Навечно преданный (СИ)

— Что?! — все ещё слегка улыбающемуся Джо­ну по­каза­лось, что он ос­лы­шал­ся. Но Пре­дан­ный про­дол­жал, ни­чуть не сму­тив­шись проз­ву­чав­шим в этом ко­рот­ком воп­ро­се изумлением.

— Во­ля Ва­ша, го­сударь, прос­то мо­гут по­пол­зти не­лепые слу­хи, да и в бе­лом под­ве­неч­ном платье на пос­леднем ме­сяце бе­ремен­ности, бо­юсь, Ва­шей из­бран­ни­це бу­дет не слиш­ком ком­фор­тно…

— Шер­лок, ты с ума со­шёл? — тон мо­нар­ха стал бо­лее ка­тего­рич­ным, а только что греющие улыбкой глаза превратились в синие льдинки. — Что ты та­кое не­сёшь? Ле­ди Мор­стен бе­ремен­на? С че­го ты взял?

— Но это оче­вид­но, сир! — Пре­дан­ный, ка­залось, нис­коль­ко не уди­вил­ся ко­ролев­ско­й неосведомлённости. — Ва­ша не­вес­та за весь ве­чер не прит­ро­нулась к ви­ну, ко­торое всег­да очень лю­била; ей ста­ло дур­но, ког­да по­дали ры­бу — она тут же поп­ро­сила унес­ти блю­до, при этом на ли­цо бы­ли все приз­на­ки дурноты; а пор­тной, ко­торый до это­го шил ле­ди Мор­стен платья, готовя наряд для помолвки жа­ловал­ся, что но­вые мер­ки не сов­па­да­ют в гру­ди и та­лии со сня­тыми рань­ше. А ес­ли учи­тывать, что с мо­мен­та отъ­ез­да гос­по­жи прош­ло око­ло трёх ме­сяцев, нас­ледни­ка нуж­но ждать к кон­цу мая.

Ус­лы­шан­ное бы­ло не­воз­можным. Ог­лу­шён­ный впол­не прав­до­подоб­ны­ми вы­вода­ми сек­ре­таря, Джон всем сво­им ес­тес­твом не мог сог­ла­сить­ся с тем, что это мо­жет ока­зать­ся прав­дой. Мэ­ри? Его Мэ­ри? Нет!

— Шерлок… — ум в полном смятении пытался найти объяснение представшим перед ним уверенным выкладкам, и, не находя, зацепился за спасительное в своей царственной слепоте негодование: — За­чем ты это де­ла­ешь? Хо­чешь в оче­ред­ной раз по­разить ме­ня сво­ей не­под­ра­жа­емой де­дук­ци­ей? Для че­го ты это вы­думал?

— Я это уви­дел, — уп­ря­мо про­из­нёс Пре­дан­ный, с со­жале­ни­ем гля­дя на го­суда­ря.

— Зна­чит, твои гла­за те­бя об­ма­нули! — вык­рикнул ко­роль и, изо всех сил упрямо не же­лая до­пус­тить да­же те­ни по­доз­ре­ния от­но­ситель­но из­бран­ной им жен­щи­ны, об­ви­ня­юще про­дол­жил: — Ну, пожалуйста, признайся — зачем ты это, Шер­лок? За­чем? Хо­чешь нас­тро­ить ме­ня про­тив ле­ди Мор­стен? Хо­чешь, что­бы я пе­рес­тал ей до­верять?

Чёрт бы побрал всё это… И неуместные вопросы и откровенно ненужные ответы… Джон сам не очень ве­рил в собственные слова, пригвоздившие недоумевающего босого Шерлока к холодному, не защищённому ковром, паркету. Но дру­гая при­чина прозорливости секретаря бы­ла настолько неп­ри­ем­ле­ма, что следующая пор­ция об­ви­нений, прорываясь старой, уже почти зарубцевавшейся болью и новыми неуёмными порывами, об­ру­шилась на бе­зот­ветно по­нурив­ше­гося парня:

— Я звал те­бя. Я ждал… А… Чёрт с этим… Пусть ты да­же не счёл нуж­ным дать мне хоть ка­кой-то от­вет! Но почему же те­перь ты хо­чешь раз­ру­шить мои от­но­шения с той, ко­торая мне бли­зка? Это так ты за­щища­ешь ин­те­ресы Хо­зя­ина, Пре­дан­ный?

Джон постучал пальцами по подвернувшемуся в метаниях под руку секретеру, уже досадливо осознавая, что в запале эмоций снова совершенно неожиданно для себя повернул диалог в недопустимое и нежеланное русло. Шерлок, лишь моргающий в ответ на обвинения, казалось, был озадачен непонятно куда свернувшей беседой не меньше:

— Вы зна­ете, что Ва­ши ин­те­ресы для ме­ня пре­выше все­го, — попытался в очередной раз объясниться слуга. — Я не же­лал ни ос­корбить Вас, ни, тем бо­лее, огор­чить. Ес­ли ни Вам, ни ле­ди Мор­стен ещё не­из­вес­тно о том, что Ва­ша не­вес­та ждёт ре­бён­ка…

— Замолчи! — по­теряв ос­татки са­мо­об­ла­дания, за­орал Джон, по­лыхая от ярос­ти и при­лив­шей к ли­цу кро­ви. — Я же просил: не нужно читать близких мне людей, Шер­лок! Мои слова ничего для тебя не значат?!

Шерлок осёкся, не решаясь ни продолжить объяснения, ни удалиться, обескураженно наблюдая за мечущимся по опочивальне монархом.

Джон, вцепившись в собственную шевелюру и пытаясь усмирить бушующую в груди смуту, унять мельтешение разных и странных мыслей, выкорчевывая сорняки только что посеянных Шерлоком сомнений и уже осознавая, что они всё равно прорастут новыми бурными всходами, что покой и уверенность в близких ему людях, если не в одном, так непременно — в другом, вот в этот самый момент утрачены навеки, наконец, остановился и поймал растерянный взгляд своего дурацкого, нелепого в своих выводах, жестокого в своей настойчивости и до боли… неповторимого Преданного:

— Ухо­ди, я не же­лаю те­бя ви­деть. И больше не хо­ди за мной… Приказ понятен?..

Принёсший свежезаваренный чай старый Анджело, обнаруживший в королевской опочивальне лишь бледного и явно пытающегося сдержать ярость монарха, аккуратно поставил приборы на прикроватный столик и, не рискуя не то что произнести всегда легко льющуюся речь, но и сделать лишнее движение, ретировался за дверь с резвостью молодой антилопы. Едва заметивший его мимолётное присутствие король, пытаясь взять себя в руки и успокоиться, всё же подошёл к накрытому столу и взялся за миниатюрную ручку сосуда тонкого китайского фарфора, наполненного благоухающим ароматным чудом.

Каким образом пятно от живительного напитка оказалось на светлом шёлке обоев, россыпь осколков нарядной чашки под ним, а сметённый одним резким движением весь чайный сервиз на стылом полу — Джон так после и не вспомнил.

Король медленно пересекал двор, направляясь к конюшням. В голове в очередной раз была полная сумятица, и в очередной раз причиной этого послужило воспоминание о разговоре с Шерлоком в утро после помолвки. Ну кто бы сомневался… Вот уже несколько дней Его Величество не находил себе места, будучи совершенно потерянным. Будущее, совсем недавно представлявшееся более-менее понятным даже несмотря на неуверенность в правильности сделанного им выбора, теперь расплывалось, подобно песчаному замку под струями проливного дождя. Не имея ни желания, ни достаточных аргументов для обличения недостойного поведения леди Морстен, Джон старался избегать встречи со своей избранницей, малодушно опасаясь не выдержать и сорваться на, вполне возможно, незаслуженные обвинения.

Шерлок, проявив полное послушание, всё это время ни разу не попался Его Величеству на глаза. Король настойчиво убеждал себя, что такое наказательное удаление послужит Преданному достаточным уроком на будущее — не пытаться вмешиваться туда, куда его не просят, и когда капитан Лестрейд, смущённо пряча взгляд, попытался сообщить государю о неутешительном состоянии секретаря, употребляя эпитеты «осунувшийся» и «несчастный», Джон так холодно посмотрел на командира охраны, что у того язык не повернулся закончить своё неудавшееся ходатайство.

Но как бы королю ни хотелось просто выбросить из головы сказанное Шерлоком, сомнения — реальные и довольно мучительные — всё больше и больше одолевали Его Величество.

Настойчивое отрицание: «Не может этого быть, она не такая!» — перемежалось с уже выработавшейся привычкой абсолютно доверять дедуктивным выкладкам своего Преданного. Связь, проросшая корнями в каждый нерв, не позволяла заподозрить в парне умышленной лжи, а стопроцентное попадание его рассуждений в истинное положение вещей, что бы под этим ни подразумевалось, требовало отнестись к словам молодого человека, по меньшей мере, серьёзно.

«Но она никогда не давала повода усомниться!» — стучало в висках. И тут же вспоминались нежные руки, готовые в порыве страсти сорвать с него одежду… «Она влюблена, она была просто захвачена желанием!» — уговаривал он своё подсознание. «А если нет? А если она пыталась тогда склонить тебя к близости вполне расчётливо? Чтобы иметь возможность скрыть, что отец ребёнка — не ты?» — тихонько звучал в голове знакомый баритон…

К большому удивлению и некоторой досаде Джона, настоящей ревности он не испытывал. Было недоумение. Гнев на Преданного, так не к месту решившего применить свою чёртову дедукцию. Огромный зависший вопрос — что с этим всем теперь делать? И ещё один (на самом краю сознания) — почему он, несмотря на веский повод, не ревнует Мэри, а вот Шерлока ревнует даже без всякого повода с его стороны?..