Нетореными тропами. Часть 2 (СИ)

Также Микаш составил графики и программу тренировок для каждого воина, а для командиров звеньев еще и инструктажи для улучшения лидерских качеств.

Микаш не знал, удастся ли воплотить все это в жизнь, но шанс попробовать предоставлялся только сейчас. Во время первой же ночевки Микаш представил все свои планы маршалу. Гэвин долго и с пристрастием их изучал, заставляя Микаша раздуваться от гордости. Надо же, не отмел, как собачью чушь, с первого взгляда. Делал какие-то пометки, что-то исправлял и только через час вручил бумаги обратно.

- Неплохо.

- Да?

Гэвин покивал и потер левую бровь.

- Если тебе удастся все это воплотить в жизнь, то мы сократим потери вдвое.

Микаш просиял и умчался обдумывать свой план дальше, раз уж ему дало ход высшее начальство.

Лорд Мнишек мучился ревматизмом и скверным старческим нравом, так что рвение проявлял разве что к порядку в лагере и муштре рядовых на утренних построениях. К остальным делам он не проявлял никакого интереса и, не читая, подписывал подсунутые ему приказы, лишь бы они были одобрены маршалом. Единственным неприятным моментом были бесконечные придирки к Микашу, лишь бы унизить лишний раз, понося его последними словами за бестолковость, нерасторопность и еще Безликий ведает что. Впрочем, к такому обращению Микаш привык еще в замке милорда Тедеску и сносил все молча и безропотно, а сам делал то, что надо было ему.

Не слишком добрая репутация лорда Мнишека, его чин и гербовая печать на указе очень помогали в осуществлении задуманного. Если кто-то начинал роптать, откуда вдруг такие жестокие порядки – теперь все свободное от марша время у воинов звена было расписано по минутам – Микаш разводил руками. Мол, я-то тут причем - сам страдаю. И без лишних споров ему подчинялись.

Вставали до зари, бегали несколько верст, потом умывались и шли на построение перед завтраком. После завтрака продолжался марш. На дневной остановке Микаш заставлял рядовых упражняться с оружием, а перед сном – с даром, напрявляя большое внимание на взаимодействие между членами вновь сформированных звеньев. Кое-кого все же пришлось менять еще раз и учитывать новобранцев, с которыми Микаш только-только раззнакомился. Практика всегда отличается от теории, а уж если в спор вступают характеры и взгляды…

После изнурительных тренировок все без лишних разговоров разбредались спать и до песни утренних горнов даже не жужжали. Впрочем, это как нельзя кстати помогало с наведением порядка, который так любил лорд Мнишек.

На редких дневках Микаш заставлял рядовых строить из поваленных деревьев полосу препятствий и проходить ее с дюжину раз в любую погоду: проливной дождь, палящее солнце, ураганные порывы ветра. Все, чтобы повысить выносливость и увеличить шансы желторотиков выжить в бою.

Сам Микаш работал на износ. Даже пришлось себе отдельный график составлять, судя по которому, на все задуманное ему не хватало еще часов по десять-двенадцать в каждом дне. Тяжелая жизнь приучила мало спать и много работать, но сейчас даже ему приходилось тяжело. Четыре часа сна ночью и потом сколько удастся подремать в седле верного Беркута во время марша и то только если голову не будут занимать дела.

Микашу выделили отдельную палатку. На самом деле ее могли выделить, когда он еще был командиром Соек, но он упорно желал проводить больше времени со своим звеном, чтобы укрепить их доверие. А вот теперь его задачи сильно изменились. Работе требовалось отдаваться целиком и полностью, а для этого необходимо было уединение и тишина. От гулянок и визитов вежливости Микаш отмахивался: мол, завалил меня лорд Мнишек работай по самое горло и три шкуры спустит, если что запорю. От него с пониманием отставали.

К остальным хлопотам добавились и неучтенные. Оружие и броня быстро изнашивались, оружейники работали из рук вон плохо и жаловались на скудную оплату. Микаш стал разбираться, что да почему, жалея, что в свое время вешал все денежные вопросы на Лайсве и так ничему у нее и не научился. Пришлось искать казначеев и заставлять их все показывать и обучать, а потом рассчитывать и выяснять, куда уходят выделенные на обмундирование и снабжение деньги. Выяснилось, что кое-кто проворовался, кое-кто намеренно завышает цены.

Устранив эти неприятности и урезав еще кое-какие расходы, Микаш собрал небольшую сумму. С оружейниками и провизорами пришлось договариваться лично: лестью, угрозами, посулами и обещаниями замолвить словечко перед маршалом.

К началу боевых действий большинство проблем худо-бедно решились. Рота была к нему хорошо расположена, наслушавшись историй о доблести и ратных подвигах. Да и авторитет высокого лорда Мнишека был непререкаем. Военные советы теперь дозволялось посещать по чину, безо всяких попустительств со стороны маршала, из-за которых на них обоих все высокие лорды смотрели с плохо скрываемым неодобрением. Микаш также смог свободно высказываться по любым вопросам, о которых заходила речь, и вносить свои предложения. Собственно, этим он и пользовался так часто, как только находил, что сказать, отыгрываясь за все те часы, что приходилось молча прятаться в темном углу.

Гэвин все внимательно выслушивал, мог спросить, объяснить или даже согласиться. Остальные смотрели на их обсуждения с тревогой, но потом обвыклись и сами стали высказываться.

К началу боевых действий Микаш с чистой совестью могу сказать, что сделал все, что мог и даже больше. На этот раз зачищали северное направление, южное оказалось перекрыто из-за войны с единоверцами. Марш остановили в норикийской горной долине Ланжу, сплошь покрытой величественными и мрачными лесами. Родина старинных семей с оборотническим даром тотема волка. И вправду, леса кишели ими, а еще таящимися в темных чащах, недоступных горных вершинах и потаенных пещерах демонами. Твари земли не такие опасные, как огненные ифриты и многоголовые людоеды, хотя куда более хитрые и пронырливые.

- Такая сушь стоит – огненную мощь пирокинетиков использовать не стоит. От одной искры все вокруг вспыхнет – сами угорим. С телекинезом тоже надо осторожно – сухостой не выдержит сильных потрясений. Каждое действие нужно рассчитывать аккуратно, - объяснял Гэвин на последнем перед битвой совете, показывая на карте первоочередные цели и обрисовывая вкратце общие задачи.

Микаш изучал карту еще долго после того, как все разошлись. Запоминал, обдумывал, перебирал варианты.

- Перестань волноваться – лучше выспись, - Гэвин по-отечески положил ему руку на плечо.

- Надо еще последние распоряжения командирам отдать, - отмахнулся Микаш. Никакого волнения он не чувствовал, вот совершенно, просто хотелось удостовериться…

- Успокойся, тебя же прямо колотит. Это просто очередной бой, такой же, как сотни других на твоей памяти.

Микаш напряженно выровнялся, силой воли уняв всякое непроизвольное движение в теле.

- Такой же. Можно откланяться?

- Давно пора.

Оставшиеся несколько часов до отбоя Микаш объяснял командиром звеньев их задачи, подходил к каждому и удостоверялся, что тот понимал свою роль и роль своих людей правильно, рядовых окликал по именам и желал удачного боя. Все, что только можно было, он сделал.

Уснул, как только улегся на мягкие тюфяки в палатке. Проснулся тоже как и хотел перед побудкой. Успел собраться и настроиться перед тем, как затрубили горны и на пороге показался молчаливый мальчишка-оруженосец, который помогал ему облачаться в доспехи. Поверх надетой на плотную стеганку кольчужной рубашки закреплял ремнями пластины панциря, проверял сочленения. Микаш уже пробовал их во время тренировок. Не слишком удобно, но все настаивали на полном облачении, раз уж ему выпало вести роту в атаку.

На построение он успел немного раньше Мнишека, чтобы всех еще раз проверить. Сам высокий лорд капитан вальяжно прошествовал к ним при полном параде в белых латах с выведенной на груди черной цаплей и черным бархатным плащом за спиной. Как будто сам собирался вести роту в атаку, хотя целители строго-настрого запретили и не выпускали из-под собственного рачительного присмотра. Он прошелся по рядам, осматривая каждого воина придирчивым взглядом. Кривился, отчитывал, грозил многочисленными рапортами, а завершил смотр грозной речью: