Утро нового века (СИ)

Заметив, что она набрасывает на лицо вуаль со шляпки, Арсений беспокойно спросил:

— Ты уходишь?

— Я пришла сюда ненадолго. Пора.

Он сел на кровати. В его голосе зазвучало отвращение.

— К нему?

Елена нахмурилась.

— Не начинай. Мы много раз с тобой об этом говорили. Так надо. Потерпи. Твой отец держит

слово.

— Твой брак фикция для нас, но не для закона. — Арсений схватил её за руку. — Я скоро выйду отсюда. Уверен, Александр мне поможет. У меня много денег. Мы уедем за границу и, оттуда ты подашь прошение о расторжении брака. Лена, прошу, сделай это ради меня.

— Мне нужно идти. Пожалуйста, отпусти.

Арсений разжал ладонь и зло произнёс:

— Я тебя не держу!

Собираясь открыть дверь, Елена положила ладонь на ручку.

Одним прыжком, он оказался возле неё, схватил за руку и притянул к себе. Его губы страстным поцелуем охватили её губы. Елена так давно не чувствовала прикосновений любимого, а его поцелуй, из страстного, медленно превратился в спокойный и нежный.

Девушка обхватила его за шею. Когда он отстранился, оба, задыхаясь, с любовью посмотрели в глаза друг друга.

— Останься хоть на мгновение, — умоляюще глядя в глаза, Арсений крепко сжал её ладонь.

Наступило молчание.

— Спасибо, что пришла, — произнёс он. — Иди.

Прильнув, друг к другу, они были не в силах разомкнуть объятия.

— Господь не оставит тебя, — прошептала Елена. — Я верю, ты поправишься.

И услышала в ответ:

— Мне не нужен Бог. Мой Бог, это ты. — Он крепко сжал её в объятиях. — Ты вернула мне надежду.

— Это только призрак надежды.

— Называй это как угодно.

Александр Лаврентьевич приоткрыл двери в палату.

Не видя ничего и, не понимая, где они находятся, влюблённые исступлённо целовались.

Краев тихо закрыл дверь.

Арсения колотила дрожь. Запах её волос, её глаза. Неужели, она вновь в его объятиях?

Восторг, который он испытывал от их любви, едва не лишал его разума по-настоящему. Он неистово целовал, ласкал её и почувствовал, как Елена раскрылась навстречу его страсти.

Безумное желание любви управляло обоими. Они пили поцелуи, как пьют влагу усталые путники. Они были едины, забыв о том, кто они и где они. Став частью друг друга и, достигнув вершины блаженства, они слышали только отчаянный стук сердец.

***

Андрей Михайлович, скрепя сердце, отпустив Дарью, в сопровождении доктора Краева с визитом в дом её сестры Анны, позвал в кабинет Екатерину и, выложил перед нею на стол пачку денег и какие-то бумаги.

— Выслушай меня спокойно Катя и не перебивай. Вот купчие на дом и магазин, на имя Арсения и твоё имя. Прошу тебя, не оставляй его. Позаботься, пожалуйста. Не знаю, что ещё можно для него сделать?

— Вам больно, Андрей Михайлович?

— Больно. Но другого выхода нет. Катя, прошу тебя, побереги его. Поддержи, как ты это умеешь. Я был плохим отцом, а он, несмотря ни на что, любил меня. Это я виновен в его безумии.

— Он выздоравливает.

— У тебя — благородная душа.

— Какая я благородная? — грустно улыбнулась девушка. — Я не аристократка.

— Благородство не зависит от аристократизма. Оно, у тебя в крови. Я всегда доверял тебе. И теперь доверяю сына. — Рунич тяжело вздохнул. — Ты всегда была дружна с ним. Он тебе поверит.

— Неужели вы не захотите вернуться?

— Не знаю. Всё зависит от обстоятельств и от Даши.

— Эта женщина, — с отчаяньем, прошептала Екатерина. — Она вас не любит.

— Пусть пройдёт время и она поймёт, что тоже испытывает ко мне взаимное чувство. — Он потёр пальцами виски. — Катя, по бумагам ты — опекун Арсения. Дом большой в два этажа, есть сад. Если Арсений не поправиться, дом останется тебе и твоему мужу. Если ему станет лучше, забери его из больницы. Соответствующее распоряжение я уже дал. Доктор Краев обещал помощь и, Алексей не будет против этого. В сущности, он вырастил Арсения. Станьте ему родителями.

— Думаете, он примет это? Он очень любит вас, и как бы мы не старались, но отцом и матерью ему не станем. Он будет тосковать о вас.

— А я о нём. Так всегда было в нашей жизни. Но я делаю это ради спокойствия Арсения и жены.

— Андрей Михайлович, — девушка взяла со стола бумаги и деньги. — Простите меня, но эта женщина украла у вас сердце.

На город спускался летний вечер. Андрей, в который раз, оставался один на один со своими мыслями.

***

Арсений открыл глаза и изумлённо замер. Он находился в своей палате совершенно один. За окном полыхала на полнеба вечерняя заря.

Рядом сидел Александр Краев.

— Где она? — встрепенулся юноша.

Не ответив на вопрос, Александр протянул ему стакан.

— Вот и славно, что ты проснулся. Ты проспал время приёма лекарства.

— Послушай, Саша, — Арсений покраснел от негодования и резко оттолкнул его руку. — Я сыт твоим лечением! Что ты мне подсовываешь, что я вижу видения?

— Какие?

— Не прикидывайся! Здесь была она.

— Не понимаю, о ком ты говоришь. Здесь бывают Адель, Ксения Сергеевна.

— Елена! — на миг Арсений замер. — Разве её здесь не было?

— Нет.

— Сон? — юноша опустил голову. — Сон… это был сон.

В изнеможении он замер на кровати. На него нашла тишина.

«Убитые не мечутся, — думал он. — Как налетело, так и улетело. Всё причудилось… А чего я ожидал? Но неужели я больше никогда не увижу её улыбки, не услышу голос».

Он закрыл глаза. Тёмная бездна внезапно обступила его со всех сторон. Сквозь плотно стиснутые зубы, застонал:

— Куда? Куда она ушла?

— Арсений, — произнес напряженный голос Краева над самым его ухом.

Он встрепенулся и увидел склонившегося к нему Александра. Тот протягивал порошки и стакан с водой.

— Твоё лекарство.

— Не надо, — он безнадежно махнул рукой и отвернулся.

— Прошу принять.

Краев с силой вложил в его руку сложенный вчетверо бумажный конвертик с порошком.

Юноша кивнул на тумбочку возле кровати и едва прошептал:

— Да, да. Оставь здесь. Спасибо.

Выполнив его просьбу, врач поставил стакан с водой на тумбочку и, ушёл.

Стиснув зубы, чтобы сдержать рвущийся наружу крик отчаянья, Арсений взял дрожащей рукой листок бумаги и высыпал его содержимое в раковину рукомойника.

Опустил голову на подушку и затих.

***

Последним усилием воли, Елена опустилась на софу. Поднесла руку к глазам и почувствовала, как в них темнеет.

Очнулась лёжа на своей постели. Под головой — подушки. Андрей, легко похлопывая её по щекам, звал:

— Даша, Даша.

Елена открыла глаза и, пересохшими губами, прошептала, склонившемуся к ней Руничу.

— Уедем. Давай уедем.

— Непременно, Дашенька.

Она схватила его за руку. Губы её судорожно вздрагивали.

— Пожалуйста!

— Я обещаю тебе, дорогая. Мы скоро уедем. Я улажу кое-какие дела, и мы покинем Петербург. Уедем в Швейцарию, на Женевское озеро. Там много русских и тебе не будет скучно. А этот обморок вызван расстроенными нервами.

Целый час Андрей Михайлович просидел возле Елены, успокаивая, утешая и развлекая её.

Когда за ним закрылась дверь, она прошептала:

— Вот и всё, Арсений.

Ночью, Елена написала письмо в Луговое. Рано утром Полина отнесла его на почту.

***

Екатерина постучала в палату.

Дверь открыла сестра милосердия, приставленная доктором к Арсению. Девушка вошла в палату. Взгляд её скользил по лицу спящего юноши.

— Как он?

— Всё метался, стонал, — тихо ответила сестра. — Теперь спит.

Катерина присела на стул возле кровати.

— Я побуду с ним. Будет надо, позову вас.

Сестра вышла.

— Катя.

Она невольно вздрогнула. Арсений вопрошающе смотрел на неё.

— Как ты?

Он приподнялся и сел.

— Лучше.

— Адель сказала мне, что тебя можно навещать.

Катерина поправила подушку, одеяло, провела ладонью по густым волнистым волосам юноши.

— Тебе скоро разрешат уйти отсюда?