Слияние (СИ)

— Я просто молодо выгляжу. К тому же попал к вам из-за ранения. Сейчас я практически восстановился. В пекло не полезу, но прикрыть сумею точно. Ну что, лады?

— Лады.

Ник промолчал, благо его никто не спрашивал. А на вопрос Трипетов все равно не ответил, удачно переведя тему.

Доехали быстро. Ник вылез из машины и ощутил себя персонажем бородатого анекдота или героем старой комедии. Перед театром стояли актеры в гриме и костюмах. То ли Бориса Годунова ставили, то ли еще что-то в том же духе.

— Я против подкопа каменных львов, — подумав о том же, о чем и Ник, заметил Сашка. — Утечкой газа тоже лучше не пугать: творческий народ — ушлый. А наша группа поддержки еще даже не прибыла. По идее, это они причины выдумывать обязаны.

— Разберемся, — бросил Трипетов и, безошибочно вычленив из толпы директора, направился к нему.

Ник фыркнул.

— Безумству храбрых поем мы песню, — прокомментировал Сашка. — Ты чего на ежа похож?

— В смысле? — не понял Ник.

— А ты в зеркало глянь. Не астральное тело, а сплошные шипы: лярва и то шарахнется.

— Вот и пусть поостережется, пойдем, — ответил Ник и направился к театру, не дожидаясь возвращения Трипетова.

— Слушай, Враныч, ну нормальный же мужик. Жить не мешает, на совещания без причины не таскает, головомоек по поводу всякой дисциплинарной чухни не устраивает. Что ты взъелся на него, как енот на лисицу?

— Восьмое чувство, — отмахнулся от него Ник. — Личная антипатия.

Дверь отворилась с таким душераздирающим скрипом, словно петли не смазывали лет сто, а захлопнулась с лязгом и грохотом, от которого зазвенело в ушах.

— Уй… ничего себе. — Сашка поморщился. — И почему у меня плохое предчувствие?

— Потому что у меня такое же. — Ник вдохнул напоенный сладко-кислым ароматом воздух и громко чихнул.

Фойе театра представляло собой нечто невообразимое. Вешалки в гардеробе оплетали лианы шириной в руку. Крюки для шляп облюбовали цветы самых разнообразных оттенков и форм размером с два кулака.

— Надо бы поосторожнее с этой флорой. Ох, не нравится мне она… — пробормотал Сашка.

— Фауна мне не нравится еще больше, — отозвался Ник.

Из деревянных рамок, в которых раньше помещались фотографии актеров, теперь смотрели монстры, не иначе сошедшие с детских рисунков: ярко-цветные, опасные, с рогами, клыками, чешуйчатыми мордами и выпученными глазищами. Выглядели они забавными, а вовсе не страшными.

— Чуда-юда нашего театра, — прочел Сашка и рассмеялся.

— Близко не подходи, — предупредил Ник. Он мог поклясться, что крайнее правое существо с красным гребнем на голове, голубыми волосами и оранжевыми глазами ему подмигнуло.

— Спокойно, Враныч, прорвемся, — заверил Сашка, но от портретов отошел. — Ого! Правый подмигивает.

Ник с усилием отвел взгляд.

— Не смотри — оживут!

— Это ты на них уставился, — заметил Сашка. — Я так, просто рядом постоял. Слушай… я вот что думаю: вряд ли здесь произошел еще более сильный пробой, чем тогда на парковке. Это ж какой прилив должен быть, чтобы слияние миров мы видели воочию самым обычным зрением? Скорее всего, сюда подсела какая-нибудь тварюга и стала перекраивать пространство под себя.

— Забавная такая тварюшка, с творческой жилкой, — заметил Ник и вдруг охнул: — А вот и белочка пришла…

— А я трезв, как новорожденный котенок, — пробормотал Сашка и ухватил Ника за плечо, отдавая часть своих сил. — Почти белая. Хорошо, что не горячая.

— Не хочу проверять, — отозвался Ник.

Существо, названное «белочкой», больше походило на рыже-белого лемура в черную полоску с длинным чешуйчатым хвостом, большущими ушами и глазами нежно-василькового цвета. Смотреть в них явно не стоило: от пристального вглядывания голова начинала кружиться. Ник выставил вперед руку, из ладони ударил луч чистого белого света, на миг ослепивший его самого.

— Вот же… — смаргивая слезы, прошипел Ник.

— Никогда не видел огненной плети воочию! — восхитился Сашка.

Ник повел рукой. «Плеть» вытянулась метра на два, но огромная ваза, расписанная красными и желтыми цветами и настолько аляповатая, что даже нечисть ею побрезговала, разлетелась на куски.

— Невидимый конец, длина… — Сашка на глазок смерил расстояние, — …шагов десять.

— А было пять, — заметил Ник.

— Растешь над собой.

«Белочка» посмотрела на осколки, развернулась к ним спиной и подняла хвост. Чешуйки раскрылись, из них вырвались пучки фиолетовых и голубых волос, в миг загородивших тело существа.

— Вот теперь точно белочка. Почти по Пушкину, только золотых орехов не хватает.

— Судя по внешнему виду, орехи минимум урановые, — фыркнул Ник.

Хвост распрямился, а затем посредине раскрылась пасть с треугольными зубами в несколько рядов.

— Черт!

Сашка нашел более емкое слово.

— Фи, как некультурно, — тоненьким звенящим голоском пропищало нечто с одного из портретов.

Из пасти вырвался длинный язык — не раздвоенный, как у пресмыкающихся, а растроенный — и устремился в их направлении. Ник ударил, но за секунду до того, как конец плети достиг цели, и зубастый хвост, и белочка развеялись в круге золотого пламени.

— Все… — пробормотал Сашка, — кошмары обеспечены. А у меня племянница на десятилетие шиншиллу заказывала. Я ж теперь ни к чему подобному близко не подойду! Как считаешь, черепаха в коробочке прокатит?

— А ты купи и попроси, чтобы с курьером доставили, — усмехнулся Ник. — Пошли дальше?

— Можно подумать, есть выбор, — проворчал Сашка.

Следующая неприятность поджидала у лестницы. Радужная паутина закрывала ее практически полностью, оставляя узкий проход возле стены. И дураку было ясно, что это ловушка для тех, кто захочет подняться.

— Дай-ка я. — Сашка вызвал и теперь вертел на ладони четыре файербола размером с пинг-понговые шарики. Их тоже вполне удавалось увидеть самым обычным зрением. — Слушай, а классно смотрятся! Именно так их и представлял.

— Ну попробуй, — Ник не смог сдержать улыбки. Они хоть и глушили своими силами прущую в реальный мир нечисть, но никогда не видели воочию, что именно делали и как. Одно дело ощущать огненную плеть и совсем иное — видеть ее. Также и с файерболами. Задание оказалось сложным, с чем они столкнулись — пока неизвестно, однако восторга от визуализации и спецэффектов это не отменяло. Они будто очутились в настоящем сказочном мире.

— Главное — не оказаться Фродо, — произнес Сашка и замахнулся. — Шухер!

Произошедшего они не ожидали: файерболы погрузились в паутину, спружинили и отскочили обратно.

— Никогда ж такого не было!

— Все когда-нибудь… — начал Ник, раскручивая огненную плеть.

Там, где файерболы все же расплавили несколько радужных нитей, возникло белое сияние.

— Не губи! — внутри билась самая настоящая фея: маленькая, хрупкая, в серебристом платье-колокольчике, светловолосая, изумрудноглазая, с нежно-розовыми крылышками.

— Стоять! — воскликнул Ник. — Это она паутину сплела, разве ты не понял?!

Он замахнулся плетью, но Сашка перехватил его руку.

— Все понимаю, — заявил он, глядя Нику в глаза, — но давай обойдемся без этого.

— Хорошо.

Справа от лестницы находился лифт. Утапливая кнопку вызова, Ник почти не сомневался, что тот не приедет или из распахнувшихся дверей на них выпрыгнет что-нибудь отвратительное и кровожадное, однако ничего подобного не произошло. Кабина оказалась самой обычной.

— Техника отпугивает нечисть.

— Хоть что-то в этом мире неизменно, — вздохнул Ник и покачал головой, когда Сашка уже собирался войти внутрь.

— Не хотелось бы застрять там вдвоем, верно?

— Ты прав.

— Я первый. Ты, если я даю знать, что все благополучно, следующий.

— Орать будешь?

— Зачем? Забыл про мобильные телефоны? Техника работает.

— Забыл. — Сашка вынул свою «Нокию». — Ну, вперед. Безумству храбрых…

— На их могилах, — прибавил Ник.

— Тьфу, Враныч. Вот кто тебя за язык постоянно тянет? Он у тебя без костей.