Селена (СИ)

Гады, беспринципные сволочи, гады, мразь.

Это звучало внутри моего мозга постоянно. Как я их ненавидела. Я бы их расстреляла, собственными руками. Такая мразь недостойна жить.

Ко мне подошел сам шофер.

- Как ты?

Он стал поднимать меня, ничуть не сомневаясь, что я вполне в норме.

- Я вызову милицию, - пробормотала я.

Да я сама убила бы этого мужика.

Из машины вылезла девушка. Она мне что-то протягивала. Я не смотрела. Наконец, я почувствовала в руке какой-то сверток.

- Возьмите.

- Что?

- Мы причинили вред, мы хотим и заплатить за него.

Я ничего не понимала. Сбить машиной, это уже не детские шутки. Это уже не словесные угрозы и издевательства. Это даже не вырванный зуб.

Что же делать?

И тут я посмотрела, что у меня в руке. Деньги. Небольшой сверток. Тысяч пять, или десять.

- Мы хотим загладить вред.

Какой вред. Что она говорит. Что за чушь. Они меня чуть не убили. Что, как я должна реагировать. Что за чушь.

Девушка помогла мне подняться и повела меня к моей калитке. Молча, она подвела меня к самой двери моего дома. Щелкнул замок. Я осталась в тишине пустого дома, без всякого желания куда-то выходить, и с кем-то разговаривать.

На следующий день, когда приехали муж и дочка, я смеялась. Снова смеялась. Только это уже была маска, чтобы не пугать родных.

А вид у меня действительно был страшный.

Синяя половина лица окружала фиолетовый глаз. Синева спускалась до самых скул. Глаз опух. На черепушке была вмятина. Вмятина так и осталась. Она и сейчас есть.

Чтобы мои домашние не испугались, я радостно, весело смеясь, сказала что я свалилась с лестницы второго этажа.

- Я летела все ступеньки - и ударилась о стену, - хохотала я.

- Ну все - не будем тебя больше оставлять тут одну. Как можно было свалиться с лестницы.

Обмануть их мне удалось. Они мне поверили. Главное - спокойствие. Пусть хоть они не будут напуганы.

Снова стоматолог. Снова пришлось идти. Пошла в другую клинику.

Белые брюки, не знаю, зачем я надела белые брюки.

История повторилась. Снова сделали укол и снова вживую стали удалять нервы. Я вскочила с кресла. Терпеть я это уже не хотела ни под каким видом. Я орала в голос, орала на врача на заведующую, которая прибежала на мои вопли. Они стали угрожать мне психушкой. Тогда я выбежала на улицу и стала орать прямо на улице, повалившись на асфальт и вопя во все горло.

Знала ли я тогда, что все это цветочки. Я не могла вытерпеть даже такой ерунды. Какие мелочи по сравнению с тем, что предстояло пройти.

Больше всего тогда мне хотелось увидеть того, кто руководит всем этим кошмаром.

Что за человек - какое тупое создание, оно ничего не хочет понимать и не видит, где кончается игра и начинается жизнь, где идет предупреждение, а где испытание. А где нужно сказать себе стоп, дальше нельзя, тут надо поставить точку.

Какой наивностью нужно было обладать, чтобы торговаться с мучителями.

Может, это их призвание, и они кончают, когда их объект испытывает боль, страдание, мучение, ужас, страх. Когда плачет человек.

Иногда мне приходило в голову, что все это - не тесты для поступления куда-то, а эксперименты - сколько человек может вынести, сколько перетерпеть. Я и моя семья стали жертвами, нет - объектами крутых экспериментов. И наука тут - высший класс, и пожаловаться некуда и некому.

Перетерпеть.

Что я тогда могла сказать и знать о терпении, о мучении. Что я испытала? Голодовка? Ну, ерунда, октябрь, ноябрь, декабрь. Два с половиной месяца. Да я стала тогда тенью самой себя. Но это все было ерундой. Сбили машиной. Случайно не убили. Преследование. Издевательства.

Я еще понятие не имела тогда, что такое настоящее мучение. Что такое настоящие пытки.

Я опять взяла горящую путевку в Египет. Зачем - не знаю. Уже одна, без дочки я рванула на теплоходе по Нилу. Огромный синяк красовался на половине лица. Я старательно замазывала его и надевала очки. Я просто хотела побыть на солнце.

Отдохнуть, вздохнуть солнца.

Теплоход был пуст. Просто пуст. Я сидела одна в ресторане корабля, когда появилось еще три человека. Их посадили за мой стол. Вот так я проплыла Нил. В компании троих. В начале путешествия у меня выкрали из кошелька деньги, оставив полсотни. Я расплакалась. Жара, хотелось пить. Середина мая. Постоянные остановки. Пусть не нужно ничего покупать, но воду... Но они рассчитали точно - на воду мне хватило.

Под конец тоже устроили нечто. Вырубили свет, а когда я вскочила с кровати, ко мне ворвался капитан? Он открыл дверь моей каюты своим ключом и вошел, я была совершенно голая, и свет включили. Я не стала метаться. Лишь спокойно пошла в ванну за халатом. Все обошлось.

Я вернулась в Москву целая и невредимая.

Итак - несколько спокойных месяцев после голодовки, Египет - после газели и черепной вмятины.

Нервы выдерживали не всегда. Однажды я даже попыталась броситься под поезд.

В чем была, я выскочила на улицу. Спортивные штаны смешно смотрелись с тапочками, белое пальто, накинутое на плечи, было совсем ни к чему. Я оглянулась. Рассказать все некому. Меня разве послушают. Все это звучало как сумасшествие. Я бросилась к железнодорожному полотну. Плевать на все, хватит уже терпеть, сколько можно, я так устала, надоело скрывать свою ненависть, свои мысли, свою волю, свой страхи и ужас.

Поезда ходили в ста шагах от дома. Я встала на рельсы. Наверное, я была видной мишенью в белом пальто. Я СЕЛА НА рельсы.

- Уйди оттуда, - донеслось до меня.

Я даже не подняла голову. Поезд шел. Я услышала металлический стук колес.

Я встала лицом к нему, к приближающемуся железному зеленому чудищу, который должен был, наконец, прекратить все мои страдания.

Как мне все надоело.

Я видела труп человеке, попавшего под поезд. Давно это было. В далеком солнечном детстве. Я всегда жила рядом с поездами. Мои окна и мой дом находились прямо около полотна. В сотне метрах от рижской железной дороги. В километре от станция тушинская. С пятого этажа я с тоской смотрела на грохочущие мимо рижские поезда с занавесочками на окошках. Мать никогда нас никуда не возила, а путешествовать так хотелось. Этот поезд казался дорогой в сказку, где все живут чудесной, необычной жизнью, люди улыбаются, янтарь выступает из стен старых домов, а улочки так красивы, что там ходят древние духи умерших людей.

Сосем маленькими мы устраивали себе домики и убежища в канавах - на бокам путей для стока талых вод. Там стояли бетонные уголки, которые мы накрывали ветками и длинной травой, делая крышу, и наблюдали за грохочущим поездом, железные колеса мелькали прямо перед глазами, достаточно было протянуть руку, чтобы дотронуться до этой железной смерти.

Мы подкладывали под колеса гвоздики и потом радостно их рассматривали - с расплющенной крышкой, то есть шляпкой. Монеток у нас не было, поэтому эксперименты с монетками отсутствовали.

Однажды рано утром, я вышла на балкон. Солнце раскаляло металл и, казалось, вся дорога излучает жар, который исходил от сверкающих на солнце рельс. Непонятно было - что было источником жары - солнце или сверкающие рельсы.

Я стояла на балконе. Четвертый этаж... И тут я увидела его... Или это... Не знаю, как назвать. Это было тело. Совершенно обнаженное. И совершенно грязное. Кровь смешалась с мазутом и песком. Я вглядывалась и вглядывалась, не понимая, почему ничего не просидит, почему это тело просто так валяется среди дороги, не привлекая ничьего внимания, как какой-то раздавленный муравей. Я решила спуститься вниз, спуститься с четвертого этажа, выйти из дома и посмотреть. Линии рельс шли внизу насыпи, внутри русла, переходя в доминанту территории лишь спустя пару километров, приближаясь к Сходне, поднимаясь к мостам и железными Эйфелями возвышаясь над древней рекой.

Когда я - девчонка, вышла из дома и спустилась к дороге, тут уже начали собираться люди. Человека заметили. Тело было большое и мускулистое, видимо, это был мужчина. Оно лежало выгнуто, немного скорчившись, полубоком - полуспиной. Мускулистые грязные черно - красные ноги были вытянуты.