Навечно преданный (СИ)

Его Величество решил, какой вопрос нужно задать в следующую очередь. Он должен быть уверенным, что это не ошибка и его догадка правильна. Или же с облегчением убедиться в собственной сумасшедшей подозрительности и глупости.

— Когда это произошло?

Мери вновь опустила глаза и тихо проговорила:

— В начале сентября, государь. Во время моей поездки к родным.

Нет, не глупость. Всё, что сложилось в его бедной голове в чёткую схему последовательности произошедших событий, выглядело чем угодно, только не глупостью. Грудь сдавило. Говоришь, ребёнок должен родиться в мае, да, Шерлок? Похоже, это случится немного позже… Чёрт!

Джон протянул руку к распростёртой перед ним женщине и заставил её подняться. Оставался ещё вопрос, окатывающий душу короля волной леденящей тревоги:

— Ответьте мне, сударыня: вы уже писали ранее о Шерлоке или это первые письма с упоминанием о нём? Ведь именно его имя скрывается за буквой «Ш», не так ли?

Горькие слезы в который раз заструились по нежным щекам. Джон, правильно истолковав молчаливое признание Мэри, сжал зубы, чтобы не выдать очередной прилив отчаяния и гнева. Женщина, уловив эмоции сюзерена, вновь рухнула на колени:

— Простите, простите меня, Ваше Величество! Умоляю вас! Разве сообщение о никому неизвестном найдёныше может быть истолковано, как государственная измена? Я специально писала лишь о том, что не является важным… Ваш секретарь — разве он так значим? — Мэри умоляюще приникла к ногам жениха. — Но это нисколько не снимает с меня вины, я понимаю! Поверьте — сама я никогда не смогу себя простить за то, что совершила! И что бы Вы ни решили на мой счёт, я знаю, что должна с Вами попрощаться… Если Вы не казните меня, то теперь это сделают… они… Прощайте, мой король, мой дорогой Джон… — и уже не сдерживаясь, зарыдала в голос.

Джон смотрел на свою сотрясающуюся в плаче невесту, думая о том, что должен утешить, принять её оправдания и остановить эту жуткую затянувшуюся сцену. Сделать хоть что-то. И почти не находил в себе сил.

Но мужчина должен оставаться мужчиной, а значит, быть сильным и рассудительным в любой ситуации. Тем более, если он — король.

— Леди Морстен. Мэри… Встаньте, наконец… И послушайте… — Джон придержал за локоть не смеющую ослушаться поднимающуюся даму и отвёл в сторону выбившийся из гладкой причёски белокурый локон. Заплаканные глаза и тёмные от краски дорожки слёз не делали его невесту безобразной, однако, не добавляли и привлекательности. Уставшая, разбитая горем молодая женщина… Джон снова прочистил горло, прежде чем заговорить. С каждым разом это было всё сложнее.

— Я не могу вам сейчас многого обещать. Мне нужно время, чтобы подумать… Обдумать всё это… — он помолчал, но понимая, что ожидание ещё томительнее, чем приговор, продолжил: — Я зол. Очень. И буду зол ещё очень долго, не сомневайтесь. Однако, мне бесконечно жаль вас, и я полон негодования по поводу того, что вам пришлось вынести и пережить, — Мэри горестно всхлипнула. — И я клянусь, — Джон сжал её холодные пальцы в своих, — что никогда этого не забуду. Я клянусь, что заставлю виновных понести соответствующее их злодеяниям наказание, кем бы они ни были. Но я не знаю, какое решение приму на ваш счёт. Пока не знаю. Прошу лишь об одном: сейчас пообещать мне, что вы не станете делать глупости и спокойно дождётесь моего вердикта. Вы обещаете?

Леди Морстен покорно склонила голову, потом, решив почему-то, что этого недостаточно, быстро кивнула ещё несколько раз. Джон устало вздохнул:

— Ну вот и ладно. Голубей передадите капитану Лестрейду, я его сейчас пришлю… Приставлю к вам дополнительную охрану… И ещё… — он вдруг замер, ещё раз обдумывая положение и принимая для себя временный план действий: — Всё, что вы мне сейчас поведали… И весь наш разговор… Ради вашего же блага… Должно остаться тайной. АБСОЛЮТНО для всех, вы меня понимаете? АБСОЛЮТНО. Только вы и я. Никто больше не должен знать. По крайней мере, пока Я не решу иначе. В этом вы должны мне поклясться.

Леди посмотрела на короля и серьёзно спросила:

— Чем Вы хотите, чтоб я поклялась, государь?

— Всем, что вам дорого, леди Морстен.

Она ещё раз согласно кивнула и, в последний раз всхлипнув, торжественно произнесла:

— Клянусь своей жизнью и своим счастьем, клянусь своей любовью к Вам, хоть Вы в ней и усомнились. Я не стану предпринимать больше никаких действий, я буду ждать Вашего решения и никому ничего не скажу. Клянусь.

Джон выпустил руку невесты, ободряюще сжав напоследок тонкие пальцы, и с прямой спиной вышел из комнаты.

Остававшаяся наедине со своими мыслями, женщина проводила монарха абсолютно нечитаемым взглядом.

Далеко Ватсону уйти не удалось. Сразу же за порогом апартаментов силы покинули короля, и он вынужден был остановиться, прижавшись лбом к холодному стеклу одного из стрельчатых окон галереи. Мысли путались, сердце болело.

Шерлок, мой странный Ангел… Что же ты наделал?.. Что МЫ все наделали… И самое главное, что нам делать ТЕПЕРЬ? Обесчещенная женщина, его невеста… Мэри… если разобраться, пострадала по его, Джона, вине. Если бы он не ввязался в это политическое противостояние… Если бы не решил сделать её своей невестой… А теперь и Шерлок пострадает — Магнуссену, а он не сомневался, что леди Морстен права и на самом деле узнала голос, сейчас уже наверняка известно, что его якобы погибший Преданный находится у шотландского короля. Чего теперь ожидать от зловещего князя Эплдора? Каков будет его следующий шаг? Страх потерять Шерлока вдруг захватил Джона, заставив спину покрыться липким холодным потом, и тут же сменился беспомощной яростью… «Беременна. На самом деле. Ты прав, как всегда, потрясающе прав… Какое счастье, что ты не знаешь главного: это твой ребёнок, мой Шерлок. Твой еженощный кошмар из сновидений и его реальные последствия в жизни. И ведь не поженить вас — леди и… Раб.»

Мысль о том, чтобы устроить союз Шерлока и Мэри, внесла ещё больший кавардак в многострадальные размышления короля.

Шерлок и женщина? И их ребёнок? «Как хорошо, что этот союз невозможен,» — трусливо пискнула на краю осознания гнилая ревнивая мыслишка. «Господи, не дай мне сойти с ума! От бессилия что-то изменить, от невозможности вернуть всё назад! От ревности! От осознания своей вины перед ними обоими. Так какой же выход? Какой?»

Снова и снова терзая свой бедный разум этим вопросом, Джон уже начинал догадываться, как поступит. У него нет другой возможности, чтобы всё исправить. Просто нет. Он ничего не скажет Мэри о том, что знает о её беременности. Если она так и не признается, надеясь выдать дитя за законного наследника — пусть. В конце концов, её можно понять. И даже, наверное, со временем простить. И, конечно, он никогда не скажет ни Шерлоку, ни кому-либо ещё, что он, Джон Ватсон Шотландский, не имеет к появлению малыша на свет никакого отношения. Ему необходимо защитить и эту женщину, и этого ребёнка, которому тоже несдобровать, если выяснится, кто его настоящий отец. Волей или неволей, но отныне Джон ответственен за них обоих.

Он женится на Мэри Морстен, как и обещал. «Хорошо бы, чтоб ребёнок оказался девочкой… Наследный принц, первенец, в котором нет и капли крови правящей династии — почившие предки в гробах перевернутся! Но если и так — ничего уже не изменишь. За свои поступки нужно платить, даже если цена кажется непомерной.» Тяжесть в груди и дрожь в коленях сменились тошнотной головной болью. И желанием прикосновений к ней целебных рук настоящего отца вероятного наследника короны. «О, Господи… Не дай мне сойти с ума…»

Мэри задумчиво вела щеткой по распущенным шелковистым волосам. Досадливо поморщилась — сегодня ей пришлось выбирать. Между липким страхом и холодным ужасом. Ужас победил. Правда, голубями его пришлось пожертвовать — счастье, что послания оказались практически идентичными, а король Джон — безмерно впечатлительным и благородным. Она была уверена, что не окажется на гильотине за измену: женская слабость — огромная сила, она всегда это знала. И очень надеялась на то, что выбор ею был сделан действительно в пользу меньшего из зол.