Нетореными тропами. Часть 2 (СИ)

- Нет, мастер Холлес! – позвал маршал околачивавшегося рядом Вильгельма. – Отведи его к целителям. Сам он, очевидно, не дойдет.

Вильгельм покорно подошел и попытался взять Микаша под руку, но тот вырвался.

- Я в порядке. В порядке! Я хочу идти с вами!

- Нет, - резко оборвал Гэвин тем самым тоном, от которого мурашки бежали по спине и невозможно было ослушаться. – Приказы маршала не обсуждаются. Иди. Кто-то же должен завтра вести войско в атаку. А сегодня здесь от тебя никакого толка.

Он развернулся и ушел с остальными телекинетиками. Микаш тяжело вздохнул и, понурив голову, поплелся с Вильгельмом к целителям. Вести себя под руку все же не позволил – Вильгельм только направлял его, подталкивая в спину.

Целители долго кудахтали и сетовали, что маршал позволил такое издевательство над подчиненным, а им теперь его на ноги ставь. Отпаивали какими-то зельями, от которых мутило еще больше, водили руками, закрывая бреши в ауре и оттягивая нездоровое влияние чужого дара. Только легче от всего этого ни на йоту не становилось. И жутко хотелось бежать в поле, чтобы узнать последние новости: обнаружили ли еще лазутчиков? Вдруг кто-то из его роты? Из близких знакомых? А вдруг маршалу потребуется помощь, прикрыть спину… а он тут прохлаждается, как какой-то пустомеля…

Микаш уже хотел наплевать на приказ и уйти, как целители сами отпустили. Напоследок вручили две фляги.

- Это восстанавливающее, - указали на красную крышку, - а это сонное, - на зеленую.

- Сонное зачем?

- Приказ маршала, - они развели руками. – В самом деле, выпейте. Знаете, крепкий сон восстанавливает силы куда лучше, чем самое чудодейственное зелье. Не пренебрегайте им.

А то он и без них не знал.

Микаш вышел из палатки, но против ожидания Холлеса на улице не встретил. Вместо него рядом околачивались двое маршальских стражников. Микаш направился к себе – они двинулись следом. Слабая надежда, что они отстанут, растаяла, когда он добрался до собственной палатки. Постоял к ним спиной несколько мгновений, ожидая, что они хотя бы сделают вид, что не следят. Но и это оказалось тщетным. Микаш развернулся и спросил в лоб:

- Что это значит?

- Приказ маршала. Охранять вас, пока вы спите.

- Меня опять в чем-то подозревают?

- Нет, но на вас же покушались.

Микаш недоуменно моргнул. Только потом дошло, что они говорят про нападение Дайона.

- Это какое-то недоразумение. Никому я не нужен.

Они молча стали по разные стороны от входа в палатку. И тут Микашу вряд ли бы удалось что-то доказать. Он нырнул под полог и, не снимая сапоги, развалился на тюфяках. Усталость придавила к земле десятипудовым весом, а до этого и не чувствовалась почти. От досады Микаш выхлебал все сонное – еще и жажда замучила. И тут же забылся.

Сколько проспал, понять не смог. По ощущениям год или два – все тело затекло, во рту будто сдохла крыса, а в голову налили свинца. Еще и спал лицом в подушку.

Микаш с кряхтеньем подполз к выходу, отвернул полог и выглянул на улицу. Первым, что увидел, было ползущее к кромке горизонта стыдливо краснеющее солнце. Лагерь безмолвствовал запустением. Тянуло гарью, пепел седыми вихрями клубился у самой земли, набивался в ноздри и царапал горло, на противоположной стороне лагеря поднимались тонкие струйки дыма. Тихо и мрачно, как в склепе.

И только вороны кружат в сумеречном небе зловещими тенями, каркая томно и лениво.

Стражники испарились. Единственной живой душой в обозримом пространстве оказался Вильгельм. Он сидел на бревне неподалеку. Сажа мазками на щеках и одежде сделали внешний лоск тусклым, как и все вокруг. Он прикладывал к губам свернутую из листьев трубку, конец которой едва заметно тлел, и выдыхал круглые кольца дыма.

Микаш вышел из палатки и сел рядом:

- Где все? Я пропустил атаку?

Вильгельм вперил в него красные то ли от недосыпа, то ли от дыма глаза.

- Какая атака? Весь лагерь перевернули. Нашли десяток лазутчиков – все среди командующего состава. На утро были казни. После кого смогли, снарядили мелкими звеньями для разведки и диверсий. Вечером будет военный совет, там огласят новый план атаки.

Микаш горестно вздохнул:

- Жаль, что я все пропустил.

- Да там и не было ничего интересного. Все прошло тихо и незаметно, как любит маршал. И от того только страшнее. Всех передушили еще до того, как отправить на костер. Военное милосердие, - Вильгельм сплюнул от досады.

- Рейстлина что ли взяли?

- Нет, Бастиана, - Микаш припомнил смазливого высокородного командира, увлекавшегося разве что собственной внешностью. После назначения Микаша он перевелся в другую роту вместе с остальными знакомыми командирами.

- Странно, он же вроде из богатых.

- Не то слово. Он в последнее время вообще как будто двинулся, после того как отцовское наследство получил. Все состояние и ценности бедноте раздарил. Наш скупердяй Бастиан, у которого даже в долгу лишнюю медьку занять не удавалось. Можешь такое себе представить?

Микаш неопределенно качнул головой.

- Дела-а-а, - протянул Вильгельм и достал изо рта свою трубку. – Хочешь? Расслабляет почище, чем эль. Мне тесть из самой Поднебесной привозит.

Микаш закрылся рукой. От самого дыма мутило и щипало глаза. После вчерашнего расслабляться точно хватит.

- Ну как хочешь, - Вильгельм снова затянулся. – Вчетвером мы остались: ты, я, лопоухий и лютнист наш. Доминго в бою погиб, а Ромен в армию маршала Пясты перевелся. Единоверцев убивает. Ты знал?

Микаш покачал головой. Судьбы бывших сослуживцев его интересовали мало, а вот дружелюбие Вильгельма настораживало. Скучно ему или снова какую пакость затевает? Так сложно с этими высокородными – прямо ничего сказать нельзя, а намеки они понимают, только когда им самим выгодно.

- Как думаешь, кто следующий? Я, правда, и сам уже думаю переводиться. В такой час за демонами бегать – глупость. Надо оборону держать, иначе сами на костры пойдем, как те предатели. Ты как, со мной?

- Я маршалу клятву давал лично. За ним и пойду. До самой смерти.

- Я вот все гадаю, ты так сильно перед ним лебезишь специально, чтобы он косточку побольше бросил или и в самом деле такой простак?

Микаш не стал отвечать. Иногда его порывы ему самому казались глупыми и неуместными, но ничего поделать с собой не получалось. Это преклонение как у юнца перед кумиром, сосредоточием всех мыслимых добродетелей, такой, какими Стражи были только в сказках, а не наяву, такими, как предписывал Кодекс. Будто сам Безликий, которым так восхищалась Лайсве, и вправду возродился, вел людей своей мудрой волей. И до безумия хотелось соприкоснуться с этим нечеловеческим совершенством, тайной, что манила словно огонь мотылька…

Нет, надо завязывать. Приказать себе не думать об этом. Держать себя в руках, иначе навлечет на себя немилость и все потеряет. Как же это сложно с людьми – притворяться, играть по их правилам, уклоняться, но одновременно никого не задевать, при этом создавая у всех приятное впечатление. На минуту расслабишься – и все полетит в бездну. С демонами проще: ты убиваешь или убивают тебя.

- Как он после ночи? Не было больше покушений?

- Да что с ним станется? Покушались ведь на тебя. И говорят, другие тоже планировали.

- Да зачем, я не могу понять.

- Ну как же, нищий безземельный рыцарь стал героем, покрыл свое имя славой, сразил дракона, завоевал сердце принцессы. Не слышал, какие баллады наш Маркеллино про тебя распевает? Портишь ты им историю. Единоверцы же что твердят? Что мы зажрались и притесняем бедноту, а ты живое доказательство, что это не так. Всем воздается по заслугам. Думаю, маршал тебе покровительствует именно из этих соображений. Он хоть и упрямый, как стадо баранов, но ум у него точно есть.

Да какой к демонам герой? Просто на своем месте делает свое дело, как может. Маршал подлинный герой. Как про него говорят? Некоронованный король, истинный, благородный не только на словах, доблестный и честный.