Белокурая гейша

Улыбнувшись, она кивнула:

- Если барон Тонда-сама вдруг захочет еще одну женщину, помимо тебя, на своем футоне, я почту за величайшую честь присоединиться к вам.

Я почувствовала озноб, но в то же время и покраснела. Кем же в действительности являлась эта женщина со столь непристойными мыслями?

- Я пришла сюда не затем, чтобы отбирать женщин для чувственных удовольствий этого барона Тонды-сама.

- Невинное дитя, аромат любви преследует тебя повсюду, куда бы ты ни отправилась, такой сильный и привлекательный. Ты не можешь убежать от своего предназначения.

- Предназначения? Я пришла сюда, чтобы просить богов помочь мне найти господина своего сердца…

Жрица захихикала, прикрывая рот раскрытым веером:

- Ты, конечно, можешь просить богов помочь тебе найти такого мужчину, если хочешь, но молитва твоя столь же бесполезна, что и меч старого человека… или его пенис. У него нет ни желания, ни силы что-нибудь с ним сделать.

- Я вам не верю. Говорят ведь, что боги могут читать в сердце девушки.

Женщина стала обмахиваться веером, и от движения воздуха у щек ее колыхнулись пряди волос.

- Женщина есть не что иное, как тень, повсюду следующая за мужчиной, неразделимо привязанная к нему эмоцией, которую она называет любовью.

- Вы ошибаетесь, о жрица. Мужчина, который станет моим избранником, раскроет не только скрытый бутон моего удовольствия, но и мое сердце. - Губы мои тронула лукавая усмешка. - Хотя я и нахожу мужской пенис очень привлекательным зрелищем.

Мы взирали друг на друга в молчании, погруженные каждая в свои мысли. Только мне было не по себе. Эта женщина пугала меня. Я понимала, что должна покинуть храм и вернуться в чайный дом. Исполнение долга очень важно, но и о любви забывать не стоит, и этот лучик надежды маячил передо мной. Я жаждала представить себе образ мужчины, которого полюблю впервые и на всю жизнь, а не поддамся на зов плоти, как предлагала мне сделать жрица.

Издав тихий вздох, я повернула голову, ища глазами выход. Жрица продолжала танцевать вокруг меня, махая своим широким веером, украшенным тяжелыми красными и золотыми шнурами. Такой аксессуар мог принадлежать лишь людям ее ранга.

- Боги сказали, что женщина представляет собой ангела снаружи и демона внутри, - молвила она.

- Я не знаю богов так хорошо, как вы, о жрица, - ответила я, склоняя голову, не желая разгневать ни свою собеседницу, ни богов, которым она служит, - но очень скоро мне предстоит надеть широкий белый парчовый воротник гейши. - Поколебавшись, я все же гордо добавила: - Я стану ублажать мужчину своим искусством… и заставлю его влюбиться в меня.

- Глупое дитя, я соблазнила сотни мужчин, и вот что тебе скажу - ты являешься всего лишь хранилищем семени мужской похоти. - Она склонилась ниже и прошептала мне на ухо: - А еще хочу дать тебе один совет - если станешь пить мужское семя, смешанное с медом, то кожа твоя приобретет восхитительный оттенок. - Она рассмеялась, заметив шокированное и одновременно озадаченное выражение моего лица. - Идем, - позвала жрица, - и я докажу тебе, что в глазах мужчин все женщины одинаковы.

- Прошу прощения, о жрица, - запротестовала я, - но мне пора идти…

- Еще нет, красавица.

Женщина подвела меня к небольшой печи для воскуривания благовоний. Прежде чем я сумела запротестовать, она насыпала на нее маленькие черные кусочки какого-то вещества в форме листьев и бутонов, сверху разбросала зеленые частички, коричневые и серые. Когда они загорелись, жрица научила меня, как поймать восходящий столб бледно-голубого дыма, правильно склонив над ним голову, и с помощью пальцев направить струйку прямиком себе в нос.

- Думаю, ты не сможешь ответить, какой аромат для тебя предпочтительнее, - сказала женщина, - как не вспомнишь и то, какие сушеные вещества испускают тот самый аромат, околдовавший тебя.

- Да, - призналась я, вдыхая дым, - это правда. - Посмотрев на жрицу, я неуверенно спросила: - Что вы пытаетесь рассказать мне?

- Точно так же происходит и с мужчиной, ублажающим себя в женском обществе. В сердце его не живет любовь, как в душе не отпечатывается образ отдельно взятой женщины. - Она облизала языком палец. - Остается лишь наслаждение от процесса занятия любовью.

- Я вам не верю! - воскликнула я. Сильный аромат благовоний щекотал мои ноздри, раздражал глаза. На щеки мне закапали слезы.

Или таков был эффект, производимый горько-сладкими духами жрицы?

Женщина между тем продолжала:

- Ты и сама это поймешь, когда впервые вступишь в связь с мужчиной. Если не будешь знать, почему он любит тебя, его пенис расскажет тебе…

- Я не хочу вас слушать.

- Если же не будешь знать, почему ты его любишь, пенис расскажет тебе и это тоже. - Она рассмеялась.

Я затрясла головой, отмахиваясь от слов жрицы.

- Любовь, которую я ищу, подобна преследующему меня духу. Я могу почувствовать ее, но никогда не видела.

- Ты никогда не найдешь такой любви, глупое дитя, - прошептала мне на ухо жрица, принимаясь тереться о меня своим телом. Я ахнула, когда она осмелилась положить руку на мои груди, раскрытым веером прикрывая свои действия от любопытных глаз.

Подсматривая в замочную скважину, я видела гейш, которые возлежали вместе, хихикая. Так вот что они делали! Разум мой заинтересовался этой идеей, но сердце отказывалось принимать подобное проявление влечения.

- Когда жаждешь любви, а удовольствия, доставляемые собственными руками, наскучили, - продолжала жрица, - позволь открыть тебе восхитительный мир удовольствий, которые может доставить лишь нежнейшее прикосновение другой женщины. Язык мой станет лизать твой лунный грот, исследуя каждый его изгиб и увлажняя слюной, смешанной с твоим собственным любовным соком…

- Вы говорите странные вещи, о жрица. Я не понимаю вас. - Я осознавала, что должна вырваться из плена ее магических чар. Плотнее запахнув свой черный креповый плащ, я бросилась бежать через главный холл, стуча сандалиями по каменному полу и беспокоя молящихся паломников. Я привлекла внимание двоих мужчин, которые до сих пор держались в тени, а теперь решились действовать.

Мужчин в коричневых кимоно.

И с золотыми цепями, свисающими с талии до самых бедер.

И двумя мечами. Причем мужчины вынули те, что с длинными лезвиями.

На бегу я оглянулась, чтобы посмотреть на мужчин, точно привязанная к их золотым цепям, за которые они меня дергали. В следующее мгновение я споткнулась, будто бы сам мой страх встал преградой у меня на пути, но в действительности то был всего лишь мой длинный плащ, запутавшийся вокруг ног, обутых в сандалии на высокой подошве.

Мои преследователи бегут прямо за мной и через несколько секунд схватят меня.

Была ли жрица права? Неужели они в самом деле пытаются похитить меня?

На улице Шиджо я слышала пересказываемые шепотом истории о молодых девушках, которых похищали и продавали в рабство. Их клали обнаженными на тахту и наносили краску на тело, а затем опаивали, чтобы сделать более восприимчивыми к ласкам мужчин, согласных заплатить за их молодость, а их страсть подогревали с помощью женьшеня, сушеных креветок, фосфорной пудры и кантарид - сушеных жуков. Затем их заставляли заниматься такими извращениями над их телами, что мне становилось страшно, - например, сношаться с жеребцом.

Являлся ли барон Тонда-сама таким мужчиной?

Я запыхалась, сердце мое колотилось в груди, и я тряслась всем телом, пытаясь подняться на ноги, но слишком ослабела, и мне никак не удавалось это сделать. Внезапно в ноздри мне ударил знакомый мускусный аромат, и я повернула голову.

То был гайджин. Я не сумела бы объяснить, откуда узнала, что это именно он, просто поняла.

Посмотрев вверх, я увидела высокого красивого молодого человека в кожаных бриджах и куртке с бахромой. Он улыбался мне. Глаза его были голубыми, такими же голубыми, как небо после сливового дождя. Почему эта мысль пришла мне сейчас в голову? Дождь. Он являлся такой же неотъемлемой частью моего существа, как и желание стать гейшей, и тот день, когда отец привез меня в Чайный дом Оглядывающегося дерева.