Утро нового века (СИ)

В палату вбежал доктор с санитарами.

— Приступ? — встревожено произнёс Александр. — Сейчас я сделаю ему укол.

— Нет! — Адель закрыла собой бывшего возлюбленного. — Ваша помощь не нужна. Я сама справлюсь.

— Но, Адель!

— Не надо! — она отстранила Краева. — Александр, прошу вас, оставьте нас одних.

Александр Лаврентьевич подал знак санитарам уйти.

Как только за ними закрылась дверь, Адель обняла и погладила дрожащие плечи Арсения.

— Не плачь, прошу тебя.

— Мамочка, — всхлипывал он. — Мама, забери меня к себе.

— Родной мой, — торопливо говорила она и, заглядывая ему в лицо, осознавала, что может

он не понимает и, не слышит её. — Я приведу её сюда. К тебе.

— Да?

— Да. Арсений, я всё для тебя сделаю. Слышишь?

— Да, — отвечал он, успокаиваясь.

— Да, — вторила она ему, и губы её дрожали. — Да, милый.

Француженка баюкала его как маленького ребёнка. Обессилев от приступа, Арсений спал.

Адель вошла в двери кабинета Александра Лаврентьевича.

Он посмотрел на неё и, указав на стул, предложил чашку чаю.

— Приступ прошёл?

— Он уснул, — как можно спокойнее ответила Адель.

— Хорошо, — что-то обдумывая, отозвался Краев. — Адель, — не спеша заговорил он. — Зная вашу привязанность к моему пациенту, я не хочу вас расстраивать, однако… я счел своим долгом. Одним словом… положение его серьезно.

— Но, я вижу, что ему лучше! — от волнения голос девушки звучал глухо.

Краев сел напротив неё и бесстрастно произнёс:

— Он умирает не столько от своей болезни, сколько от… — от умолк на секунду. — Болезнь — это следствие, а причина… Причина, на мой взгляд, в том, что он перестал бороться. — Александр отошел к окну и, глядя в него, продолжал. — Адель, врачу, как и священнику, долг повелевает, иногда, быть жестоким. Арсений здесь около двух месяцев, однако, за это время, что он находится у нас, его ни разу, не навестил человек, которого он ждёт. — Он резко развернулся к притихшей француженке. — Болезнь, можно победить, но лекарств, для этого, недостаточно. Нужно, чтобы больной боролся за свою жизнь, а Арсений не хочет бороться. И, кажется… я, не сомневаюсь, желает смерти.

— Но, но… — в глазах Адель заблестели слёзы. — Я думала, что всё хорошо.

— Это тот самый случай, когда медицина бессильна. Я решил, что вам, как и мне, не безразлична его участь и, мы должны помочь ему.

Адель встала.

— Понимаю и немедленно поеду в «Дюссо».

***

Возвратившись из больницы и, закрывшись в кабинете, Андрей был один на один со своими невесёлыми мыслями.

Скрипнула дверь. Ещё не видя, кто вошёл, Рунич почувствовал, что это она. Поднял глаза и тут же опустил их под её вопрошающим взором.

— Андрей, отчего ты всё скрываешь от меня? — голос Елены дрожал. — Ты был там. Ему лучше?

— Нет, — мрачно бросил он.

— Господи, — она едва сдерживала слёзы. — Я не могу поверить, что это происходит с ним.

— Даша, пойми, мы ни чем не можем ему помочь. Ничего не вернёшь и не исправишь. — урезонивал её Андрей. — Его будут лечить, а нам надо думать о нашем будущем.

— Что его ждёт и каково его будущее?

— Что же делать, — пожал он плечами. — Такова жизнь.

При его последних словах, Елена отшатнулась.

В эту минуту ей показалось, что она видит Андрея Рунича в первый раз.

Ей припомнились слова Арсения накануне её мнимой свадьбы. Как он умолял её не совершать ошибки!

Выходит, он был прав. Человек, искренне любивший её, больше не сможет ей помочь. Неужели, она попала в ловушку, из которой не вырваться? Вот о чём предупреждал её Арсений. Люди, окружающие Андрея Михайловича Рунича должны жить по его законам!

Арсений. Ласковый и преданный. Такой, каким был несчастный Дмитрий и, которого, когда-то, она не сумела уберечь.

Ну, уж нет! Арсения она убережёт от гибели любой ценой! В этом её долг, перед покойным Митей и перед той любовью, которой окружил её этот юноша.

— Значит, такова жизнь? — сухо произнесла она, всматриваясь в чёрные, бездонные глаза, в холодной, мрачной глубине которых, она пыталась отыскать хоть каплю тепла и любви к сыну. — Нет, дорогой мой, Арсений — другое дело. И я не позволю тебе такими мерками измерять его жизнь.

От её слов Андрей побледнел, однако не проронил ни слова.

— Андрей, мне страшно! — она уронила голову на подлокотник софы. — Мы сделали что-то преступное и, к сожалению, продолжаем делать.

— Дашенька, дорогая, не бойся. — Андрей мягко коснулся ладонью волос любимой женщины.

— Я всегда буду с тобой, всегда сумею защитить тебя. Мы уедем вдвоем.

— Не вдвоём, а втроём! — воскликнула она. — Арсений поедет с нами. Как только он поправиться, мы уедем. Все! Ты прожил полвека, но так ничего и не понял в жизни. Твоей любви надолго не хватает.

— Зато любви Арсения хватает на всех! На Адель, Ксению, Елену и тебя! — не удержавшись, закричал Андрей и ударил кулаком по столу. — Это от избытка чувств он разрушил жизнь всем!

— Неправда!

— Скажи, ты знала о его чувствах к тебе?

— Какое это имеет значение, если я вышла замуж за тебя?

— Я замечал, что тебе он был ближе, дороже, чем я, — ревниво попрекнул её Рунич. — Иначе ты не защищала бы его так рьяно!

— Дороже? Да, он мне дорог! — она закрыла лицо руками. — Тебе никогда этого не понять. Потому что ты никогда не любил его по-настоящему! — поднялась с софы. В голосе её зазвучала отрешённость. — Понимаю, я — в ловушке. Если ты захочешь воспользоваться своим правом супруга, я не смогу тебе противостоять. У меня больше нет защитника, а бороться с тобой сил не хватит. Но, я не советую тебе… воспользоваться этим правом.

Андрей с удивлением, слушал отповедь Дарья. В эти мгновения ему показалось, что он впервые видит её. Она ли это?

Какая твёрдость и непоколебимость во взгляде и голосе. Откуда это? Исчезла хрупкая и набожная женщина.

В этот миг ему казалось, что он видит перед собою не Дашу, а её сестру — Елену.

***

После объяснения с Андреем на душе у неё было скверно и тяжело.

Опустившись на софу в будуаре, обхватив подушку руками, Елена прижала её к груди и спряталась лицом в холодный шёлк.

Она очнулась, почувствовав, что кто-то ещё находиться в комнате и, смотрит на неё.

Быстро вскинув голову, увидела перед собою бледное лицо незнакомки. Девушка склонила перед ней голову и произнесла с лёгким акцентом в голосе:

— Здравствуйте, госпожа Рунич. Простите, что наношу вам внезапный визит, но только обстоятельства заставляют меня потревожить вас, в столь…

— Мадемуазель, — прервала её речь Елена. — С кем имею честь говорить?

— Адель Бове. Девица. Жила в Лионе. Приехала в Петербург семь лет назад в поисках счастья.

— Нашли? — догадавшись, кто перед ней, холодно спросила Елена.

— Что?

— Счастье?

— И работу, и счастье нашла. Русские — прекрасные люди. Но не все. К примеру, вы, мадам, не вызываете у меня симпатии.

— Вы пришли, чтобы сказать мне это, девица Бове?

Елена встала с софы. Адель с нескрываемым любопытством рассматривала её.

— Нет, не за этим. Я пришла с просьбой.

— Просьбой?

— Нелепо, правда? Но именно я прошу помощи у вас. Из-за вас, я потеряла того, кто мог бы сделать меня счастливой.

— О ком вы говорите, мадемуазель?

— Не притворяйтесь, что не знаете. Арсений Андреевич имел несчастье влюбиться в вас, а вы его отвергли.

— Это не так.

— Впрочем, это уже не важно. Теперь его потеряли даже вы.

— Он умирает? — Елена невидящими глазами смотрела перед собой.

— Минуты просветления очень редки. Даже доктор не знает, что будет дальше.

— Зачем вы пришли, Адель? Да, я виновата. Вначале нашего знакомства я была очарована им. Но, в тот день, когда сюда пришла полиция, я поняла, что этот юноша не только нравиться мне. Оказалось и Арсений испытывает ко мне те же чувства. Он признался в любви и сделал мне предложение. Я приняла его и, всё бы было у нас замечательно, но судьба решила по-другому.