Навечно преданный (СИ)

Мистер Смит, почтительно, но без особого подобострастия обратился к сэру Холмсу, указывая на деревянный амулет Преданного:

— Ваше Императорское Величество, знаком ли Вам этот предмет?

Взгляд, брошенный на предложенную высочайшему вниманию безделушку, был подчёркнуто пристальным:

— Да, вещица мне знакома, — Майкрофт сложил руки на набалдашнике поставленной меж коленей трости. — Когда-то я собственноручно сделал этот амулет из ветки дерева, которое до сих пор растёт во дворе Уайтхолльского замка. Своеобразный талисман, хранящий в себе частичку родного дома. Подростком я был довольно сентиментален.

— И что Вы сделали с этим талисманом? — даже у много чего повидавшего на своём веку адвоката от волнения задрожал голос: ему-то, в отличие от остальных, ответ был знаком заранее.

— Я отдал вещицу младшему брату, который отправлялся вместе с отцом в морское путешествие. Как мы думали — не слишком продолжительное. Но на корабль напали пираты, и мой отец погиб, сражаясь с этими разбойниками. Долгое время я полагал, что брат тоже сгинул в той переделке, так как многолетние тщательные поиски не дали никакого результата. К счастью, я ошибался.

Наступившая тишина настолько окутала присутствующих, что стало явственно слышно и пролетающую в зале первую весеннюю муху, и скрип пера, зажатого в измазанных чернилами пальцах судебного секретаря, автоматически продолжающего записывать услышанное в то время, как его едва не вылезшие из орбит глаза уставились на Императора заодно с поражёнными взглядами остальных зрителей.

Председательствующий, чьё решение не удивляться непредсказуемым поворотам этого престраннейшего дела оказалось самым жизнеспособным, ответственно попытался сформулировать вопрос, в данную минуту терзающий всех присутствующих:

— Постойте-ка… Вы хотите сказать… Мы правильно понимаем, что… — формулировка упрямо не давалась, соскальзывая с языка блюстителя закона какими-то незаконченными полуфразами.

Величественный взор медленно прошёлся по замершей в ошеломлении публике, по врагам и друзьям, по сочувствующим и тайно ненавидящим, по лицам судей, адвокатов, секундно задержался на шотландском монархе и, наконец, остановился на обвиняемом, встретившись и схлестнувшись с таким же прямым и гордым взглядом. Коротко вздохнув и быстро облизав тонкие губы, сир Майкрофт произнёс громко и торжественно:

— Да, вы понимаете правильно. Подсудимый — мой пропавший младший брат, наследный принц Англии Уильям Шерлок Скотт Холмс.

Комментарий к Глава 41 *авторы честно предупреждают: лономия действительно существует, это одна из самых ядовитых гусениц в мире, и её яд действует на человека именно так, как описано выше. Но! То, что яд, полученный из лономии, со временем разлагается и становится безопасным – целиком и полностью является нашей выдумкой и никакого научного подтверждения, естественно, не имеет. Но ведь как хорошо вписалось в сюжет, а? ))

====== Глава 42 ======

— Нет!..

Пребывающий в таком же, как и прочее собрание, шоке, шотландский король ни за что не обратил бы внимания на этот прорезавший тишину негромкий вскрик, больше похожий на разгневанное шипение, если бы не знакомый голос, что его произнёс. Мэри?

Джон резко развернулся к супруге — не за объяснением, ещё нет, но удивленно и несколько растерянно. Неожиданно вырвавшееся из уст королевы слово, а особенно тон, коим оно было произнесено, слишком уж не вязались с образом доброго и сочувствующего друга, которым она представлялась Его Величеству в последние, такие нелёгкие дни. Побледнев от внезапного осознания нечаянного промаха, женщина ухватила мужа за рукав и залепетала преувеличенно радостно:

— Боже! Это невероятно! Так невероятно!

Джон повёл плечом и вновь обратил лицо к Шерлоку, не отрывающему взгляда от Императора — всё остальное не важно, да и показалось, наверняка показалось, Мэри действительно просто удивлена, ошарашена, как и он сам, как и все… А те отчаянные и гневные нотки — почудились, да и только!

Тем временем к присутствующим стало возвращаться самообладание, постепенно выводя из потрясения и возвращая возможность мыслить, двигаться и говорить. Судьи приникли друг к другу съехавшими в пылу обсуждения париками, решая, каким именно наиболее благовидным способом выйти из сложившейся щекотливой ситуации. Белокурый Иоган, на перекошенной физиономии которого читалось явное желание незамедлительно уличить всех и вся во лжи, подкупах и интригах, впившись зубами в такую же тонкую, как у покойного дядюшки, губу, отчаянно сдерживался, всё ещё находясь под неизгладимым впечатлением от продемонстрированной Шотландцем истинно королевской духовной мощи и не рискуя навлечь на себя ещё и гнев Императора, реальные последствия которого уж точно не обошли бы стороной дерзнувшего высказать свои сомнения вслух юнца. Адвокат обвинения, наклонившись к своему побледневшему патрону, убеждал его в чём-то жарким шёпотом, и герцог Курляндский, отмахиваясь от возмущённо вскудахтывающей время от времени супруги, хмурился и согласно кивал. Господин Смит с видом человека, добросовестно исполнившего свой служебный долг, замер подле своего стола, ожидая, пока судьи закончат совещаться и огласят принятое решение. Леди Хупер и капитан Лестрейд тормошили сидящего рядом с ними Альберто Ромуса в надежде получить от него дополнительные подробности о происходящем, на что торговец, будучи осведомлённым о фактах сего необычайного происшествия немногим больше остальных, лишь растерянно разводил руками.

Прекратив сверлить Майкрофта Холмса пронизывающим взглядом, чередой которых новообретённые высокородные братья успели за несколько минут выразить больше, чем некоторым удаётся высказать за многочасовые беседы, Шерлок, следуя то ли настойчивому молчаливому призыву своего всё ещё Хозяина, то ли повинуясь естественному порыву истосковавшейся по другу и возлюбленному души, обратил полный самых противоречивых чувств взор на шотландского монарха, тут же оказавшись пленённым небесной синевой изумлённо счастливых глаз Ватсона. Эта искренняя, ничем незамутнённая радость, бурным потоком смывающая остатки недоверия и сомнений в подлинности столь благополучного исхода, казалось бы, неизбежной катастрофы отозвалась в сердце Преданного ощутимым уколом совести: боясь пробудить в Джоне необоснованные надежды, стараясь всеми силами не выказать даже намёка на давно зародившиеся подозрения о своей принадлежности к одному из древнейших правящих Домов Европы, Шерлок тем самым вынужденно обманывал самое дорогое для него существо и теперь не мог не испытывать из-за этого определённой вины.

Меж тем самые нетерпеливые из зрителей, так и не дождавшись судейского вердикта, отважились нарушить установленные законом правила, дабы первыми поприветствовать наследника английского трона, на их глазах восставшего практически из пепла, подобно мифическому фениксу. Несколько знатных представителей лондонского двора, явившихся в зал суда, чтобы поддержать своего короля и Императора, окружили новоявленное Высочество, выражая всяческое сочувствие выпавшим на его долю лишениям и испытаниям, а также восхищаясь стойкостью и благородством, с коими потомок славного рода Холмсов сумел их вынести и преодолеть. Один из вельмож — герцог Фейерфакс, в своё время крестивший маленького Уильяма Шерлока Скотта, а после долго оплакивавший безвременную кончину юного крестника — даже поцеловал руку молодого человека, нисколько не смущаясь наличием всё ещё сковывающих запястья принца кандалов, чем привёл присутствующих в полное смятение и без того взволнованных чувств, вызвав недовольный ропот в адрес медлящих с решением служителей Фемиды.

Сир Майкрофт, которого подобные задержки тоже, видимо, не устраивали, обратился к судьям тоном вполне уважительным для того, чтобы смягчить требовательную настойчивость прозвучавшего вопроса:

— Досточтимый суд! Так может ли мой брат, принц английской короны, ввиду всех изложенных выше фактов и сделанных выводов, считаться оправданным в совершённом убийстве, которое, как мы все понимаем, было вынужденным и являлось лишь актом самозащиты?