Соблазнение Джен Эйр

— Это же мисс Ингрэм! — воскликнула миссис Фэрфакс и помчалась на свой пост внизу.

Кавалькада, следуя извиву дороги, быстро завернула за угол дома, и я потеряла их из виду. Адель тоже запросилась вниз, но я посадила ее на колени и объяснила, что она ни в коем случае не должна показываться на глаза дамам, ни сейчас, ни в любое другое время, если ее не пригласят, и что мистер Рочестер очень рассердится, если она будет плохо себя вести. Она заплакала, но, видя строгое выражение моего лица, утерла слезы.

Через короткое время из холла донесся веселый шум. Низкие мужские голоса смешались с серебряными женскими, но поверх всего этого многоголосья разносился отчетливый зычный бас хозяина Тернфилда, приглашавшего гостей под свою крышу. Вот легкие шаги зазвучали по лестнице, по коридору, раздался негромкий жизнерадостный смех, хлопанье дверей, и на какое-то время стало тихо.

Затем из комнат Тернфилда начали один за другим появляться их блистательные постояльцы, радостные, в роскошных нарядах, сверкающих при свете громадной люстры.

Они на минуту собрались в дальнем конце коридора, оживленно беседуя, после чего спустились по лестнице, почти так же торжественно, как пелена тумана скатывается по склону холма. Общий облик этой компании произвел на меня впечатление невиданной мною до сих пор высокородной изысканности.

Я обнаружила, что Адель подсматривает за ними через приоткрытую дверь классной комнаты.

— Какие красивые дамы! — воскликнула она по-английски. — О, как мне хочется к ним! Как вы думаете, мистер Рочестер позовет нас на обед?

— Вряд ли. Мистеру Рочестеру и без нас есть о чем подумать. Забудь о них на сегодня. Завтра, может быть, ты их увидишь. Вот твой обед.

Я подозвала ее к столу, куда поставила тарелку с курицей и несколькими кусками пирога, которые стащила для нее из кухни. Пока она отвлеклась на еду, я подошла к двери, якобы для того, чтобы закрыть ее, но на самом деле чтобы самой посмотреть на нарядных дам.

Две из них, приметила я, задержались на площадке, чтобы спуститься последними. Обе были молоды и милы и двигались с той беззаботной плавностью, которую я давно уже приписала очень богатым людям, но до сих пор не имела возможности увидеть собственными глазами. Кожа их мерцала, оба платья из тафты, голубое и желтое, были отделаны оборками и украшены, очевидно, по самой последней моде, пышные бюсты немного выступали из декольте. Кроме того, в их облике сквозило осознание собственной безупречной красоты, что только подчеркивало ее.

Одна из них, блондинка в желтом платье, порхнула к зеркалу, чтобы насладиться своим отражением. Ее подруга в голубом встала у нее за спиной и положила подбородок ей на плечо, чтобы оба лица оказались рядом.

Из моего укрытия за дверью мне было видно прелестную картину, отразившуюся в зеркале. Обе они были явно уверены в себе и смотрели друг на друга с восхищением. Темноволосая без тени смущения вложила пальчик в белокурый локон подруги, и это движение особенно привлекло мое внимание.

Я уже хотела отвернуться, напомнив себе, что нехорошо совать нос в чужие дела, но девушка в голубом платье вдруг поцеловала щеку подруги в желтом, и та повернула голову так, чтобы следующий поцелуй пришелся на рот. Какую-то секунду они медлили, глядя друг другу в глаза, отчего у меня вспыхнули щеки, а потом их губы слились в поцелуе.

Наблюдая за этим мигом близости, я вдруг вспомнила девочек из Ловуда. Однажды мы с Эммой целовались вот так же. Но поцелуи, которыми мы исследовали друг друга, были столь невинны, столь юны… В ласках же этих утонченных девиц было нечто такое, что наводило на мысль о многоопытности. Чем-то они даже напоминали мой поцелуй с хозяином. Несмотря на мои настойчивые попытки стереть его из памяти, он преследовал меня, как наваждение, и сейчас, когда я наблюдала за двумя красавицами у зеркала, воспоминание о поцелуе с мистером Рочестером заставило мое лоно заныть от желания.

Потом девушка в голубом ущипнула сосок блондинки через шелковую ткань лифа. Та прыснула, в ответ ущипнула подругу пониже спины, игриво хлопнула ее веером и побежала к лестнице, где скрылась из виду.

Я поспешно закрыла дверь и снова обратила внимание на Адель, но образ двух очаровательных дам не покинул меня, и сердце продолжало учащенно колотиться. «Интересных гостей пригласил мистер Рочестер в Тернфилд!» — подумалось мне.

Я позволила Адели задержаться со мной намного дольше, чем обычно, потому что она заявила, что не сможет заснуть, пока в доме хлопают двери и суетятся люди. К тому же, прибавила она, вдруг мистер Рочестер пошлет за ней, а она будет неодета, et alors quel dommage! [23]

Я читала Адели сказки, пока ей не надоело, а потом вывела ее в коридор. Лампа в холле уже горела, и девочке нравилось смотреть через балюстраду на снующих туда-сюда слуг. Поздно вечером звуки музыки донеслись из гостиной, куда был переставлен рояль.

Мы с Аделью сели на верхнюю ступеньку и стали слушать. Через какое-то время к богатому, насыщенному звуку инструмента присоединился голос. Пела женщина, и голос ее звучал необыкновенно нежно. Соло сменялось дуэтом, а в перерывах до нас доносился приглушенный гомон радостных голосов. Я долго слушала, а потом вдруг заметила, что среди неразберихи голосов стараюсь уловить тембр мистера Рочестера, и когда это мне удалось, я стала пытаться облечь его знакомые интонации, смазанные расстоянием, в слова.

Часы пробили одиннадцать. Я посмотрела на Адель, которая сидела рядом, положив голову мне на плечо. Ее сонно опущенные веки были почти закрыты, поэтому я взяла ее на руки и отнесла в кровать. Был уже почти час пополуночи, когда леди и джентльмены начали расходиться по своим комнатам. Я не ложилась, надеясь, что мистер Рочестер постучит в мою дверь, но часы шли, а я оставалась одна.

10

Следующий день прошел так же весело, как и предыдущий. Гости посвятили время прогулке по окрестностям. Выехали они рано. Некоторые верхом, остальные — в колясках. Я наблюдала и за отъездом, и за возвращением. Мисс Ингрэм, как и прежде, была единственной всадницей, и мистер Рочестер снова скакал рядом с ней чуть поодаль от остальных. Я указала на это миссис Фэрфакс, которая стояла со мной у окна.

— Вы говорили, что они не собираются жениться, — сказала я, — но смотрите, мистер Рочестер явно предпочитает ее остальным дамам.

— О да. Он неравнодушен к ней, вне всякого сомнения.

— А она к нему, — добавила я. — Смотрите, как она наклонила к нему голову, как будто они о чем-то шепчутся. Хотела бы я увидеть ее лицо. Мне до сих пор не удалось ее толком рассмотреть.

— Сегодня вечером вы увидите ее, — ответила миссис Фэрфакс. — Я рассказала мистеру Рочестеру, что Адель безумно хочет познакомиться с дамами, и он сказал мне: «Приводите ее в гостиную после обеда. И попросите мисс Эйр ее сопровождать».

Нужно сказать, что приближения часа, когда мне предстояло войти со своей ученицей в гостиную, я ждала с некоторым трепетом. Адель, услышав, что вечером ее представят дамам, от восторга весь день была как на иголках и, лишь когда настало время одеваться, немного остыла.

Осознание важности предстоящего действа, видимо, успокоило ее, и к тому времени, когда ее локоны были уложены в гладкие, ниспадающие каскадом волны, когда розовое атласное платье было надето на нее и перепоясано длинным кушаком, а руки — облачены в кружевные перчатки, она сделалась очень серьезной. Когда с одеванием было покончено, Адель с кротким видом села на свой маленький стул, предварительно подняв юбку, чтобы та не помялась, и заверила меня, что не двинется с этого места, пока не буду готова я.

Ждать ей пришлось недолго. Я быстро облачилась в свое лучшее платье (серебристое, купленное на свадьбу мисс Темпл и с тех пор ни разу не надеванное), причесалась и приладила к платью свое единственное украшение, жемчужную брошь. И мы пошли вниз.