Утро нового века (СИ)

— Здравствуй, папа, — прозвучал такой знакомый голос.

Андрей вздрогнул. Красивые, ясные глаза сына, с укором, смотрели на него. Как ни в чём

не бывало, поинтересовался:

— Ты тут. Что-то случилось?

Сын горько усмехнулся.

— Не бойся, я не убежал.

— Я вовсе так не думаю.

— Меня отпустили.

Сын опустил голову и, когда поднял её, Андрей Михайлович прочитал в его взгляде презрение.

— И не ошибся, приехав сюда. — Его голос стал глухим и резким. — Я узнал всё, что мне было нужно знать.

— Давай, поговорим. — Андрей положил руку ему на плечо.

Арсений, с брезгливостью сбросил с плеча его руку.

— Нам больше не о чем говорить.

— Что такое? — забеспокоился Рунич.

Арсений поднялся с кровати, обулся и, встал напротив. Пальцы его рук — дрожали. Он сунул их в карманы.

Вдруг сердце его, замерев на мгновение и, с силой толкнув кровь, упало куда-то в пропасть. Он услышал собственный, схваченный спазмом, срывающийся, голос:

— Ты, не волнуйся, я сейчас уйду.

Внезапно нахлынувшая слабость заставила его рухнуть в кресло. Андрей сделал пару шагов к нему.

— Не надо, не подходи ко мне, — прохрипел Арсений и, угрюмо уставился в глаза отца. — Если бы ты знал, как я… ненавижу тебя.

— Да как ты смеешь? — Андрей задохнулся от негодования. — Как смеешь говорить такое отцу?!

— Смею, — не опускал глаз Арсений. — Ты погубил мою жизнь. Ты лишил меня всего.

Будущего, любимой женщины, родного дома.

— Сынок, успокойся, — заволновался Андрей. — Со средствами, с домом, я всё решу для тебя положительно…

— Не надо мне от тебя подачек! Я знаю, моё место не здесь.

Помолчав, он доверительно произнёс:

— А ведь это я, едва не разорил тебя, папа, — хохотнул он. — Посмотри, вон на столе деньги.

Андрей только сейчас обратил внимание, что на столе лежат пачки денежных купюр.

— Забери, они твои. И знаешь что ещё? Всё время, пока находился в больнице, я обдумывал, как… убить тебя.

Увидев в глазах сына опасный огонь, Рунич резко отшатнулся.

— Не бойся. Это же невозможно! — Арсений задохнулся от боли пронзившей сердце.- Ты мой отец.

Через несколько мгновений, весь дрожа, вытирая тыльной стороной ладони выступившие слёзы, с тоской загнанного животного в глазах, зашептал:

— Ты дал мне жизнь и всё в этой жизни. И ты же всё отнял у меня. Хотя, теперь, это не имеет никакого значения. Будь счастлив и… живи долго, отец, — задыхаясь от отчаянного шёпота, он встал. — Я уйду с твоего пути.

Андрей Михайлович поднялся и встал напротив сына.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Никто из них не проронил ни слова.

Вдруг лицо Арсения исказила гримаса нечеловеческой боли и страдания.

— Понимаешь, я люблю вас, — едва слышно, одними губами, произнёс он. — Люблю… обоих.

Он шагнул навстречу к отцу. Рука из кармана легко взлетела вверх. Почувствовал, как сквозь тонкий батист рубашки, метал, морозом, холодит кожу.

Рунич увидел направленное, в грудь сына, дуло маузера.

Мгновенно ринувшись к нему, он попытался обнять его, чтобы не позволить пошевелиться.

Не успел.

Рука с пистолетом дрогнула и, судорожно всхлипнув, Арсений нажал на курок.

Грянул выстрел.

Обжигающая боль ударила как кинжалом, разлилась в груди и подступила к сердцу.

— Как… больно…

Не отрывая глаз от лица отца, Арсений хотел ещё что-то сказать, но из груди его вырвался только стон, колени подогнулись и, он стал оседать на пол.

Мрак обступал его.

Последнее, что он услышал, погружаясь во тьму, был страшный крик отца: «Нет!»

========== Глава 6 ==========

Не веря своим глазам, Андрей опустился на колени рядом с лежащим сыном.

— Сеня, — шепнул он ему на ухо. — Сенечка…

Сын не пошевелился.

Андрей Михайлович стиснул его плечи до боли в пальцах. Встряхнул.

— Сынок, ты слышишь меня? Не пугай меня. Прекрати дурить. Очнись, — он коснулся губами его лба. — Ну же, очнись!

Его разум не сразу понял, что произошло.

— Нет! — крикнул он шёпотом. — Не может быть! — он смотрел в лицо сына и, у него перехватило дыхание. — Арсений… мальчик мой…

Когда слуги вбежали в комнату, то увидели хозяина, стоящего на коленях и, держащего в

объятиях сына. Голова юноши безжизненно откинулась назад.

— Арсений, — как в бреду, Андрей ощупывал залитую кровью грудь сына, повторяя: — Сыночек. Сынок.

Ахнув, Екатерина, позвала:

— Андрей.

Её глаза встретились с глазами Рунича.

— Я убил его, — тихо ответил он на её немой вопрос.

— Нет.

— Я убил его! — закричал он.

— Боже, — глаза Катерины остановилась на белой, с алым пятном, сорочке юноши. — Нет.

— Арсений выстрелил сам, — прикоснувшись к её плечу, сдавленно произнёс Алексей.

Полина, прижалась к стене и, губы её не переставая, шептали: «Бедный, бедный Арсений».

Андрей, безучастный ко всему, стоял на коленях возле лежащего сына. Лицо его сводила гримаса отчаянья, судорога сотрясала тело. Схватив сына на руки, он баюкал его как ребёнка, гладил по волосам и молил:

— Поговори со мной. Ничего больше не хочу в этой жизни, лишь бы слышать твой голос. Сынок, открой глаза.

Лицо Арсения было спокойным и одухотворённым.

Казалось, он видит сейчас то, что не дано узнать другим. Скорбные морщинки на лбу и возле рта, разгладились, и он казался спокойно спящим ребёнком. Душевная боль, потери, терзания, болезнь, всё ушло от него.

Подняв лицо к небу, как зверь, потерявший единственного детёныша, Рунич закричал:

— Нет! Нет. Нет…

***

Непонятная беготня по коридорам и какой-то шум в доме разбудил Елену.

Покинув спальню, она увидела столпившихся слуг возле комнаты Арсения и переступила её порог.

Прислуга стояла плотным кольцом возле стола и, почему-то все смотрели вниз, на пол.

— Что случилось? — спросила она.

Полина обернулась и, печально покачав головой, взяла её за руку.

— Пойдём. Тебе не нужно сюда.

— Полина, что здесь происходит? — обратилась она к заплаканной девушке и, отстранив её, протиснулась между слуг.

Широко распахнутыми глазами, посмотрела на пол, где, откинув голову в сторону, лежал Арсений.

— Он покончил с собой, — всхлипнула на её ухом Полина.

Только теперь Елена увидела, на ковре, алое пятно.

— Это что? — не понимая происходящего, спросила она.

— Я, — прозвучал тихий голос «великого Рунича». — Я убил сына.

Екатерина зло бросила Полине:

— Уведи её отсюда!

Девушка потянула Елену за руку, к выходу.

Наконец до Елены дошёл смысл сказанного Андреем. Вырываясь, она, отчаянно, закричала:

— Арсений!

Сознание её помутилось. Если бы, вбежавший в кабинет, доктор Краев не подхватил её, она упала бы рядом с юным сыном Рунича.

Андрей безучастно посмотрел на свои перепачканные кровью руки и, повёл глазами на окружающих.

— Смотрите, — едва выдавливая, заговорил он. — Это с ним сделал я. Он просил меня, а я не хотел его слышать. Сеня, прости меня, — шептали его губы. — Я не хотел, сынок… не хотел. Не уходи!

Обессилев, он сидел на полу возле сына и всматривался в его осунувшееся, с запавшими щеками лицо и, видел, как бледность разливается по нему.

— Может, он ещё жив, а? — Алексей, с мольбой о помощи, смотрел на врача.

Краев опустился на колени и, стараясь не запачкаться в крови, осторожно разжал пальцы юноши и, насторожённо поглядывая на убитого горем Рунича, забрал пистолет. Поспешно засунул его в свой карман.

Быстро отдёрнул, оплавленного близким выстрелом с пороховым нагаром, полу жилета и, рванув за ворот батистовую рубашку, обнажил залитую кровью грудь юноши.

Движением руки, приказал всем замолчать. Вторую приложил к груди Арсения.

— Что? — нетерпеливо спросил Алексей.

Краев приблизил лицо к губам юноши, пытаясь уловить дыхание. Через секунду, закричал:

— В больницу! Быстро!