Любовь и смута

- Забудьте о вашей свадьбе, - проговорила она негромким, но переполненным ненавистью голосом. - Вы никогда больше не увидите Альбергу, дочь Викфреда Буржского. Прочь с глаз моих, вы достойный раб своего подлого господина!

Закусив до крови губу, Лантберт покинул покои королевы.

 На выходе его уже поджидали - два стражника бросились на него и, схватив за ноги, повалили  на пол, в то время как третий  обрушил на него свой меч, намереваясь разрубить голову. Лантберт почти невероятным усилием сумел увернуться от меча, одновременно несколькими крепкими ударами ног освободившись от противников. Вскочив на ноги, он покалечил мечом одного из врагов и метко бросил кинжал в другого. Третий налетел на графа как коршун, но тоже был повержен. В это время подоспели ещё несколько рыцарей и, осыпая Лантберта проклятьями, атаковали его. Одного из них он повалил ударом ноги, второго поразил мечом, но третий смог ранить его в предплечье. Однако ранение не повредило графу - Лантберт успел уклониться от прямого удара и клинок лишь рассёк кожу. Тут же, атаковав противника, граф нанес ему смертельный удар и сразу был вынужден защищаться от последнего из нападавших. Но ловкость и сила вновь были на стороне графа. Одержав победу, Лантберт забрал свой кинжал, прихватив и кинжал одного из убитых. После чего поспешил удалиться, опасаясь нападения остальных.

Его опасения не были напрасны, ибо эти остальные уже поджидали его.  В одной из галерей он увидел отряд рыцарей, которые решительно направились в его сторону. Лантберт остановился, прикидывая скольких сразу он сможет обезвредить, и тут услышал шаги за спиной - дворцовая охрана окружила его.

- Барон Лантберт, прошу вас отдать меч и следовать за нами. По приказу императора вы арестованы, - сказал человек, возглавлявший отряд.

- Как вам угодно, - проговорил Лантберт, выхватив кинжал из рукава и бросив его в говорившего — тот упал замертво (кинжал пронзил сердце).

 Пораженные молниеносностью его действий и смертью своего командира, остальные на несколько мгновений пришли в ступор, дав Лантберту возможность выхватить меч из ножен.

На счастье графа в галереи показались делегаты во главе с Людовиком Баварским.

- Да это же мой зятёк! - воскликнул граф Буржский, выхватив меч и устремившись на выручку родственнику. Вслед за ним, по приказу своего короля, поспешили баварцы. Рыцари императора, лишенные командира и окруженные превосходящими их силами, были вынуждены сдаться и удалились, прихватив убитого товарища.

В этот день Лантберт чудом остался жив, однако ему пришлось покинуть ахенский дворец, так и не повидавшись с женой.

***

Итак, война была объявлена, и первой жертвой на её алтаре должен был стать сын Юдифи. Королева понимала, что пребывание в Ахене для Карла всё опаснее с каждым днем. Его необходимо было спрятать в надёжном убежище, чтобы, в случае победы Лотаря, беспрепятственно вывезти подальше от Франкии. Но где найти это убежище, если даже не можешь знать наверняка кто из знати и священников друг, а кто враг. Королева была в отчаянии, сейчас ей казалось, что все королевство восстало против её мальчика.

Она бы многое отдала, лишь бы услышать от кого-нибудь слова поддержки и план спасения её сына, но единственный человек, кому она могла полностью доверять, несколько дней назад отбыл из Ахена по срочному поручению Людовика — они готовились к противоборству и собирали людей.

- Государыня, если вы мне доверитесь, я спасу принца, - увы, это произнесла Альберга — чем могла помочь королеве придворная дама, которой впору было самой покинуть дворец - очень скоро он мог стать слишком беспокойным жилищем.

- О чем ты ведёшь речь, милая? - тем не менее, терпеливо осведомилась Юдифь — обсуждение любых планов спасения несло в себе пусть и зыбкую, но все же надежду. - Каким образом ты можешь помочь нам?

- Если вы помните обстоятельства нашей с вами встречи в Бурже, то поймёте, о чем я говорю.

Да, тот день королева бережно хранила в памяти и помнила его так ясно, как будто это было только вчера. Она знала, что даже на смертном одре она будет вспоминать именно тот день.

- Я, кажется, понимаю, о чем ты говоришь, - кивнула Юдифь. Впервые за последние дни её лицо, удрученное ожиданием беды, немного посветлело, а прекрасные, цвета изумрудов, глаза вновь сверкнули огнем, который никакие бедствия и страдания не смогли бы затушить навеки. - Но, Альберга, как мне отправить туда Карла? Любое количество рыцарей кажется мне недостаточно надежным.

- Государыня, я сама сопровожу монсеньора.

Юдифь сначала удивилась, потом разгневалась.

-  Да ты смеешься надо мной! - воскликнула она.

- Отряд рыцарей привлечет к нам ненужное внимание. И, кроме того, не исключено, что позже кто-нибудь из них выдаст убежище принца Карла Лотарю или его людям, - невозмутимо продолжала Альберга.

- Его людям! - в сердцах вспылила королева, устремив на графиню Дижонскую полный раздражения и гнева взгляд, как будто вместо Альберги увидела перед собой её мужа.

Альберга смущенно опустила глаза, но тут же подняла их и прямо посмотрела на государыню, как человек, искренне не ведающий, в чем его обвиняют. Она понимала, что Юдифь просто срывает на ней свое удрученное состояние.

- Прости, дорогая, - махнула рукой королева, сама устыдившись своего срыва. - Ты должна понимать - то, что ты предлагаешь слишком опасно. Отправлять вас с Карлом одних, тем более  через разбойничьи леса Бургундии, было бы безумием.

-  Для монсеньора нет сейчас места опаснее, чем Ахен, - упрямо возразила Альберга.

Юдифь с тоской безнадежности на лице покачала головой.

-  Государыня, если вам дорога жизнь вашего сына, вам придется полностью довериться мне, -  резко сменив интонацию, бесцеремонно и жестко произнесла Альберга, видя нерешительность королевы и понимая, что Юдифь сама сейчас невольно приговаривает своего ребенка к смерти.

Пораженная такой метаморфозой, королева в изумлении посмотрела на свою придворную даму. Куда девалась хрупкая, милая, деликатная девушка? И откуда появилась эта своевольная грубиянка, пытающаяся диктовать условия королеве?