Белокурая гейша

Так как толпы вокруг них не было и никто не шаркал обутыми в сандалии ногами, старуха продолжила что-то бормотать и махать на Рида руками. Не прошло и нескольких секунд, как к ее голосу присоединились другие. Хотя глаза его жгло от ароматического тумана, Рид все же различил сидящих на корточках мужчин. Они продавали амулеты, четки и ароматические палочки.

Выудив из кармана несколько медных монет, молодой человек бросил их старухе. Она воззрилась на них, затем пробормотала что-то, чего он не сумел понять, и указала на веранду в задней части храма. Этот странный жест подвиг Рида на дальнейшие действия, так как он счел, что женщина пытается ему помочь.

На размышления у него не оставалось ни секунды. Двум самураям не потребуется много времени, чтобы обуздать своих лошадей и броситься в погоню за ним по крутому склону холма. На этот раз они точно не будут пребывать в дружелюбном настроении и не станут кланяться и бормотать что-то, но удержат его до тех пор, пока девушка, которую он считал белокурой гейшей, не ускользнет.

Прежде чем Рид сумел претворить свои намерения в жизнь, раздался полый, гулкий звук гонга. Поначалу он решил даже, что звук этот существует лишь в его голове. Неужели усталость, накопившаяся за время долгого путешествия, играет с ним шутки? Нет, звук доносился с веранды.

Едва взглянув на старуху с черными зубами, молодой человек бросился бежать через храм, расталкивая бритоголовых монахов и выбивая у них из рук маленькие серебряные свитки и металлические амулеты, которые падали на каменный пол. Он бормотал извинения, но не оглядывался назад.

Почему бьют в гонг? Означает ли этот звук приближающуюся опасность?

Когда Рид пересек храм и вступил на широкую деревянную платформу веранды, снова раздался звук гонга, заставив его со всех ног броситься наружу. Высокая молодая женщина, облаченная лишь в кимоно из тончайшей материи, с которого на пол стекали струйки воды, балансировала на краю балкона. Хотя Рид понимал, что любой достойный мужчина отвел бы взгляд и не стал пялиться на почти обнаженного ангела, едва прикрытого прозрачными крыльями, он так не поступил. Шелковистый материал льнул к телу женщины, точно вторая кожа, четко обрисовывая очертания грудей и крутых бедер. Руки ее были раскинуты, а широкие влажные от тумана рукава кимоно длиной до колен в самом деле напоминали крылья небесного создания. От нее исходил аромат благовоний, зачаровывающий Рида. Тут сердце его замерло.

Боже всемогущий, это же она. Кэтлин Маллори.

И она намерена прыгнуть вниз.

Глава 11

Возвышаясь над раздражающим пурпурно-красным сиянием листвы кленовых деревьев и игнорируя отдающийся в ушах звук гонга, я стояла, затаив дыхание, на узком балконном ограждении, широко расставив ноги и удерживая равновесие с помощью раскинутых в стороны рук. Мне нравилось это ощущение легкости, воздушности и невыразимой свободы.

После пугающей встречи с бароном меня охватило страстное желание воплотить в жизнь одну свою детскую фантазию. Я вскарабкалась на балконное ограждение, точно моя обожаемая героиня леди Джиоюши, и широко раскинула руки в стороны.

Согласно легенде, которую я знала наизусть, знаменитая гейша стояла на краю балкона в прозрачном кимоно, такая же эфемерная, как и струящийся мир, окутывающий ее грудь, живот, ноги. Она грозилась спрыгнуть вниз, если сёгун не освободит ее возлюбленного. Тот согласился сделать это только с условием, что она станцует перед ним обнаженной, а потом проведет ночь на его футоне. Сёгун настаивал, чтобы она отдалась ему во всех сексуальных позициях, согласно учению древнего Магического Мастера, чтобы он, сёгун, мог достичь душевной гармонии.

Я воображала, что я и есть леди Джиоюши, удовлетворяющая сёгуна и одновременно спасающая своего возлюбленного, используя свое тело, чтобы воспроизвести пятнадцать основных движений соития, а потом применить их в сорока восьми позициях, заставляя сёгуна испытывать один оргазм за другим.

Я распростерла руки еще шире, сожалея, что не умею летать, а то воспарила бы к небесам, почувствовав абсолютную свободу и отыскав своего друга сердца…

За какую-то долю секунды все изменилось так разительно, что я едва могла перевести дух.

Я пошатнулась и чуть не потеряла равновесие, осознав, что кто-то схватил меня сзади за талию. Отклонившись назад, я вцепилась в крепкую деревянную перекладину, чтобы не упасть в глубокое ущелье, простирающееся внизу. Я не хочу умирать. Я просто претворяла в жизнь свою сокровенную фантазию, прежде чем снова окунуться в суровую действительность и предстать перед окасан и бароном. Каким-то образом мне нужно убедить их, что моя девственность не продается.

А что, если план мой не сработает?

Он просто обязан сработать.

Убежав из чайного дома, я пришла в храм, непрестанно молясь Бентен-сама, моей любимой богине грациозности, красоты и удачи. Я просила ее помочь мне отыскать гайджина и узнать, что именно ему известно о моем отце. Пока все, что он сказал, было нематериально и скрыто тенями, но я крепко держалась за свою романтическую мечту, надеясь, что он раскроет то, что должен, подобно тому как колыхалась при ходьбе радуга, изображенная на подоле моего любимого кимоно. Если отец в самом деле намерен вернуться за мной, я очень надеялась, что окасан отошлет барона прочь и не станет заставлять меня продать ему свое тело.

Но все это было до того, как кто-то схватил меня. Я просила богов помочь мне удержать равновесие и не устремиться вниз, увлекая за собой и этого человека.

Кто же он? Я не могла видеть его лица, но что-то в его бархатистом прикосновении заставило меня почувствовать себя восхитительно, магически и желанно свободной. Я содрогнулась всем телом, внезапно охваченная чувством, что меня только что посетило необъяснимое, заранее предрешенное предвидение. Я не испытывала страха, будто прошлая встреча с гайджином подготовила меня к этому. Дух мой возликовал, и в душе, где еще совсем недавно господствовала пустота, зашевелилась надежда.

Я покачнулась, и держащий меня за талию мужчина также покачнулся, передавая мне давление своего тела. Его мускусный запах обволакивал меня, вселяя в меня слабость и делая ноги ватными. Точно мимолетные обрывки сна, ускользающие поутру, в голове моей бродили странные, непрошеные мысли, некоторые пугали меня, некоторые изумляли. Я думала о жизни, любви и поиске возлюбленного.

Был ли то он? Гайджин?

Я прикрыла глаза, приветствуя приятную мысль и снова представляя этого мужчину перед своим мысленным взором. Он очень красив, у него крепкое, восхитительное тело, и он невероятно уверен в себе. Он предстал передо мной как человек, призванный исполнить некую миссию, который никогда не сдастся, какие бы препятствия ни стояли у него на пути. Мне никогда не забыть, как он вступил в схватку с людьми барона, рискуя собственной жизнью ради меня.

«Я отыщу вас», - сказал он тогда.

В самом деле?

До того, как станет слишком поздно?

До того, как я отдамся другому мужчине?

- Что это еще за безрассудная выходка, мисс Маллори? - резко прошептал он мне на ухо. Однако в голосе его звучала хрипотца, от которой сердце мое забилось быстрее. Он говорил по-английски.

Я открыла глаза. Это и в самом деле был гайджин. Биение моего пульса участилось, и я ощутила восхитительный прилив энергии к лону, заставивший меня пожалеть, что я не могу оторваться от земли и взлететь вместе с ветром. Мне хотелось забрать гайджина с собой, воспарить над одетыми пурпурной листвой кленами, которые стали бы колебаться под нами, подобно шелку, а наши тела сталкивались бы друг с другом, при каждом соприкосновении высекая крошечные искры удовольствия.

Я напрягла ягодицы, чтобы увеличить интенсивность наслаждения. Нет, нет. Я не могу это сделать. Не сейчас. Я должна сосредоточиться, а для этого мне нужно сохранять трезвость разума. Я должна объяснить молодому человеку, что вовсе не собиралась прыгать с балкона и кончать жизнь самоубийством. У меня и в мыслях не было совершать этот ритуал, ведь мне еще только предстояло принять в себя нефритовый стержень мужчины, который станет двигаться толчками, сильнее и сильнее, до тех пор пока страсть не охватит все мое существо с разрушительной силой цунами.