Нетореными тропами. Часть 2 (СИ)

Я поцеловала его в висок, чувствуя, что Микаш немного ободрился.

Пышный пир медленно перерос в увеселения, игры и танцы. Нарядные пары кружили по мраморному полу украшенного в бело-золотистых тонах бального зала. Шелестела ткань нарядных костюмов, каблуки отбивали ритм, мерцали огоньки свечей в мраморных люстрах, слаженно и стройно играл оркестр, чинно переговаривались одетые в парадную форму высокопоставленные Стражи.

Мы с Микашем стояли в стороне от танцующих, в окружении его сослуживцев, медленно потягивали из кубков подогретое вино с пряностями. Микаш держался хорошо, учитывая, что многие посматривали на него косо и криво усмехались, как стервятники, предчувствуя скорое падение. Мне самой с трудом удавалось сохранять спокойствие.

Несколько раз Микаш оборачивался, улавливая на себе взгляд своего бывшего капитана, мрачного старика с одутловатым лицом, который тоже не особо радовался своей отставке и все чествования с упоминанием его многочисленных заслуг переносил со стоическим видом.

В конце концов Микаш не выдержал, что капитан буквально поедал его гневным взглядом.

- Я отлучусь. Извинишь меня? – он по этикету поцеловал мою ладонь.

- Конечно, - и прошептала на самое ухо: - Не позволяй ему почувствовать себя победителем.

Микаш добродушно улыбнулся и кивнул, приблизился к своему бывшему капитану, и уже вместе они покинули бальный зал, чтобы переговорить с глазу на глаз.

По мне, лучше бы беседовали при свидетелях. И лишь бы Микаш сдержался. Если полезет в драку, его здесь заклюют.

- Жаль бедолагу, - Вильгельм тут же занял место Микаша рядом со мной.

С годами мне пришлось смириться с его обществом и настырными ухаживаниями, как с неизбежным злом. Как и мой кузен Петрас, слово “нет” он не принимал и даже не слышал, не оставляя попыток завлечь меня то драгоценностями, то красивыми словами.

- Почему? Он герой, - я упрямо делала вид, что не понимаю его намеков.

- Так-то это так, герой, отважный воин, да и тактик неплохой, как показала последняя компания. Только без помощи высокопоставленных членов Совета он, как и все мы, никому не нужен. И даже маршал тут ему не помощник - сам скоро без войска останется из-за того, что отказывается с единоверцами воевать. Такой же как Микаш - никто ему не важен и не нужен, да только не выходит так. Никогда не выходит. Нельзя жить в обществе и быть свободным от общества.

Я пожала плечами:

- Когда-нибудь война закончится и все вернется на свои места. У Микаша редкий и сильный дар. Для руководства ордена будет неразумно им пренебречь, особенно когда каждый воин на счету.

- Вот и отправят его в первых рядах на мясо.

- Этого не случится, я верю.

- А не хотели бы ему помочь?

- Чем? - я чувствовала подвох, но безумно хотелось ухватиться за эту предательскую соломинку.

- Если бы он породнился с высокородной дамой, ему было бы намного проще упрочить свою позицию в армии. Вам ли не знать о династических браках высокородных?

- Ну какая тут от меня помощь? Пускай женится, если ему хочется, - ревность больно кольнула в самое сердце. Хотя Вильгельм был, конечно, в чем-то прав.

- Так вы же не даете. Отпустите его. У меня есть достойная девушка на примете: юная, чистая, наивная - все, как он любит, да? Отец у нее высокородный, очень знатный, авалорский лорд Хармс, если знаете такого. Наследников мужского пола у него нет, и мужу своей дочери он окажет любое содействие в ордене.

Я не отвечала.

- Приходите вместе на следующий бал - он будет в честь меня и моей дорожайшей супруги. Там их и познакомим. Если вы немного подтолкнете его к этому союзу, то он сохранит должность командира и быть может получит повышение. Ведь он же мечтает об этом, не лишайте его мечты. Если действительно любите, вы сделаете, как для него лучше.

- Я… подумаю, - с трудом выдавила из себя, отчаянно борясь с подступившими слезами.

Ну да, да, я думала об этом, в последнее время все чаще. Микаш губит свою жизнь из-за меня. Ведь мог бы давно жениться, обзавестись семьей, детьми. Об этом все мечтают, но я дать ему этого не смогу. Я пустоцвет. У меня иная судьба - быть норной, пророчицей Безликого, пробудить его и вернуть к людям. Нельзя получить все одновременно. Видно, поэтому я и не слышу его больше. Мастер Жерард постоянно повторяет, что я должна посвятить себя всю делу норн, только тогда можно будет добиться успеха. Но отказаться от всего суетного: друзей, Микаша, прогулок по городу в одиночестве - никак не выходит. А страдаем мы оба… Оказывается. Но как же сладок этот сон…

***

- Поздравляю вас с блестящим завершением службы, - вежливо обратился Микаш к бывшему капитану. - Служить под вашим началом было честью, я многому научился. Благодарю вас за это.

Лорд Мнишек зло прищурился, явно не веря ни единому его слову, хотя сам Микаш никогда особой враждебности к нему не испытывал.

- Ты думаешь, мне нужны твои фальшивые чествования?

- Не позволите ли переговорить в более тихом месте?

Лорд Мнишек выдержал долгую паузу, смиряя его презрительным взглядом, и лишь потом согласно кивнул.

Они вышли из зала в коридор и заглянули в один из пустующих кабинетов, которые предназначались специально для личных переговоров. Стол, несколько стульев, графин с водой с лимоном и парочка кружек, чтобы промочить горло, стопка бумаг и чернильница с пером.

Лорд Мнишек выжидательно смотрел на Микаша, и тот решил высказать все начистоту. Кто-то же должен быть умнее в этом споре:

- Вы все время смотрели на меня. Поэтому я подумал, вы хотите поговорить. Расстаться мирно. Я не стремлюсь занять ваше место или место вашего сына. Правда. Мне важно только служить ордену и маршалу. Я не держу на вас зла, - он протянул руку.

Надо просто постараться… Даже когда нет надежды… Только лишь для себя. И для нее, быть может.

Лорд Мнишек в голос рассмеялся.

- Лебезишь даже передо мной? Насколько же ты жалок! Все, чтобы выслужиться, да? Не надейся. Такому оборванцу не место среди нас, не копти собой священные стены этой обители и не мозоль мои глаза своим босятским видом. Даже женщину и ту приличную найти не можешь – все с сумасшедшую потаскуху книжников с собой таскаешь. Высокородная она, ну да сейчас. Благородства ни на медьку. Да и не стала бы приличная леди с голодранцем возиться, тем более, делить с ним ложе. От тебя же помойкой за версту разит!

- Знаете, если бы не ваш почтенный возраст, я бы вас ударил. Потому что босяк и голодранец. И жизнь моя без служения ордену и выеденного яйца не стоит. Но… я не благороден настолько, чтобы отвечать ударом на удар, особенно когда тявкает дряхлая беззубая шавка. Бывайте. Здоровья вам и долгих лет, а вашему сыну удачи на службе.

- Ах ты… - лорд Мнишек замахнулся, чтобы отвесить ему оплеуху, но Микаш перехватил его запястье в воздухе.

- А еще здравого ума и доброй памяти, - Микаш сжал пальцы настолько, чтобы старый лорд в полной мере ощутил его силу, но не настолько, чтобы причинить серьезный вред.

Лорд Мнишек выпучил глаза, вырвал у Микаша свое запястье и принялся тереть ушибленное место.

Микаш развернулся и зашагал прочь, не желая больше иметь с ним дел. Доброта и вправду наказуема. Ну пускай пожалуется, пускай выпрут или даже вздернут. Все равно никакой жизни без службы уже не будет. Это как испить божественный нектар и взглянуть на Девятые небеса, а потом узнать, что вечность будешь прозябать внизу и больше никогда не увидишь и не попробуешь. Но раз такова его стезя…

***

Вильгельм все еще пытался за мной ухлестывать: настырно приглашал на танец, приносил пирожные, сложенные в огромные пирамиды, сложенные на серебряных подносах, которые стояли на столах у стен. Подливал вино в кубок, сыпал комплиментами и рассказывал, как справлялся о моем отце и о моей северной родине. Все как обычно и безумно тоскливо без Микаша.

Но в этот раз он вернулся довольно быстро и повел меня танцевать.

- Хочешь, уйдем отсюда? Погуляем по ночному городу. Когда еще такие теплые ночи выдадутся? – спросил он, когда мы выполняли очередной реверанс.