Нетореными тропами. Часть 2 (СИ)

- Ты хочешь замуж? – сразу же встрепенулся он.

- Нет, Безликий упаси. Просто… зачем? Неблизкие люди, у которых нет ни приязни, ни даже общих интересов соединяются клятвами, чтобы всю жизнь мучиться и поступаться совестью.

Он сел рядом, я распрямила ноги, и он положил голову мне на колени. Мои пальцы тут же зарылись в его густые жесткие, как медвежья шерсть, волосы и принялись перебирать пряди.

- Природа, предназначение, - заговорил Микаш задумчиво-веско. - Мирозданию нужно, чтобы мы плодились и размножались. Место павших воинов занимали новые молодые бойцы. Потому это так приятно.

- Даже если не любишь?

- Мне кажется, что многие просто бояться любить: сильно, глубоко, искренне. Это больно, как будто сердце сжимает в тиски, а кишки ползут наружу. И хочешь вырвать все это из себя и сдохнуть, лишь бы не чувствовать. Вот многие и не хотят такого. Без боли спокойнее и жить легче.

- А ты?

- Я когда-нибудь выбирал легкие пути?

Я засмеялась. Он выхватил мою ладонь и принялся целовать пальцы по одному, как любил делать.

- А семья, близкие – это своеобразный рычаг общественного давления, - продолжал философствовать он. – Когда ты один, и от тебя никто не зависит, ты можешь делать все, что угодно и расплачиваться за это придется только своей жалкой, никому не нужной жизнью. А когда у тебя за плечами куча родичей, так или иначе придется подчиняться, чтобы от твоих необдуманных поступков не досталось им. Пока у тебя есть дорогие люди, тобой легко можно манипулировать. Поэтому общество и порицает одиночек.

- Особенно девушек.

- На мужчин тоже давят, поверь.

- Да, я понимаю, и это очень жаль. Люди должны жить со свободной волей, любить и поступать правильно, потому что это исходит изнутри, а не кто-то им навязывает.

- Это была бы утопия, - он поднялся и придвинулся ко мне вплотную, наши лица вровень, горячее дыхание опаляет лицо. Я разглядываю каждую мельчайшую его черточку во все глаза и стараюсь понять. Зачем я с ним? – Но у нас все может быть так, как ты захочешь. Чего ты хочешь?

Так близко, что его терпкий горьковатый запах обволакивает и дурманит. Зрение становится мутным, а голова пустой и тяжелой. Ощущение его тесной близости сводит с ума, даже одежда не мешает чувствовать, а только усиливает томление, жар, болезненную пульсацию. Руки сами льнут к нему, а с губ камнем срывается вожделенный стон. И вот уже шершавые пальцы скользят по моей ставшей невероятно тугой и чувствительной коже, стаскивая сорочку через голову. Зачем? Люблю ли я его?

- Чего ты хочешь? – настаивает он хриплыми голосом, ладони стискивают грудь, приподнимают и бередят, что аж дышать трудно.

Люблю ли? Или просто жажду заполнить пустоту внутри? Утолить одиночество? Стать как все? Хочу знать.

Легкое дразнящее прикосновение между бедрами. Раздумью не остается места, не остается места желаниям, кроме одного – раскрыться шире и позволить обладать собой.

- Х-хочу, - шепчу я, почти плача.

Он не такой, как все мужчины. Его приходится упрашивать там, где другие берут силой.

Я обхватываю его лодыжками и прижимаюсь сама, окунаю в себя, потому что ни мгновения не могу прожить, не чувствуя его внутри.

Что есть любовь?

***

Мы удачно выбрали день свадьбы: ясный и безветренный. Ферранте ушел первым, а мы с Хлоей остались делать последние приготовления. Я заплетала ее непослушные волосы в высокую прическу, добавляя туда белые цветы и тонкий льняной платок. Она нервно кусала губы и дергалась, не давая мне закончить.

- А может не надо? Я уже не так уверена…

- Ну так пойди и скажи ему. Это не будет большой трагедией.

- Ты не понимаешь. У тебя есть твой Стражик, красивый, сильный, знаменитый. Золота небось горы домой приносит, тебя в шелка и жемчуга одевает. И в постели явно не промах.

- Хлоя!

- А что мой? Он же недотепа, убогий совсем, беднее храмовой мыши да еще и единоверец. Неужели я ничего лучшего не достойна?

- Не хочешь – не выходи замуж, я же сказала. Пойди и все объясни ему сейчас. Это будет лучше, чем если ты потом будешь мучить его упреками и мучиться самой.

- Но а как же… Кто меня еще тут возьмет? Только если в дом терпимости. И все.

- Тогда чего переживаешь? Реши для себя сама, нужен тебе этот брак или нет. И не кивай на то, что другого выхода нет или что Ферранте обидится, потому что это не так. Это целиком и полностью твой выбор. И тебе, только тебе потом отвечать за его последствия.

Хлоя горестно вздохнула:

- Я никогда больше не стану Королевой воров, даже в мечтах…

Я обняла ее, чувствуя, как по ее лицу текут слезы.

Церемонию решили проводить на площади у разбитого фонтана, где было достаточно места, чтобы всех вместить. Площадь украсили цветами, кедровыми лапками, пестрыми лентами. Кругом поставили столы с нехитрым, но сытным угощением: квашеной капустой, репой, тыквенными пирогами, пышными пирогами. Собралась целая толпа: соседи, знакомые, цветочницы, все, кто поддерживал единоверцев и знал Ферранте по его проповедям, люди Лелю. Даже братья Хлои явились, правда, держались на почтительном расстоянии. Церемонию проводил еще один странник-пелегрим, по счастливой случайности оказавшийся в городе в нужное время. В длиннополом коричневом балахоне, подпоясанном веревкой, он вместе с Ферранте ожидали Хлою у разбитого фонтана.

Мы немного опоздали, заставив гостей поволноваться. Теперь все взгляды были устремлены на нас. Так и ждали скандала, чтобы весело почесать языками на досуге. Я вела ее под руку, сквозь толпу, ощущала ее страх и растерянность, как свои собственные. Она дрожала и ступала мелкими несмелыми шагами. Глаза красные и воспаленные от слез – тут уж мы ничего сделать не смогли, как ни старались.

- Чих напал. Извините, - соврала Хлоя, когда пилигрим посмотрел на нее с немым вопросом.

Он долго пел гимны торжественным высоким голосом, растягивая слова так, что они звенели в ушах набатным колоколом. Спрашивал, по своей ли воле они пришли и уверены ли в своем решение.

Все вокруг ждали, когда Хлоя откажется и убежит. Но она неверным дрожащим голосом ответила: «да». По площади разом пронесся облегченный вздох.

После церемонии гости вручали новобрачным подарки и угощались, пили за их здоровье дешевый сидр, запевали хмельные песни и пускались в пляс. Микаш уже отбыл в поход, да и не решилась бы я тащить сюда Стража – уж очень здесь их боялись. А без него танцевать не хотелось совсем. Вместе с половинчатым Лелю мы в стороне наблюдали за всеми, обмениваясь короткими фразами. Под конец к нам подошли Хлоя с Ферранте.

- Ну как?

- Как-нибудь да будет, - добродушно и немного устало ответил Ферранте.

Они с Лелю отошли в сторонку, дав нам с Хлоей возможность перекинуться последними фразами на прощание.

- Не реви, уже и так лицо красное и опухшее.

Она закусила губу.

- Это конец. Смерть.

- Кто знает, быть может, это наоборот начало чего-то нового и удивительного.

- Он ужасен!

- Дай ему шанс. Знаешь, у меня с Микашем тоже далеко не сразу сложилось. Поначалу он тоже мне казался ужасным грубым медведем. А потом… потом я поняла, что медведи могут быть очень ласковыми и поддержать там, где другие швыряют в тебя камнями. Приглядись, и ты увидишь в Ферранте много чего хорошего.

- А что ж ты сама его не выбрала? Хочешь, он весь твой с потрохами. Забирай!

- Хлоя! У каждого в жизни своя ноша. Ты ее выбрала сама.

Она фыркнула и отвернулась. На этом мы начали собирать вещи и расходиться.

Как-нибудь да будет.

========== 14. ==========

14.

Микаш с нетерпением ждал, когда можно будет приступить к своим новым обязанностям помощника капитана Мнишека. Уж очень хотелось проверить пределы полученной власти. За время отпуска в Эскендерии Микаш успел набросать несколько черновых планов по реструктуризации роты: выписал имена всех воинов, их возраст и опыт, вид и уровень владения даром, возраст и опыт, сила и боевое мастерство. Составил таблицы и схемы, где составы звеньев были подобраны по наилучшей эффективности и взаимодополняемости. Еще надо было учесть совместимость как по способностям, так и по характеру, но слишком много факторов оставались неизвестными. Придется исправлять уже по ходу дела. Теперь Микаш понимал, зачем маршалу Гэвину знать всех своих людей в лицо и по именам. Хотелось бы и самому также. За всем следить.