Белокурая гейша

Я провела языком по губам:

- Я могу показать вам, как гейши используют снадобья, приготовленные из засушенных яичек оленя и бабочек шелкопряда, чтобы возбудить в мужчине желание.

Рид резко втянул в себя воздух, будто испытывая боль.

- Не искушайте меня, мисс Маллори, хотя, находясь в вашем обществе, никакие любовные снадобья мне не требуются. Вы прекрасная и обворожительная женщина, и вам отлично известно, что я хочу гораздо большего, чем просто прикасаться к вам. Вы представляете собой огромный соблазн для мужчин, которому почти невозможно противиться. - Дыхание его стало тяжелым. - Но, да позволено мне будет высказаться откровенно, я не верю, что истории о гейшах, услышанные мной в Йокогаме, правдивы.

- Поведайте мне, Кантрелл-сан, какие истории обожгли ваши уши? - поддразнила я.

- О том, что гейши умащивают свои тела жасмином, чтобы свести мужчину с ума, затем раздвигают ноги, возбуждая своим любовным ароматом. А еще мне поведали о том, как гейши пробуют мужчин на вкус своими языками, начиная от нежнейшего касания и заканчивая облизыванием пениса по всей длине, сводящего с ума.

Он потерся губами о мою щеку, омывая кожу жарким дыханием.

- Прошу вас, я никогда не целовалась с мужчиной, - произнесла я, когда Рид принялся ласкать мою щеку пальцами. По моему почти обнаженному телу пробежал холодок, вызвавший дрожь, на смену которой пришла волна жара. Почему то, что он делает, кажется мне таким приятным, таким правильным? Будто я всю жизнь ждала прикосновений этого мужчины.

- Во время своих путешествий я занимался любовью со многими женщинами, мисс Мал… - Поколебавшись немного, он спросил: - Пожалуйста, можно мне называть вас по имени, как часто делал ваш отец? И перейти на «ты»?

Я кивнула, улыбаясь в предвкушении того, что должно было случиться дальше.

- Но никогда не встречал я женщины с такими полными и сладкими губами, которые мне бы хотелось отведать на вкус.

- Так покажи мне, как нужно… целоваться. - Намеренно выждав мгновение, я подняла лицо к гайджину, ощущая сжигающую меня изнутри жаркую страсть, хотя по балкону стелился холодный туман. Я не боялась этого мужчину, так как чувствовала, что он не причинит мне вреда. Наоборот, его дерзкое признание в том, что он занимался любовью, возбудило меня, когда я смотрела на его быстро вздымающуюся грудь, охваченную голодом плоти.

- Я покажу тебе, как нужно целоваться, - прошептал он, приблизившись к моему лицу настолько тесно, что я ощущала щекой, как колется его начинающая отрастать борода. - И будь я проклят за такие слова, но мне очень хочется заняться с тобой любовью.

- С этим могут возникнуть затруднения, - произнесла я, поступая в привычном для японцев стиле не давать прямого ответа на вопрос. Опустив глаза, я добавила невинным голоском: - Я… майко. И еще не продала свою весну.

- «Продала весну»? Что это значит?

- Я девственница.

Рид выругался:

- Будь ты проклята, женщина. Ты проказливо выставляешь напоказ свое тело и рассуждаешь о сексе, точно изнеженная куртизанка. - Понизив голос, он добавил с сожалением: - Хотя, повторюсь снова, я и сам ничуть не лучше. Я позволил себе отринуть то, что является правильным, и забыл об обещании, данном твоему отцу. Я не стану винить тебя, если ты сочтешь меня распущенным подлецом, который только и делает, что соблазняет невинных девушек. - Он провел руками по своим длинным темно-коричневым волосам, увлажнив их потом со своих ладоней.

- Неужели найдется мужчина, не поддавшийся соблазну самого красивого цветка, его аромата, его нежных лепестков… - Я облизнула губы языком, отчего они заблестели. - И сладких медовых слез?

- Кэтлин, ты неисправима. Как же мне доставить тебя домой нетронутой, когда ты только и делаешь, что говоришь о занятии любовью со мной?

- Ты же не оставишь меня здесь без… поцелуя?

- Я не могу позволить тебе уговорить меня на это…

- Неужели мне и вправду не удастся?

По балкону забарабанили капли дождя, и тела наши прильнули друг к другу, отчего деревянные доски под нами протестующе заскрипели. Губы Рида приблизились к моим губам и легонько потерлись о них, а его жаркое дыхание омыло мне лицо.

Его запах возбудил меня, я ожидала, что он немедленно завладеет моими губами, но он продолжал дразнить меня, покрывая поцелуями мое лицо и шею. Когда, как мне показалось, сдерживаться дольше у меня не было сил, он попробовал на вкус мое ухо, засунув в него свой твердый язык и заставив меня застонать.

- Кэтлин, - шепнул Рид, с особой нежностью и придыханием произнося каждый слог моего имени. Меня забила дрожь. Я и вообразить не могла, что могу возбудиться от звука собственного имени! - Я хочу сблизиться с тобой, обнимать тебя…

- Поцелуй меня, мой прекрасный гайджин, поцелуй меня! - взмолилась я, касаясь своих грудей и затвердевших, напрягшихся сосков.

- Такому призыву почти невозможно противиться, хотя я и буду проклят, если снова прикоснусь к тебе.

Я склонила голову в той же соблазнительной манере, как нередко делали гейши Чайного дома Оглядывающегося дерева, когда хотели разжечь в мужчине огонь желания.

- Боги не разгневаются на тебя, Кантрелл-сан. Туман над храмом Киомидзу скроет нас от их всевидящего ока.

Я заметила, как заискрились его глаза. На мгновение владеющая им дрожь исчезла.

- Ты самая прекрасная гейша в Киото, - прошептал он, продолжая свое путешествие вниз по моему телу, дразня меня прикосновением к моим обнаженным плечам и покрывая их легкими, почти невесомыми поцелуями, затем, прежде чем я смогла застонать нова, Рид прикусил мое ухо, вознеся меня на вершину блаженства, а потом одарил долгим поцелуем.

В голове моей кругами расходилось удовольствие, и я почувствовала слабость, когда давление его рта усилилось. Поцелуй был глубоким и долгим, языком Рид раскрыл мои губы и стал исследовать мой рот. Я отвечала ему, сначала неуверенно, а потом все больше входя во вкус, ведь аппетит мой до этого момента еще никогда не был удовлетворен. Я желала лишь, чтобы мгновение это никогда не кончалось, и сожалела, что я не богиня, во власти которой сделать этого сильного земного мужчину своим любовником. Вцепившись в него, я ощутила под пальцами крепкие мускулы его рук, а его ладони скользили вверх и вниз по моим ногам, сжимая бедра и ягодицы. По моему обнаженному животу забарабанили капли дождя, когда я изогнулась назад и принялась теребить пальцами свои набухшие затвердевшие соски. Я потягивала их, постанывая и приоткрыв рот, который тут же наполнился вкусом дождя, заставившего меня возжелать отведать также и вкус…

- Я не могу этого сделать, Кэтлин, - тяжело дыша, произнес Рид.

- Что?

- Я не могу нарушить обещания, данного твоему отцу. Я не могу заняться с тобой любовью.

Я плотнее запахнула на себе полы кимоно.

- А я имею право голоса в этом вопросе?

- Нет. Ты искушала меня до невозможности, провоцируя своим сладострастным видом. Я прошу прощения за все, что сказал или сделал. Я был не в себе.

Я различила в его голосе боль и не могла понять, почему настроение его сменилось в мгновение ока, точно повинуясь удару молнии. Я повела плечами, чтобы привлечь его внимание, позволяя кимоно раскрыться и обнажить мои округлые груди. Я должна убедить его, что один из традиционных даров гейши, охваченной страстью, - это удовлетворить мужчину, которого она сама изберет.

- Пожалуйста, Кантрелл-сан, послушай меня…

- Нет, это ты меня послушай. Я приехал сюда, чтобы забрать тебя домой, и именно это намереваюсь сделать.

Я отвернула голову, надув губы. То был глупый ребяческий жест, но я ничего не могла с собой поделать.

- Что ж, вижу. Ты не считаешь меня такой же хорошенькой или соблазнительной, как другие гейши, которых ты… ты целовал.

- Черт побери, Кэтлин, это неправда.

Тон, которым он произнес эту фразу, испугал меня. Я понимала, что на этот раз зашла слишком далеко в своих поддразниваниях. Рид говорил так пылко, что я почувствовала себя беззащитной. Прежде чем я сумела произнести еще хоть слово, он подхватил меня на руки и зашагал с балкона в основной храмовый зал.