Perfectly entwined (СИ)

— Закидывай своего парня в лодку и пойдём со мной.

Всколыхнувшаяся паника ледяными брызгами остужает загоревшееся чувство радости. Свобода от страха, маячавшая так близко, что рукой подать, вновь растворяется в тумане неопределённости. Гарри медленно снимает руку Луи со своих плеч, но продолжает бережно поддерживать его уставшую, едва стоящую на ногах фигуру.

— Ты ведь не собираешься подчиниться? — с надеждой спрашивает он. Пальцы переплетаются с пальцами Гарри в какой-то мёртвой хватке, с отчаянием и остервенением.

— Он не пойдёт! — протестует Лиам.

Так они и замирают на покрытых светлой краской досках причала. Ветер треплет волосы, и они то и дело, попадают Гарри в глаза. Он часто моргает — от этого мир вокруг теряет контуры и плывёт.

Паника Луи дрожью ползёт от кончиков пальцев Гарри и выше. Он боится, что когда она достигнет груди и смешается с его собственным беспокойством, он не сможет держать себя в руках. Слабость не то, что они могут позволить себе сейчас, когда от спасения отделяет лишь приказ Зейна.

— Нам нужна питьевая вода, иначе мы умрём от жажды. Я не пойду один, потому что не доверяю никому из вас, — поясняет Зейн, указывая на Гарри пальцем в кожаной перчатке. — Поэтому я возьму его.

— Возьми меня!

Пальцы впиваются в отворот куртки, Лиам тянет Зейна на себя. Тот спотыкается от резкого движения, поднимает взгляд, полный неконтролируемой ярости. Гарри боится за друга, их новый знакомый — огонь в своём самом первобытном и естественном состоянии. Он сожжёт их всех без разбора, ярко вспыхнув, и выгорит сам до конца.

— Ты, мой возлюбленный, — тихо, но от этого ещё более жутко и внушительно произносит Зейн, — останешься на лодке с Луи и девушками.

С силой сжав запястье Лиама, он убирает руки от своей одежды, толкает друга Гарри назад.

— Я не могу растрачивать своё внимание на беспокойство о тебе. Я должен быть собран.

В его словах есть логика: Гарри видит холодный расчёт, выверенное решение. Зейн продумал эту последнюю вылазку, выбрал наиболее подходящего партнёра. Где-то внутри, слишком глубоко, чтобы действительно серьёзно отнестись к этой мысли, но всё же есть удовлетворение и гордость — запертый в тени решительного и смелого Луи, сейчас Гарри может стать тем, кто готов на подвиги, чтобы спасти близких.

— Всё правильно, — медленно и с расстановкой произносит он, но голос не дрожит, и с каждым словом Гарри продолжает всё увереннее. — Мы ненадолго. Туда и обратно.

Ладонь замирает на щеке, когда Гарри приближает своё лицо к лицу Луи. Поцелуй поверхностный. Лёгкое касание губ, и мгновение останавливается. Сердце Гарри отсчитывает секунды ударами, пока он вдыхает солёный морской воздух в лёгкие, пропитываясь близостью своей пары.

— Позволь мне защитить тебя, — не открывая глаз Гарри прижимается лбом ко лбу Луи и шепчет, горячо умоляет. Он действительно желает, чтобы Луи принял его решение.

Когда Гарри отстраняется, он видит поджатые в неуверенности губы и грустные, полные блестящего беспокойства глаза. Но слова, что произносит Луи, благословляют:

— Будь очень осторожен и вернись ко мне.

— Тогда и я пойду, — встревает Найл. Зейн лишь раздражённо фыркает, не отказывая, но и не соглашаясь.

Подошвы обуви глухо стучат по доскам пристани, когда они покидают её, возвращаясь вновь к твёрдому асфальтированному пространству парковки. Гарри не волнуется о друзьях, уже оказавшихся в безопасности; он видел, как Зейн вложил в ладонь Лиама брелок с ключами.

С едва заметного возвышения, на которое они поднимаются, чтобы достичь здания яхт-клуба, открывается вид на прибрежный городишко, такой сонный в лучах восходящего солнца, что он едва ли заметил их приезд.

Вдалеке Гарри видит прямые стрелки улиц, уходящие вдаль вереницы фонарных столбов. К его радости и спокойствию, он не видит мельтешения или любых признаков жизни, грозящих им смертью. Зейн молча даёт сигнал ждать и удаляется в сторону открытых нараспашку дверей здания. Утро разгорается в небе, предвещает ещё один летний день, который, как Гарри надеется, станет последним на сожранной инфекцией земле.

— Я тут что подумал, — прерывает молчаливое созерцание Найл. — Ну уплывём мы с этого берега, а как до другого то добраться? Как ни крути мы все подохнем: не окажемся в пасти зомби, так утонем в океане.

В своей ворчливой манере он хмурится, пророчит худшее. Но внутри Гарри каменная уверенность. Возможно этим чувством он обязан безопасности Луи — знание, что его пара больше вне смертельной опасности прибавляет сил.

— Океан пересекать не придётся.

— Как это не придётся? А как же Англия? Как же дом?

Найл волнуется, и от его опасений по поводу далёкого плавания нет и следа. Глядя на такое знакомое, возмущённо недовольное выражение лица Хорана, когда в голубых глазах сверкает лишь негодование, а не ледянящий душу ужас, Гарри улыбается. Может и не так сильно они изменились, пройдя через ад.

— Я спросил вчера у Зейна как без нужной подготовки и знаний мы можем переплыть океан.

— Ну и? — подгоняет Найл. На его щеках румянец волнения, а на коже появляется первая испарина. Солнце уже достаточно высоко, чтобы они вновь почувствовали, что лето в этой части Америки жаркое.

— Он поднял меня на смех, — отрешённо улыбается Гарри. Ему не обидно из-за злости и пренебрежения Зейна. — Сказал, что мы просто идиоты. А потом всё-таки объяснил по-человечески: мы поплывём на Кубу.

Довольно громкий звук нарушает тишину мягкого, солнечного утра в опустевшем прибрежном городе. Оба друга вздрагивают от неожиданности, но это всего лишь их предприимчивый тёмный попутчик. Он возвращается и тащит за собой подъёмник, заставленный пластиковыми ящиками с водой. Солнце затевает игру с металлическими крышками дорогой минералки тут же, и блики разлетаются по чёрной куртке Зейна, словно дискотечные блёстки.

— Теперь и мне кажется безрассудством мысль, что мы можем попасть в Англию прямо отсюда, — признаётся Гарри. — Зейн говорит, у него есть связи в Гаване. Нас переправят в Европу.

— Ты веришь ему? — Найл оборачивается и с нечитаемым выражение лица наблюдает за приближающимся Зейном.

— У нас нет причин сомневаться в нём.

— Их миллионы, вообще-то, — возражает Найл.

— Ну ладно, я перефразирую, — не сдаётся Гарри. — У него нет повода бросить или подвести свою пару.

Возможности продолжить спор нет — Зейн уже совсем рядом. Бутылки чуть заметно звенят, соприкасаясь стеклянными боками в такт его шагам. Когда он останавливается рядом с ними звон затихает, и на территорию яхт клуба вновь опускается густая, удушливая тишина.

Никто не желает её нарушать, и не сговариваясь, не обменявшись ни словом, они просто направляются обратно в сторону пристани.

Воздух пропитан едкой солью и тяжёлым запахом асфальта. Сами по себе ароматы нейтральны, не вызывают отвращения. Но они маскируют другой запах. Лёгкую вонь гнильцы, долетающую с ветерком из города. Гарри зябко передёргивает плечами, когда понимает, что чувствует запах тысяч заражённых и ещё более огромного числа мёртвых.

— Зейн, слушай…

Найл оказывается безжалостно прерван.

— Нет, слушай ты! Слушайте оба!

Едва заметное гудение, на грани слышимости человеческим ухом распространяется по небу. Гарри оборачивается к городу, поднимает взгляд вверх. Пока всего лишь точка в лазури неба, но грохот нарастает. Точка быстро увеличивается в размерах, и уже спустя минуту с небольшим Гарри может различить металлические бока вертолёта.

— Мы спасены? — неверяще спрашивает Найл и тут же кричит. — Спасены!

Внезапная надежда, яркая и горячая, разрастается в груди, заполняет тело лёгкостью и силой. Смех щекотит горло, и Гарри позволяет ему вырваться наружу. Звук теряется в приближающемся шелесте вертолётных лопастей.

Но стоит ему ступить на зыбкую почву необоснованного счастья, как от Луи приходит отклик — густые, тягучии эмоции беспокойства. Они вытесняют лёгкость. Луи в ужасе, в панике, и Гарри не сразу понимает почему.