Белокурая гейша

- Мой отец бы все понял, Рид-сан, - прошептала Кэтлин, которой удалось в этой простой фразе выразить и громкое заявление, и собственную нервозность. - Он научил меня быть сильной и выказывать мужество в минуты величайшей нужды. - Пауза. - Такова моя судьба.

- Судьба? Расскажи мне, что у тебя будет за жизнь после того, как барон похитит твою девственность? Новый мужчина каждую ночь? Этого ты хочешь?

- Ты не понимаешь нашего уклада жизни!

- Вашего уклада? Все эти разговоры о постели, удовольствии и плате за девственность девушки, будто речь идет о заключении деловой сделки… не такого твой отец желал бы для тебя. Ты скатишься до уровня женщин, виденных мною в Шимабаре, облаченных в отрезы шелка, не скрывающих ничего, кроме их каменных сердец. Они зазывают мужчин своими поднятыми руками и вымученными улыбками, умоляя купить их тела на одну ночь.

Обдумав его слова, Кэтлин ответила:

- Верно, отец не хотел, чтобы я жила в доме гейш. Я помню ту ночь, когда он привез меня сюда, и отражающуюся на его лице боль от осознания того, что ему придется оставить меня в мире цветов и ив. Но он понимал также и то, что Симойё-сан позаботится обо мне как о родной дочери и не допустит, чтобы со мной случилась беда. - Голос ее мягко плыл по волнам воспоминаний, затем Кэтлин добавила более жестко:

Окасан исполнила свой долг передо мной, и я не могу отплатить ей, позволив барону Тонда-сама разрушить ее жизнь. Не могу и не стану так делать. Мой отец хотел бы, чтобы я исполнила свой долг, если бы был еще жив. - Она пристально всматривалась в глаза Рида немигающим взором, и он понял, что она уже знает то, что он никак не решается сообщить ей. - Он мертв, Рид-сан, не так ли?

Итак, теперь она знает. Молодой человек задумался, как долго ему удастся скрывать от нее эту информацию. Ему хотелось прижать девушку к себе сейчас, пока она еще не погрузилась в пучину отчаяния и не потеряла самообладания. Дольше он не мог таить от нее правду.

- Да, Кэтлин, я полагаю, что Маллори мертв.

На глаза ей навернулись слезы, но она скорбела без стеканий и стонов, и Рид восхищался ее мужеством и очень хотел утешить ее.

- Расскажи мне, что с ним случилось. Пожалуйста. - попросила она.

Выпустив девушку из объятий и отступив на шаг назад Рид произнес:

- Твой отец был очень болен, когда корабль забрал нас и доставил в Сан-Франциско. Его терзали дизентерия и инфекция, но он был полон решимости забрать тебя домой.

С любопытством склонившись ближе к девушки окунувшись в омут воспоминаний, частенько посещающих его молодой человек продолжил:

- В течение проведенных на острове месяцев, слушая рассказы Маллори о тебе - о твоем необузданном о духе, забавных поступках, любящем сердце и даже твоем бунтарстве, - я нарисовал в своем воображении твой портрет. Я не знал, как ты выглядишь, за исключением того, что у тебя длинные светлые волосы и зеленые глаза. Представить себе белокурую гейшу я не мог, поэтому должен был увидеть ее своими собственными глазами.

Рид хотел поделиться с Кэтлин своей болью по поводу того, каким суровым испытанием считает он нахождение рядом с ней, но сдерживался при виде ее гнева, а также осознания того, что за ними наблюдает по крайней мере еще одна пара глаз. Вместо этого он произнес:

- Когда доктора сообщили твоему отцу, что еще одного морского плавания ему не пережить, я пообещал ему, что сам привезу тебя домой в Америку, чтобы он мог умереть с миром.

Кэтлин в упор воззрилась на него:

- Ты видел, как он умирал?

- Нет.

В голосе ее теплился лучик надежды, когда она спросила:

- Может, он все еще жив?

- Да, это возможно. - Испытывая огромное облегчение оттого, что он все же сообщил девушке то, чего ему говорить так не хотелось, он взял ее за руку и усадил рядом с собой на скамью в тени сосен. - Теперь-то ты понимаешь, почему я не могу позволить барону коснуться тебя? Я пообещал твоему отцу, что тебе не будет причинен никакой вред.

- Рид-сан, ты не осознаешь, какими тесными узами обязательства могут связать двоих людей. - Она нервно поигрывала своим веером, и Рид понял, что она намерена заставить его понять предписания ее мира, хочет он того или нет. - Мой отец любил Симойё-сан, хотя любовь в Японии не бывает без обязательств. Обязательств, которые он возложил на меня как на свою дочь. Это долг, который должен быть оплачен. Мой долг перед Симойё-сан.

Рид не улыбнулся. И Кэтлин тоже.

- А что насчет твоих обязательств перед отцом?

И что насчет твоих обязательств передо мной? - хотелось ему добавить. - Черт подери, я рисковал жизнью, чтобы найти тебя. Не говоря уже о том, что я влюбился в тебя, хотя и не думал, что это вообще возможно с какой бы то ни было женщиной.

Когда Кэтлин посмотрела ему в глаза, он прочел в них ответ на свой вопрос, и ответ этот был таким, какого он ожидал от нее.

Она не хочет позволять барону похитить ее девственность.

И смертельно напугана.

Рид продолжал:

- Давай уедем прямо сейчас, Кэтлин. Мы можем доехать поездом до Йокогамы, а потом сесть на грузовое судно, отправляющееся в Штаты.

Девушка заморгала, губы ее задрожали, но она не произнесла ни слова. Что она пытается сказать? Какая свирепая боль терзает ее? Риду оставалось лишь гадать.

Тут раздался низкий женский голос:

- Что это за мужчина, Кэтлин-сан?

Рид поспешно обернулся, ничуть не удивляясь увидеть перед собой впечатляющую фигуру мамы-сан, одетой в мягкое темно-зеленое кимоно, перехваченное на талии и под грудью серовато-серебристым поясом, подчеркивающим ее статус. Она была невероятно красивой женщиной, обладающей осанкой и элегантностью гейши. Рид отвесил ей почтительный поклон, понимая, что это, должно быть, и есть женщина по имени Симойё.

- Простите нас, окасан, - официальным тоном произнесла Кэтлин, также кланяясь.

Молодой человек внимательно прислушивался к их разговору по-японски, но понял лишь часть того, что Кэтлин рассказала своей наставнице. Она сообщила ей его имя, а также то, что он явился с новостями от ее отца. Когда Симойё услышала это, у нее сделался такой вид, будто она вот-вот лишится чувств. Затем она обратилась к Риду по-английски, с трудом сохраняя спокойствие:

- Маллори-сан жив?

- Он был очень болен, когда я покинул Сан-Франциско, - ответил молодой человек.

Симойё вскинула вверх руку и кивнула:

- Понимаю.

Рид решил не терять завоеванного преимущества.

- Если вы действительно любили Маллори, то должны убедить Кэтлин бежать со мной.

Симойё опустила глаза, затем быстро заговорила по-японски с Кэтлин, но о чем именно - Рид не сумел разобрать. Девушка низко поклонилась и, едва осмелившись бросить на молодого человека полный томления взгляд, ушла, оставив его наедине с владелицей чайного дома.

- Могу ли я поинтересоваться, известны ли вам причины, по которым Маллори-сан оставил свою дочь здесь? - резко спросила она на правильном английском, чем очень удивила Рида.

- Все, что Маллори сообщил мне, - это то, что дочь его скрывается в чайном доме в Киото и что он намерен вернуться за ней и привезти ее домой.

- Понимаю, - молвила Симойё и, поколебавшись немного, добавила: - Кантрелл-сан, прежде чем вы покинете это место, я должна изложить вам причины, вынудившие Кэтлин-сан прятаться в моем чайном доме на протяжении трех последних лет. Дело в том, что важный и влиятельный человек, принц Кира-сама, жаждет отомстить Маллори-сан за величайшую трагедию, постигшую его семью, хотя тот и невиновен в случившемся.

Помолчав некоторое время, женщина продолжила очень медленно, чтобы Рид ее точно понял:

- Месть, которой добивается принц Кира-сама, - это смерть дочери Маллори-сан.

При этих словах манера поведения Рида тут же изменилась. Он немедленно напрягся всем телом, на лице застыло жесткое выражение, глаза прищурились.

- Маллори никогда не говорил мне ни о чем подобном. - Поколебавшись мгновение, он добавил: