судить вот так однозначно, кто прав, кто виноват, что справедливо и должно, а что неправедно и ложно. Только время рассудит, кто был повелителем масок, а кто шутом гороховым.

- Вы не шут.

- Шутом быть проще. Злым шутом.

- Вам не пойдет.

- А жаль. Но может кто-то из моих потомков будет удачливей.

Они замолчали, услышав впереди шум бурливой реки. Тонкой серебристой летной она змеилась между камнями, плескалась и билась, ловя в себя звезды и лунный свет.

- Переправы нет. Придется вброд, - объявил Гэвин и первым подтолкнул коня к воде.

Неловким оскальзывающимися шагами лошади брели по колено в ледяной воде, с трудом преодолевая течение. Приходилось поджимать ноги, чтобы самим не замочиться. В несколько рывков выбрались на другой берег, едва не вытряхнувшись из седла.

Несколько шагов по суше - и лошади тревожно напряглись. Запрядали ушами, переговариваясь шепчущим храпом.

- И вправду медвежья, - хмыкнул Гэвин, спешился и повел коня в поводу.

Микаш последовал его примеру, держа свободную ладонь на эфесе меча:

- Не думаете, что это ловушка? Там мы не сможем воспользоваться даром. Чужая стихия не знает пощады.

- Уже поздно об этом переживать. К тому же, если они знают, кто я, то вряд ли решаться на открытое противостояние.

- Дар Безликого?

- Скорее, проклятье.

Гэвин остановился и перегородил Микашу путь рукой, опустился на колени и принялся искать что-то в пожухлой траве. Микаш привязал коней к росшим неподалеку сосенкам и вглядывался в ночное небо, на которое с западного края кусочек за кусочком надвигались хищные тучи.

- Будет гроза.

- Вестимо после такой жары, - отозвался Гэвин, не поднимая взгляда с земли.

Микаш прищурился, изо всех сил вглядываясь в сполохи аур: плотных, насыщенно-голубых, клубящихся и переливающихся магической силой. Небо, земля, трава, деревья, речка и камни - все обычные. Сколько Микаш не приглядывался, а демонического присутствия разглядеть не мог.

- Нашел! Иди сюда, - поманил рукой Гэвин.

Микаш покорно подошел. Маршал ухватил его за локоть, пригнул к земле и дернул за выпиравший из земли булыжник. В следующий миг твердь под их ногами обрушилась.

Несколько мгновений полета, и ноги больно ударились о твердый каменный пол. Микаш выставил вперед руки, чтобы совсем не распластаться. Гэвин напротив остался стоять, вытянувшись во весь рост.

Вот теперь Микаш почувствовал: множество враждебных зеленовато-коричневых огоньков-аур. Цверги. Целой армией заявились, подлецы! Он спешно поднялся и потянул меч из ножен, но Гэвин его остановил. И вправду, без доступа к небу резерв не восполнить, а значит, нужно сохранять силы до последнего.

- Негостеприимно встречать гостей в кромешной тьме.

- Невежливо обнажать оружие в доме, куда вас пригласили по доброй воле, - в тон ему ответил один из цвергов, таким же высоким, скрежещуще-ржавым голосом, как и его собрат, который встретил Микаша в лесу.

Цверги зажгли факелы и осветили нутро гигантского пещерного зала с гладкими, будто вытесанными в скале черными сводами, изукрашенными странными узорами.

Демоны действительно привели полчище, кто пешем с короткими копьями, кто верхом на гигантских саламандрах. Решили пустить пыль в глаза или вправду хотят подраться?

- Куда в таком составе, на парад или на войну? - не упустил этого и Гэвин, впрочем, оставаясь все таким же холоднокровным, как и всегда.

- А ты как думаешь, король убийц и головорезов? - не слишком почтительно обратился к нему все тот же цверг, что и вначале. Отличить этих демонов друг от друга можно было лишь по выдающимся животам. Только у этого говорливого на голове сверкал в отблесках пламени золой венец, щедро украшенный крупными самоцветами: алмазами и рубинами.

- У нас нет королей, мы лишь смиренные слуги своего хозяина, все наше существование испокон веков - служение высшему порядку провидения, - в тон ему отвечал Гэвин.

Цверги тревожно перешептывались, глядя на него, шевелили черными, похожими на собачьи, носами.

- Ты, может, и служишь, а остальным я не верю. Зачем таскаешь на плечах проклятого? Его же не спасти.

- Кто знает, в чем истинное спасение. Лучше проиграть умному тирану, чем глупой марионетке. Хотя бы есть шанс, что он не спустит мир Йормунганду под хвост, как старательно делает вся остальная темная братия. Я наблюдал. У него воля что кремень. Такую даже им не подавить полностью.

Микаш переводил взгляд с цвергов на маршала и обратно, не в силах понять смысла речей, от которых у него по спине бежали мурашки. Какой тиран, какое поражение? Они ведь только что одержали победу! Почему же так гадко и муторно на душе?

- О самонадеянности небесных слагают легенды. Она тебя сгубит, как губила весь твой род на протяжении веков.

- Быть может, но я тут не для того, чтобы отчитываться перед вами. Перейдем к делу?

- Смерть пятки лижет? - усмехнулся король цвергов. - Несите плату!

Его подданные споро притащили доверху набитый мешок, поставили перед Гэвином и развязали тесемки. Глаза зарябило от чистого золота и крупных драгоценных камней. Микаш с трудом выдохнул - он в жизни таких сокровищ не видовал. А Гэвин бросил лишь один короткий взгляд.

- Четыре таких - столько смогут унести наши лошади. И я готов подписать пакт о ненападении.

- Четыре, - раздумчиво согласился король, - и ты поклянешься на своей крови, что ни ты, ни тот, в ком течет твоя кровь, нас не тронет до скончания времен.

- А не много ли вы хотите? Я поклянусь не трогать вас, а вы не выпустите нас или перережете глотки, когда мы ляжем спать.

Цверги недовольно оскалились, показывая верхние клыки. Микаш снова потянулся за мечом. Погибать - так с песней!

Король снял с головы венец, полоснул ладонью об его острый верхний край, и на камни полилась темная демонская кровь. Камни замигали, впитывая его без остатка.

- Клянусь, что ни я и никто из моего племени не нападет на людей Безликого, пока они сами не придут к нам с оружием или до тех пор, пока они воюют вместе.

- Хитрец.

- Не тебе торговаться. Я знаю, на походы ты тратишь свое золото - оно не бесконечно, сколько бы ветвей не насчитывал твой род. А жадные лорды из совета быстренько расхватывают себе отвоеванные земли и не понимают, что им их не удержать. Скоро все закончится. Так ты хочешь продлить агонию или готов сдохнуть прямо сейчас?

Цверг протянул ему корону. Пауза затягивалась. Цверги замерли, выставив вперед копья, саламандры напружинились, Микаш держал меч на изготовке. Неужели - все?

- Будет вам. Ты прекрасно знаешь, что с небесными шутки плохи, - Гэвин взял корону и тоже поцарапал ладонь о зубцы. Напившись багряной крови, камни вспыхнули нестерпимо ярким светом. Гэвин произнес непривычно громким голосом: - Клянусь, что ни я, ни кто либо, в ком течет моя кровь, не посягнет на цвергов и их земли. Пускай множатся их дни в недрах, пускай текут реки золота и полнится казна драгоценных каменьев.

- Ох, даже так? - усмехнулся король. - Несите мешки.