Девяносто девять (СИ)

— Беллами, какого черта ты мешаешь матери отдыхать?

Отец вошел в комнату, и все кругом замерло снова. Беллами инстинктивно шагнул к Октавии, закрывая ее своим телом.

— Что?..

Он проследил за взглядом отца и словно его глазами увидел мертвое лицо матери, и использованный шприц, и пустую ампулу от лекарства, лежащую на тумбочке.

Потом отец страшно избил Октавию. Наверное, его горе было слишком сильным, сильнее чем у них, но Беллами, закрывая собой сестру, впервые в жизни этому не поверил. Он подумал, что отец оплакивал не жену, а потерю контроля, и все дальнейшее только подтвердило эту теорию.

— Открыть ворота!

Он вошел внутрь и кивнул в ответ на приветствия бойцов. Не хотелось никого видеть, не хотелось ни с кем разговаривать, и он, повертев головой, отправился в медпункт — не то чтобы у него что-то болело, а от той боли, которая была, у Розмари едва ли нашлось бы лекарство, но получалось, что больше идти некуда.

— Привет.

Розмари усадила его на кушетку и зачем-то осмотрела лицо. Он послушно подчинялся ее указаниям: вертел головой, смотрел вверх-вниз, и на левое плечо смотрел тоже.

— Что с тобой произошло, мальчик мой?

«Мальчик мой». Так его называла только мама. Давно, очень давно, слишком давно для того, чтобы это могло оставаться правдой.

— Как думаешь, Эл жива? Про Октавию командующая сказала, что да, а про Эл я не успел спросить.

Розмари улыбнулась ему и села рядом, положив на плечо сильную руку. Взъерошила волосы, коснулась губами виска. Он сидел и не шевелился: вдруг еще поцелует или погладит на худой конец.

— Ты сожалеешь о том, что сделал? Теперь ты хотел бы быть на другой стороне?

Беллами пожал плечами. Он действительно не знал, но в момент когда командующая открыла клетки с мертвяками, когда с трибун к ней начали спускаться люди, спускаться для того, чтобы сражаться с ней плечом к плечу, на мгновение он дернулся, чтобы спуститься тоже.

— Мальчик мой, — Розмари снова погладила его по голове. — Ты же прекрасно знаешь, где сейчас Элайза, и знал это с самого начала. Если тебе не по себе — сходи и поговори с ней, только и всего.

— Она теперь наш враг, — возразил Беллами.

— Тогда почему ты никому не сказал, куда они ушли? Почему велел прочесывать лес, но не отправил людей разнести аванпост, на котором они укрылись? Почему прежде чем отправить Джона Мерфи в яму, ты сходил туда и перебил добрую половину мертвых? У тебя есть ответ на эти вопросы, мой дорогой?

Нет, у него не было этих ответов. Также, как не было ответа на вопрос, почему он не захотел оставаться в лагере морских, почему ушел сюда, и почему сидел сейчас не со своими бойцами, а с доктором Розмари, которая так тепло и ласково гладила его по голове и уставшим плечам.

***

Дверь открылась с жестким металлическим стуком, и охранник велел Алисии выходить наружу. Финн схватил ее, чтобы остановить, но она лишь взглянула на него, и он опустил руку.

Ее долго вели по узким и длинным коридорам, изгибающимся и уходящим то вверх, то вниз. Пока не втолкнули в залитый ярким солнцем зал, в центре которого на удобном диване расположилась Офелия.

Она была не одна: у окна стояли еще трое, в одном из которых Алисия узнала Салазара, другой точно был Блейком-старшим, а третий, видимо, отцом Финна — слишком уж разительным было внешнее сходство.

— Привет, любимая, — Офелия слегка изменила позу, чтобы подол платья поднялся, оголяя до бедер идеальные ноги. — Поболтаем?

Алисия остановилась в нескольких шагах от нее, расправила плечи и сложила руки в замок за спиной. За минувшую ночь она успела немного прийти в себя, и теперь смотреть на Офелию было не так больно, как вчера.

За эту ночь Финн рассказал ей, что произошло. Оказывается, когда пленников привели к морским, отец немедленно предложил ему присоединиться. Впрочем, «предложил» было не совсем тем словом, куда больше подходило «приказал», но едва услышав, что остальных из сотни они планируют уничтожить, Финн ответил отказом.

Его отправили в команду гладиаторов вместе с Монти, который, как его не уговаривала мать, отказался тоже. Каждый вечер они выходили на стадион и каждый вечер вынуждены были играть в эту ужасную игру под свист и улюлюканье толпы.

Конечно, они не видели, как в лагерь пришли земляне. Но знали по доносящимся слухам, что им предложили тот же выбор — присоединиться или умереть. Тех, кто выбрал второе, поместили в подвалы. Тех, кто выбрал первое, отправили на трибуны.

В чем был смысл всего этого Финн не мог знать, и больше всего его беспокоило, не пойдет ли Элайза войной на морских, чтобы вытащить их. Он понимал, что это будет самоубийство, и не хотел этого.

— Так и будешь стоять? — спросила Офелия ласково. — Садись ко мне, диван очень удобный, гораздо удобнее, чем ваша рухлядь в бывшем Люмене.

Алисия покачала головой. Она увидела, как Блейк угрожающе поднимает руку, и как Офелия останавливает его коротким жестом.

— Беллами сказал, что ты явилась сюда для того, чтобы пожертвовать собой и освободить пленных, — улыбнулась Офелия. — Еще он сказал, что по какой-то причине ты уверена, что мы не сможем убить тебя и при этом оставить пленных себе. Я хочу знать эту причину.

Это был самый тонкий и самый сложный момент. Когда Алисия продумывала свой план, она полагалась на то, что ей придется говорить с Салазаром. К разговору с Офелией она не была готова.

Но выбора не было.

— Мои люди положили взрывчатку под баррикады, — коротко сказала Алисия. — Если пленные не будут отпущены в течение сегодняшнего дня, от баррикад ничего не останется, и миллионы трупов придут сюда, сметая все на своем пути.

Офелия засмеялась: громко, радостно, словно услышала что-то приятное.

— Думаю, ты врешь, любимая. Нет никакой взрывчатки. Ты прекрасно знаешь, что прорвавшиеся мертвецы уничтожат не только мой народ, но и остатки твоего тоже.

Алисия кивнула. Да, так и будет.

— Нет, — сказала Офелия. — Не верю. Ты не стала бы подставлять под удар свой мифический новый мир.

— Хочешь проверить? Убей меня, оставь пленных в подвалах и увидишь, что будет.

Она видела, что Офелия колеблется. Видела, что она ждала других вопросов и других ответов. Видела, что все это «не верю» — означает лишь «не знаю».

— Хорошо, — наконец сказала Офелия. — Давай зайдем с другой стороны. Зачем тебе освобождать этих отбросов? Они предали тебя, они приняли предложение присоединиться к нам. Разве не в этом смысл нового мира?

— В этом, — согласилась Алисия. — При условии, что выбор добровольный, а не по принуждению.

— О, поверь мне, дорогая, их никто не принуждал. Они были рады примкнуть к нам.

Алисия ей не поверила и поняла, что Офелия прекрасно это понимает. Дьявол, слишком много времени они провели вместе, слишком хорошо успели узнать друг друга. Впрочем, недостаточно хорошо для того, чтобы распознать самый главный обман.

— Спроси, — Офелия улыбнулась, демонстрируя кончик языка. — Тебе же хочется, я вижу. Просто спроси.

— Нет.

Блейк, до сих пор не вступавший в беседу, приблизился к дивану и встал за спиной Офелии.

— Отправь людей проверить баррикады, — сказала та, не отрывая взгляда от Алисии. — Если она говорит правду, то пусть они уничтожат заряды и всех, кто будет их охранять.

— Слушаюсь.

Он кивнул Салазару, приказывая идти следом, и вышел из комнаты. Коллинз остался у окна — его, похоже, куда сильнее интересовал вид океана, чем происходящее здесь.

— Как только они приблизятся к баррикадам, мои люди активируют заряды, — медленно сказала Алисия. — И ты прекрасно это знаешь.

— Это только в том случае, если они действительно существуют.

Офелия зевнула и потянулась, раскинув в стороны руки. Кивнула охране за спиной Алисии, и сильные руки схватили ее сзади за плечи и подтолкнули вперед. Еще один удар по пояснице, и она упала прямо на Офелию, которая немедленно обняла ее за шею и прижала к себе.