Соблазнение Джен Эйр

— Это Джен Эйр, сэр, — сказала я и вежливо присела.

— Скоро она станет Джен Рочестер, — добавил он. — Через две недели и ни днем больше. Ты слышишь меня?

Я слышала, но понять его мне было трудно, потому что от этих слов у меня кружилась голова. Ощущение, которое породило во мне это обещание, было сильнее того, что называют счастьем. Оно потрясло и оглушило меня. Чем-то, я думаю, оно было похоже на страх.

— Джен, сначала ты краснеешь, потом бледнеешь, что с тобой?

— Это оттого, что вы назвали меня по-новому — Джен Рочестер. Это так необычно.

— Да, миссис Рочестер, — убежденно сказал он. — Юная миссис Рочестер. Невеста Фэрфакса Рочестера.

— Этого не может быть, сэр. Звучит слишком неправдоподобно. Люди никогда не испытывают полного счастья в этом мире. Мне на роду было написано повторить судьбу миллионов таких, как я, и то, что выпало на мою долю, кажется мне сказкой.

— Которую я могу превратить в быль и сделаю это. Начну прямо сегодня. Я уже написал в Лондон своему банкиру, чтобы он прислал кое-какие украшения из фамильных драгоценностей хозяек Тернфилда. Надеюсь, через день-два я смогу надеть их на тебя, потому что хочу, чтобы ты пользовалась всеми почестями и вниманием, которое я бы оказал дочери пэра, если бы женился на таковой.

— О сэр! Не нужно драгоценностей! Джен Эйр, обвешанная драгоценностями, — это звучит так странно, так неестественно. Я бы лучше обошлась без них.

— Нет, я сам застегну бриллиантовое ожерелье на этой шее и надену на эту голову диадему, что тебе очень пойдет, потому что природа придала твоему лицу благородные черты, Джен. Я надену на эти тонкие запястья браслеты, — сказал он, целуя их, — и отягощу кольцами эти пальчики феи. Я буду любоваться тобою — нагой, но усыпанной драгоценностями.

— Нет-нет, сэр! Не разговаривайте со мной, как с красавицей. Я простая гувернантка в квакерском платье.

Краска залила мне щеки: я вспомнила, как он созерцал Бланш Ингрэм во время игры в шарады, когда сам изображал шейха. Я вспомнила скучающий, лишенный подлинного интереса взгляд, которым он смотрел на нее, полуобнаженную, сверкающую драгоценностями. Словно прочитав мои мысли, он приподнял мое лицо, чтобы я посмотрела на него.

— Для меня ты красавица, а красавица желанна моему сердцу, — сказал он.

— Вы спите, сэр. Спите и видите сон.

— Я не спал вчера, когда ты открылась мне. Но от осознания того, что это только начало, мое сердце начинает биться быстрее. Ты прекрасна, моя Джен, и я покажу всему миру, насколько ты прекрасна, — продолжил он. — Я облеку свою возлюбленную в атлас и кружева, волосы ее украшу розами, а любимую головку покрою бесценной вуалью.

— И тогда вы не узнаете меня, сэр, потому что я перестану быть вашей Джен Эйр и превращусь в пигалицу в павлиньих перьях.

Но он продолжал свои красивые речи, не замечая моих возражений.

— И еще я отвезу тебя в Милкот. Тебе придется самой выбрать платья для повседневной жизни и… подвенечное.

— Это случится скоро?

— К чему ждать? Я договорился — свадьба пройдет в ближайшей церкви без помпы. Сразу после церемонии я умчу тебя в город. Мы немного поживем там, а после я отвезу свое сокровище поближе к солнцу. К французским виноградникам и итальянским равнинам, где она увидит все, что было замечательного в прошлом, и познает, что есть замечательного в настоящем. Она испробует городскую жизнь и научится ценить себя, глядя на других и сравнивая.

— Я буду путешествовать? С вами, сэр? — ахнула я от удивления и удовольствия.

— Ты побываешь в Париже, Риме, Неаполе. А еще во Флоренции, Венеции и Вене. Все дороги, по которым ходил я, пройдешь и ты. Там, где оставило след мое копыто, побывает и твоя ножка сильфиды. Десять лет назад я, словно безумец, бежал через всю Европу, и спутниками моими были отвращение, ненависть и ярость, но теперь я, исцелившись, снова побываю в этих местах, и сопровождать меня будет сам ангел.

Тут я рассмеялась.

— Я не ангел, — заверила его я. — Мистер Рочестер, не стоит ожидать от меня чего-то небесного. Подобных качеств вы найдете во мне не больше, чем я — в вас, хотя я и не ожидала их найти.

— Я никогда не встречал такой, как ты, Джен. Ты покорила меня. Мне нравится, что ты такая мягкая, и, пока я наматываю на палец эту шелковую нить, трепет проходит по руке к моему сердцу. — Он улыбнулся. — Ну и в другие потаенные места моего тела.

С этими словами он взял мою ладонь и крепко прижал ее к своим бриджам в области паха. Там тут же вздыбилось, как будто какой-то огромный змей пытался восстать из морской пучины.

— Вот видишь, я поддаюсь влиянию, и меня можно захватить. И влияние это такое сладостное, что и передать нельзя, а плен прелестнее любой победы, которую я мог бы одержать.

Он снова поцеловал меня, и от этого поцелуя змей в его бриджах сделался тверд, как кусок выдержанной древесины. Я почувствовала, что и моя плоть не осталась безответной. Я знала, что желание могло в любой миг захватить нас, поэтому поспешно отдернула руку и отступила на полшага.

— Нет, сэр. Довольно. Нужно остановиться. Нам слишком многое нужно обговорить. Я хочу попросить вас кое о чем. К тому же Адель и слуги… Они не должны видеть наших несвоевременных нежностей.

— Просите, Джен.

— И попрошу, сэр. Ответьте на мой вопрос.

Я немного отошла от него, пригладила волосы и сжала губы. Потом сложила руки на груди, продолжая ощущать покалывание под ними и тепло между ног. Прокашлялась, не отвечая на его проникновенный взгляд.

— Вот что я должна спросить, — сказала я. — Зачем вы так старались убедить меня, что хотите жениться на мисс Ингрэм?

— Я отвечу, — сказал он, усмехнувшись, — хоть и рискую вызвать у тебя негодование, Джен. А я видел, в какого демона ты превращаешься, когда негодуешь. Вчера вечером твой прекрасный лик сиял в холодном лунном свете, когда ты восстала против судьбы и назвала себя равной мне. Кстати, это ведь ты сделала мне предложение.

— Конечно я. Но не отвлекайтесь. Разговор о мисс Ингрэм.

— Я притворялся, что оказываю внимание мисс Ингрэм, чтобы ты полюбила меня так же безумно и беззаветно, как я люблю тебя. Ведь я знал, что ревность в этом деле — лучший союзник.

— Бессовестный, недостойный поступок! Вы подумали о чувствах мисс Ингрэм?

— Все ее чувства сводятся к одному — гордыня. А гордыню нужно смирять. Ты ревновала, Джен?

— Какая разница, мистер Рочестер? Вам это вряд ли интересно. Ответьте мне правдиво еще на один вопрос. Вы не думаете, что своим нечестным флиртом сделали мисс Ингрэм несчастной? Не почувствует ли она себя обманутой и брошенной?

— Это маловероятно. Я же говорил — это она меня бросила. Весть о моей несостоятельности значительно умерила, а вернее, вовсе погасила пламя ее любви.

— Но вы были… — Продолжать было трудно, но я заставила себя: — Вы были любовниками, разве не так? Разве это не накладывает на вас определенных обязательств? У вас странные принципы.

— У моих принципов не было возможности сложиться, Джен. Из-за недостатка внимания к ним мог произойти небольшой перекос. А что касается мисс Ингрэм и нашего союза, то мне не было дела до принципов, а для нее это было не так уж важно. Я подозреваю и даже не сомневаюсь, что вскоре она найдет мне замену.

— Скажите это серьезно, сэр, чтобы я могла насладиться дарованным мне счастьем, не боясь, что кто-то другой испытывает мучительную боль, как недавно было со мной.

— Не бойся, моя милая девочка. Во всем мире нет другого существа, которое любит меня такой же чистой любовью, как ты… И вера в твою привязанность — прелестный бальзам для моей души.

Он подошел ко мне, встал за спиной и обнял. Я приникла губами к руке, которая легла мне на плечо. Я очень любила его. Я любила его так сильно, что даже себе боялась признаться в силе своего чувства. Я любила его так, что и словами не выразишь.

— Попроси меня о чем-нибудь еще, — сказал он, прижимаясь ко мне сзади. Через ткань платья я чувствовала его жаждущую твердость и с трудом сдерживала желание уступить этому натиску. — Мне нравится, когда ты просишь, и я уступаю.