Белокурая гейша

Юноша-рикша пробежал по луже, заставив девушку подпрыгнуть на месте, когда грязные капли забрызгали край ее кимоно, заляпав вышитые на нем белые хризантемы. Она раздраженно вскрикнула. Испорченным оказалось не только ее кимоно. Чувственные и приятные мысли, наполняющие ее разум, сменились более прозаическими. Сегодня ночью произошли странные события, потрясшие ее миропорядок и нарушившие привычный ход вещей. Сведения, полученные ею от окасан, тяжелым бременем легли ей на сердце.

- Ты очень ответственное дитя, Марико-чан, - обратилась к ней Симойё, добавив к ее имени уменьшительно-ласкательный суффикс. - Дитя, которое понимает, что долг превыше всего.

- Да, окасан, - ответила девушка, кланяясь.

- Ты приносишь почет моему заведению, а я оберегаю тебя от невзгод мира, лежащего за пределами чайного дома.

- Я благодарна вам за защиту, окасан, - произнесла Марико, продолжая держать руки сложенными, а голову - низко склоненной. Женщина и молодая майко сидели на синих шелковых подушках в чайной комнате на втором этаже, вдали от спящих любовников - барона Тонды и Юки.

Комната эта была разделена на три части с помощью ширм из тусклой золотистой бумаги. Марико рассматривала панели над ширмой, расписанные изображениями грубых извивающихся веток. Неприятная дрожь охватила ее тело, заставив прижать рукава кимоно к груди. Намерена ли окасан наказать ее? Глядя на ветви, Марико вспомнила о том, что случилось с девушками-уборщицами, когда они разгневали окасан, тайком пробравшись в большую кипарисовую ванну, где, раздевшись донага, стали ублажать друг друга своими толстыми пальцами. Они плескались в теплой воде и растирали друг другу груди ароматным маслом кунжута, а потом погрузили пальцы друг другу в анальные отверстия, что заставило их кричать от наслаждения, а ее, Марико, исходить завистью. Когда окасан обнаружила, что девушки уклоняются от исполнения своих прямых обязанностей по уборке, она заставила их лечь обнаженными на татами и стала хлестать по ягодицам длинным жестким ивовым прутом. Марико захихикала. Возможно, это вовсе и не было наказанием.

К счастью для нее, нынче ночью боги пребывали в хорошем расположении духа. Когда Симойё заметила ее убегающей прочь, то сделала ей знак следовать за ней. Краешком глаза девушка заметила Аи, входящую в комнату, чтобы прикрыть спящих любовников москитной сеткой, сплетенной из груботканого зеленого хлопка.

Марико в удивлении воззрилась на Симойё, думая о том, что барон, очевидно, очень важный господин, так как владелица чайного дома никогда не позволяла ни единому клиенту ночевать в ее заведении с тех пор, как Марико была совсем маленькой. Тогда два самурая повздорили из-за расположения гейши и нанесли друг другу раны, пролив кровь вперемешку с семенем. Отметины от их мечей до сих пор можно увидеть на деревянных столбах в главной чайной комнате. С тех пор в Чайном доме Оглядывающегося дерева принимали лишь джентльменов аристократического происхождения.

- Опасность пришла к нам раньше, чем я ожидала, Марико-чан, - молвила Симойё, промокая лицо шарфом с изображением ивового герба чайного дома. Пальцы ее были влажны от пота.

- Опасность? Я не понимаю, окасан.

- Да, мое невинное дитя, великая опасность. На протяжении нескольких лет я избегала привлекать внимание к своему скромному чайному дому в надежде избежать рискованной дилеммы.

Марико села прямее. Слова Симойё были подобны камешкам, бросаемым в воду, отчего по поверхности расходились все новые круги, тревожащие разум девушки.

- Почему, окасан?

- Боюсь, принц Кира-сама раскроет секрет, который я храню в этих стенах, и захочет отомстить нам.

- Принц Кира-сама? Секрет? Месть? - Марико замолчала, переполняемая страхом. Она не могла взять в толк, что же пытается сообщить ей окасан, и это лишь подстегивало ее любопытство. - Я ничего не понимаю.

Симойё коснулась рукой щеки девушки. Пальцы ее оказались холодными, очень холодными. Марико заставляла себя не дрожать, когда женщина смотрела на нее глазами, отражающими воспоминания давно минувших дней.

- Помнишь ли ты ночь, когда к нам прибыла Кэтлин-сан? - спросила Симойё.

- Да, окасан, тогда было очень темно, шел дождь с ветром и молнией, а она очень боялась за своего отца.

Симойё со вздохом переместила руку со щеки Марико к своей груди, будто бы хотела согреть сердце.

- Не ее отец подвергался опасности со стороны принца Киры-сама, но Кэтлин-сан.

- Кэтлин-сан? - эхом повторила Марико.

- Да. Принц жаждет ее смерти.

- Смерти? - Девушка была шокирована таким заявлением. - Что же она сделала, что разгневала принца? Она ведь такая красивая, и сердце у нее доброе.

- Это так, но, если барон Тонда-сама узнает, кем Кэтлин является на самом деле, и сообщит принцу о ее местонахождении, нам не удастся защитить ее от высочайшего гнева.

- Мы не должны допустить, чтобы с Кэтлин-сан что-то случилось, - с мольбой в голосе произнесла Марико.

- Именно поэтому мне придется раскрыть ее секрет тебе, Марико-чан, - сдавленным голосом произнесла окасан.

Марико сидела очень тихо, слушая историю, заставившую ее от удивления и страха прикрыть рот рукой. Дождь барабанил в деревянные ставни чайного дома, производя бездушный глухой звук, наполняющий сердце юной девушки ужасом, будто каждая капля снова и снова повторяла слова окасан.

Симойё рассказала, как Маллори-сан устроил принцу Кире и его сыну посещение строящегося участка элитной частной железнодорожной линии, соединяющей Токио и Каваями, замок даймё. Стремясь угодить принцу, Маллори-сан разрешил мальчику взять его лошадь и верхом отправиться осматривать поросшую деревьями возвышенность, находящуюся недалеко от строящегося объекта. Произошла ужасная трагедия - двенадцатилетний мальчик упал с лошади и сломал себе шею. Позднее обнаружилось, что кожаная подпруга, удерживающая седло, была перерезана.

Марико выпрямилась на пятках, прижав руку к сердцу:

- Кто же мог совершить столь ужасное злодеяние?

- Маллори-сан подозревал, что мелкие фермеры устроили заговор, дабы воспрепятствовать принцу забрать их земли для строительства частной железнодорожной ветки, - пояснила Симойё. Глаза ее застилали слезы печали. Она яростно заморгала, чтобы скрыть от девушки владеющие ею чувства.

Марико нахмурилась:

- Но почему же Кэтлин-сан в опасности?

- Принц обвинил Маллори-сан в случившемся с его отпрыском и, согласно существующей традиции, имеет право отомстить семье Маллори-сан, отняв жизнь его ребенка взамен жизни собственного.

Марико кивнула. Все знали, что император, установивший новый режим, не поощряет вендетту, но принц был сторонником старых военных верований и отказывался изменять свой феодальный образ жизни, включающий и сохранение целой свиты слуг из самурайского класса, одним из которых был барон Тонда.

Симойё между тем продолжала:

- Перехитрив людей принца, Маллори-сан привез свою юную дочь в Чайный дом Оглядывающегося дерева, зная, что, если он будет пойман до того, как сядет на корабль, отплывающий в Америку, девочку при нем не найдут и не убьют. Слуги принца тщетно рыскали по городу, ища белокурую девушку, но она исчезла, точно птичка, коснувшаяся крылом воды и улетевшая прочь, не оставив и следа.

- А Кэтлин-сан ничего об этом не знает? - отважилась спросить Марико.

Понимая всю глубину душевного страдания девушки и зная, как трудно ей будет хранить молчание, Симойё положила руку на плечо молодой майко:

- Не знает, Марико-чан. Я должна сохранить безопасность дочери Маллори-сан. Боюсь, сам он никогда уже за ней не вернется.

- Это неправда! - вскричала Марико, не успев подумать, что говорит.

Симойё взглянула на нее:

- Я тебя не понимаю.

Марико потупилась. Она поступила опрометчиво, слишком опрометчиво. Она же пообещала Кэтлин, что не расскажет окасан о гайджине из храма. Девушка прикусила нижнюю губу, чтобы предотвратить ее дрожь. Не рассказать окасан? Но это было то же самое, что пытаться утолить жажду росой с травинки. Она покачала головой. Ей было совсем не свойственно пренебрегать долгом, но маленькая майко решила придерживаться своего убеждения, что раз Кэтлин верит тому мужчине, Марико вовсе не обязательно знать его имя, чтобы почувствовать его силу и, несмотря на его странности, проявленное им уважение. Если верить Кэтлин, его появление было подобно водоему со спокойной водой посреди бушующего водоворота. Она глубоко вздохнула, приняв решение сохранить секрет своей подруги в сердце, отринув все прочие эмоции. Марико пришлось призвать на помощь все свои умения, чтобы говорить почтительно: