Нетореными тропами. Часть 2 (СИ)

- Ну что, остолопы, к порядку вас явно не приучили, - он обвиняюще покосился на Микаша. Подрывает авторитет прямо перед битвой? Зачем? – Езжайте же и не смейте, слышите, не смейте ронять честь войска маршала Комри. Если кто-то из вас, сосунки, посмеет оступиться и побежит назад, получит болт между глаз, - лорд поднял на них заряженный арбалет и обвел нескольких ближних к нему человек. – Сражайтесь, слышите?! До последней капли крови, вы только на растопку годные!

Он сплюнул и зашагал прочь. Микаш вышел вперед, чтобы хоть немного загладить ситуацию:

- Вот, лорд Мнишек поведал нам, как важна сегодня будет ваша доблесть и бесстрашие на поле брани. Кто-то из вас уже пробовал запах демонской крови, а для кого-то это впервые. Я не буду врать вам, что там будет легко или что демоны не страшны и не смогут вас убить или покалечить. Все вы знаете, что это не так. Путь воина никогда не бывает легким. Но вы должны помнить, для чего вы здесь: чтобы защищать тех, кто остался в солнечном мире – детей, жен, родителей. Только ради их счастливых и свободных жизней мы все это терпим.

По роте прокатился ропот одобрения. Микаш продолжил.

- Мы выживем. Выживем, чтобы вернуться к ним и насладиться плодами наших побед. А для этого нам всего лишь надо действовать слаженно, как единый механизм, где ни одна шестеренка не работает отдельно от другой. Дружба, равенство, братство – вот что заповедал нам Безликий. И полагаясь на это больше, чем даже на дар и воинское искусство, мы выстоим, мы победим и покроем наши имена славой. Вместе!

Он ударил себя в железные латы кулаком и выставил вперед открытую ладонь – древнее приветствие Стражей. Все дружно повторили за ним:

- Вместе мы сила!

- И пускай каждый из вас вернется сегодня живым, - тихо добавил Микаш, обводя всех их, молодых и уже в возрасте, бедных и богатых, внимательным взглядом, запоминая каждого.

Настроение разряжалось. Они полнились решимости и веры. Это должно было помочь. Микаш улыбнулся им и словил на себе взгляд лорда Мнишека, полыхающий гневом и горечью. Остановился, чтобы послушать. Завидует молодости и силе. Можно только пожалеть…

Микаш накинул на плечи алый плащ с плеча маршала, оруженосец водрузил ему на голову громоздкий шлем с длинными белыми перьями и подвел поседланного Беркута. Пришло время выдвигаться.

Плотно сомкнув строй, что свисавшие с боков лошадей колени едва не соприкасались, воинство ехало к широкой лощине. По плану рота Белогрудок, рота Микаша, выступала в авангарде. Стремительным клином они должны были врубиться во вражью орду, истыкать их копьями и затоптать лошадьми, пока демоны не ринутся в спасительный лес, где их уже ждет засевшая в укрытиях пехота.

Сизые клочья тумана кутали землю, предательски скрывая выбоины и камни. Солнце выкатывалось и-за гор раскаленным слепящим маревом. Микаш вскинул руку и натянул поводья. Воинство замерло на краю лощины, кони в нетерпении рыли землю копытами. Микаш прикрыл веки, уже почти кожей осязая зловещую лиловую дымку демонических аур. Всеобщее волнение сгущалось черной тучей и давило на плечи, увеличивая собственную тревогу. Микаш, наконец, это признал. От волнения живот сводило судорогой, а голову ощутимо вело. Перед глазами мелькали жуткие видения из раскроенных черепов и выпотрошенных кишок. Знал бы кто, засмеяли бы… Нужно отрешиться.

Микаш сделал несколько ровных вдохов, пытаясь заставить сердце биться ровно, а не екать в предвкушении. Гнал прочь дурные мысли, сосредотачиваясь на тех образах, что вызывали в нем спокойствие и умиротворение. Запах цветущего разнотравья на заливных зареченских лугах, бегущее волнами на ветру море серебристого ковыля, вкус утренней росы на стеблях мятлика, отливающая золотом шерсть лошадей, терпкая теплота их шкур. И ее лицо. Ласковое и нежное. И всегда немного печальное. Идеальная фигура. Впадины и выпуклости, ложбины между ними. О, в этих лабиринтах можно блуждать всю вечность и не помышлять о выходе!

Издалека донесло эхо завывание боевых горнов. Сигнал. Не мешкая, Микаш приставил к губам серебряный рог и, напрягая грудь, задул в него, объявляя начало атаки.

- За Мидгард! Безликий с нами! – раскатились боевые кличи.

Шпоры скользнули по лоснящимся конским бокам. Не требуя лишних понуканий, Беркут рванул вниз по крутому склону, остальные – стремглав за ним. Летели из-под копыт комья земли, катились камни. Кони приседали на задние ноги и съезжали на них с круч. Всадники опасно кренились из седел. Внизу их уже ждали. Огромная рать, будто здесь собрались все, кого рыцари еще не успели добить, чтобы дать последний бой и отомстить мерзким людишкам.

Рыжие волкоподобные варги со своими дальними родичами – дикими псами дандо. Ночные Ходоки в своем истинном облике с кожистыми крыльями и нетопыриными головами. Великанские огры, косматые, покрытые серой морщинистой кожей. Из-под верхних гуд торчали внушительные клыки. В длинных до колен руках зажаты громадные палицы. Седобородые хозяева пущ, Башахуаны, сгорбленные, с узловатыми и невероятно гибкими руками. Мелкие зеленые ушастые пакостники-гоблины и их еще более мелкие и злокозненные сородичи гремлины. Чудовищные грюлы верхом на косматых йольских котах с бешеными зелеными глазами. Громадные птицы с медными клювами и когтями. Тролли-шаманы с козьеголовыми посохами. Других – не счесть. Видимо-невидимо.

Полетели градом стрелы. Стражи врубились в самую гущу: протыкали копьями, отбивались кистенями и мечами, давили тварей лошадиными копытами. Гам, крики, запаха крови, тела вокруг. Кто-то падает, кто-то огрызается, черная орда нахлестывает волнами. Слишком много – не выйдет, только полягут все. Идеальный план оказался ловушкой.

Морщась от досады, Микаш снова приложил к губам рог. Три гудка – сигнал к подмоге. Самонадеянность и амбиции только всех погубят зря. От пикирующей сверху медной птицы удалось увернуться только в самый последний момент, а тут и варги снизу набросились. Микаш отбивался, Беркут легко следовал за каждым телодвижением, даже самым мимолетным, и только мысли были с командирами звеньев. Мгновенно узнать новости, оценить обстановку, отдать необходимые приказы, помочь самым ближним. И все это одновременно с собственной борьбой.

Вдалеке запели боевые горны, затряслась земля от дробного копытного боя. Испуганным ревом и визгом демонская орда возвестила о прибытии подкреплений. Спускались с трех сторон в лощину конные воины, следом выбиралась из густого леса пехота. Микаш скорее чувствовал их, чем видел, в этом море живых тел.

Ор, гам, сумятица везде. Твари со всех сторон, облепляют, как вылетевшие из потревоженного улья дикие пчелы. Огрызаются отчаяньем загнанных зверей.

Микаш потерял счет поверженным врагам, потерял счет времени, потерял счет погибшим товарищам. Вся жизнь будто слилась в эту бесконечную борьбу, заученные движения, когда уже не чувствуется ни страх, ни усталость, ни даже боль. Зной начал отступать, а ряды нечисти – редеть, что просматривались просветы, щедро залитые золотом заходящего солнца.

Зашелестели рядом кожистые крылья, пронзительный визг словно вывел из боевого транса, вернув миру очертания, а мыслям ясность. Обнажились совсем рядом внушительные клыки, всего в нескольких пядях скользнула когтистая лапа. Микаш ударил кистенем наотмашь. Тварь грянулась оземь, и следом запели боевые горны, оповещая о конце атаки.

Шальной мыслью в голове мелькнуло: не простой Ходок, фантом – сильная аура.

Демон уже поднимался. Микаш выхватил с пояса аркан и, раскрутив его ловкими движениями. Ходок оказался в петле, тут же сдавившей его уже раскрывающиеся крылья. Ходок пронзительно заверещал. Рядом еще шевелились уцелевшие демоны, но оставшиеся на ногах Стражи безжалостно добивали их.

Ходок рванулся прочь, веревка скользнула по перчаткам. Микаш тут же намотал ее край на переднюю луку седла и дернул на себя, подтягивая Ходока ближе, чтобы отрядить еще кистенем. Тварь оказалась живучей. Шипела и рвалась, увертываясь от ударов. Подобралась к Беркуту слишком близко, и тот в боевом запале пнул ее кованым копытом. Ходок отлетел на аршин и повис на веревке, как куль с соломой.