Соблазнение Джен Эйр

С этими словами ее высокая фигура в пышных одеяниях подплыла к двери так близко, что мне пришлось резко отклониться, отчего я чуть не сломала себе спину. Поначалу в пылу она меня не заметила, но, когда увидела, скривила губы и отошла к окну. Почтовая карета остановилась, кучер позвонил у дверей, и из экипажа вышел мужчина в дорожном костюме. Незнакомый.

— Какая досада! — воскликнула мисс Ингрэм. — Ах ты, несносная мартышка! — бросила она Адели. — Кто тебя просил глазеть в окно и обманывать? — И она обожгла сердитым взглядом меня, как будто в этом была моя вина.

В холле послышались шаги, и вскоре в гостиную вошел незнакомец. Он поклонился мисс Ингрэм.

— Похоже, я явился не вовремя, сударыня, — сказал он. — Моего друга мистера Рочестера нет дома. Но я проделал долгий путь и надеюсь, что могу на правах старого и близкого друга остаться, чтобы подождать его возвращения.

Манеры его были вежливы, но акцент, с которым он разговаривал, показался мне довольно необычным. Не иностранный, но и не совсем английский. Лет ему могло быть примерно столько же, сколько мистеру Рочестеру, между тридцатью и сорока, и внешность его казалась довольно привлекательной, по крайней мере при первом взгляде.

Звук колокольчика, призывающего к обеду, заставил гостей рассеяться. Снова его я увидела только после трапезы. Он, похоже, уже освоился в Тернфилде и чувствовал себя как дома. Этот красивый и, судя по виду, радушный человек в сравнении с мистером Рочестером решительно проигрывал. В его правильном овальной формы лице с гладкой кожей не чувствовалось силы, от ястребиного носа и маленьких вишневых губ не веяло твердостью, низкий, плоский лоб не указывал на ум, а в пустых карих глазах было нечего найти.

Сидя, как обычно, в своем укромном уголке у стеклянной двери и украдкой присматриваясь к гостю при свете жирандолей, стоявших на каминной полке и ярко освещавших его лицо (а он придвинул кресло к самому камину), я все больше и больше убеждалась, что он уступает мистеру Рочестеру во всем.

Рядом с ним сидели еще два-три джентльмена, и время от времени я слышала обрывки их негромкого разговора. Поначалу я не могла разобрать их слов, потому что беседа сидевших ближе ко мне Луизы Эштон и Мэри Ингрэм мешала мне. Дамы обсуждали незнакомца. Они обе называли его «милым». Луиза даже сказала, что он «само очарование» и что она «восхищена», а Мэри настаивала на том, что «эти дивные небольшие губы и великолепный нос просто неотразимы».

— А какой чудный лоб! — воскликнула Луиза. — Такой гладкий. Никаких хмурых складок между бровями, которые я терпеть не могу. А какие спокойные глаза… А улыбка!

Но потом, к моему величайшему облегчению, мистер Генри Линн позвал их из другого конца комнаты к себе, чтобы обсудить какие-то подробности отложенной экскурсии в Хей.

Теперь я могла сосредоточить внимание на разговоре группы у камина, и в скором времени уже знала, что приезжего зовут мистер Мейсон [26]. Фамилия эта мне показалась знакомой. Не упоминалась ли она во время тайных шарад? Полковник Дент выкрикнул тогда это слово, будто оно было кодовым. Но в конце концов я решила, что ошиблась, особенно после того, как узнала, что мистер Мейсон лишь недавно приехал в Англию из жарких краев.

Через какое-то время всплывшие в разговоре слова Ямайка, Кингстон, Спаниш-Таун указали на Вест-Индию, и вскоре выяснилось, что с мистером Рочестером гость встретился и познакомился именно там. Он рассказывал о том, как не полюбились его другу характерные для тех краев жара, ураганы и сезоны дождей. Со слов миссис Фэрфакс я знала, что мистер Рочестер много путешествовал, но почему-то решила, что его путешествия ограничивались Европой. До той минуты я не слышала и намека на то, что бывал он и на более далеких берегах.

Вдруг нечто неожиданное прервало нить моих рассуждений. Кто-то случайно открыл дверь, и мистер Мейсон, зябко поежившись, попросил подбросить топлива в камин, который уже почти погас, хотя раскаленные угли все еще светились красным. Принесший уголь лакей, уходя, остановился возле мистера Эштона и вполголоса сказал что-то ему на ухо. Я разобрала только: «старуха» и «никак не отделаться».

— Так скажите ей, что ее посадят в колодки, если она не уберется, — ответил судья.

— Нет, подождите! — вмешался полковник Дент. — Не прогоняйте ее, Эштон. Давайте-ка лучше посоветуемся с нашими дамами. — И громко, чтобы было слышно на другом конце комнаты, прибавил: — Сударыни, вы хотели ехать в Хей, чтобы посетить цыганский табор. Сэм говорит, что одна из старых гадалок сама к нам пожаловала. Сейчас она сидит в людской и ждет, когда ее пропустят к господам, чтобы погадать. Вы желаете с ней встретиться?

— Господин полковник, — отозвалась Мэри, — вы же не станете верить этой мошеннице? Гоните ее прочь.

— Прошу прощения, миледи, но я не могу ее выдворить, — сказал лакей. — И никто из слуг не может. Миссис Фэрфакс осталась с ней и в эту самую минуту пытается убедить ее уйти, но та заняла кресло у камина и заявляет, мол, ничто не заставит ее сдвинуться с места, пока ей не будет позволено сделать свое дело.

— Чего она хочет? — осведомилась мисс Эштон.

— Говорит «погадать господам», сударыня. И клянется, что сделает это непременно.

— А какая она?

— Жуткая, отвратительная старуха, мисс.

— Значит, она настоящая гадалка! — воскликнул Фредерик Линн. — Конечно, нужно ее пустить.

— Да, — подхватил его брат, — потом ведь будем жалеть, что лишили себя такого веселья.

— А мне любопытно узнать про свое будущее, — добавила Бланш. — Потому, Сэм, велите ей прийти.

— Да, да, да! — разом затараторили остальные. — Пусть приходит. Это будет презабавно.

Лакей все еще колебался.

— Но она так груба, что…

— Ступайте! — велела мисс Ингрэм, и лакей ушел.

Всю компанию охватило веселое возбуждение. Перекрестный огонь шуток и насмешек продолжался, когда Сэм вернулся.

— Она отказывается идти, — доложил он. — Говорит, она здесь не для того, чтобы появляться перед «чернью» (это она так сказала). Я, мол, должен отвести ее в отдельную комнату, а те, кто захотят спросить ее совета, пусть являются к ней по одному.

— Тогда ведите ее в библиотеку, — сказала Бланш. — Я тоже здесь не для того, чтобы слушать ее перед чернью, и буду говорить с нею наедине. В библиотеке натоплено?

— Да, сударыня.

Сэм опять исчез, и ощущение тайны, возбуждения и предвкушения снова охватило собравшихся.

— Теперь она готова, — сообщил слуга, внезапно появившись в комнате. — Она желает знать, кто пойдет первым.

— Пожалуй, будет лучше, если я взгляну на нее прежде, чем пойдут дамы, — вызвался полковник. — Сэм, передайте ей, что придет джентльмен.

Сэм ненадолго вышел.

— Сэр, она говорит: «Я не стану принимать джентльменов. Пусть не затрудняются», — поведал он, с трудом сдерживая смех. — Она хочет говорить только с молодыми незамужними дамами.

— Клянусь дьяволом, у нее есть вкус! — воскликнул Генри Линн.

Мисс Ингрэм поднялась с торжественным видом.

— Я пойду первой, — сказала она и величественно проплыла через всю комнату к двери, которую открыл для нее полковник Дент. Мы услышали, как она вошла в библиотеку.

В комнате сделалось тихо. Лишь Эми и Луиза Эштон что-то говорили друг другу немного испуганным шепотом.

Минуты тянулись очень медленно. Их прошло пятнадцать, прежде чем дверь библиотеки снова открылась и мисс Ингрэм вернулась к нам через арку.

Рассмеется? Преподнесет все как шутку? На нее устремились любопытные взоры, которые она встретила холодно и даже с вызовом. Ни взволнованной, ни веселой она не выглядела. Держась очень прямо, дама прошествовала к креслу и молча опустилась в него.

— Ну что, Бланш? — нарушил тишину лорд Ингрэм.

— Что она сказала, сестренка? — спросила Мэри.

— Как вам? Она действительно умеет гадать? — одновременно произнесли сестры Эштон и леди Фулбрайт, которая недавно присоединилась к группе.