Девяносто девять (СИ)

========== Пролог ==========

Из сообщений CNN

…Эксперимент, вызвавший столько споров в научных и общественных кругах, официально начался сегодня утром. Сотня заключенных помещена в колонию новейшего типа.

…Миллионы граждан прильнули к экранам, наблюдая за проведением глобального эксперимента. Сто преступников разного пола, возраста и национальности помещены в автономную тюрьму, находящуюся на полном само-обеспечении.

…Основные споры правозащитников сводятся к двум нюансам эксперимента: разумно ли устанавливать одинаковый срок заключения для всех правонарушителей и сможет ли хоть кто-то из сотни выжить в отсутствие охраны или иных мер управления?

…Сегодня официально объявлено о первой смерти в колонии «Сотня». Трансляция немедленно была прервана, но в сеть просочилось видео жестокого убийства. У здания Белого дома начался пикет: люди выступают за то, чтобы закрыть эксперимент.

5 лет спустя.

В назначенный час все заключенные собрались в главном зале перед огромным экраном. Стояли группами: те, кого называли просветленцами, расположились на полу, усевшись по-турецки в кружок, пацифисты стояли тесно друг к другу, бросая настороженные взгляды на милитаристов. Еще одна, самая малочисленная группа, состояла из одиночек — тех, кому не по душе было никакое из предложенных направлений.

— Как считаешь, они сдержат слово и выпустят нас отсюда? — спросила Октавия, одна из последней группы. — Пять лет истекают через несколько минут.

— Надеюсь, что выпустят, — мрачно ответил Джейк. — Меня достало каждый день бороться за то чтобы просто выжить.

— Эй, зайчики, создайте тишину, — насмешливо закричал кто-то из милитаристов, потрясая самодельной заточкой. — Из-за ваших соплей мы можем не заметить начало трансляции.

Он напрасно беспокоился: стоило часам на стене пробить полдень, как на экране появилась набившая оскомину заставка «Сотни», а следом — лицо главного тюремщика, которого все без исключения заключенные между собой называли Телузерусом.

На самом деле его звали Телониус, но Thelooserus звучало лучше, а в конце концов это «Телузерас» превратилось в еще более хлесткое Телузер.

— Приветствую вас, заключенные!

Как же им надоела за прошедшие пять лет эта рожа! Он выходил на связь пять-семь раз в день: читал лекции, проповедовал, призывал относиться добрее друг к другу. Его темнокожее лицо, на котором вечно была приклеена печать мудрости, бесило всех без исключения. В конце концов милитаристы нашли выход: на втором году заключения они закрыли экран простыней. К сожалению, со звуком ничего сделать было нельзя, но, по крайней мере, им больше не приходилось видеть это лицо.

— Сегодня великий день. Сегодня вы выйдете на свободу новыми людьми.

— Ближе к делу! — закричал кто-то. — Задолбал со своими проповедями!

— Мы решили назвать сегодняшний день Исходом, — продолжал Телузер. — Как вы знаете, корни самого этого слова уходят далеко в прошлое, когда израильтяне по воле Бога покинули Египет…

В зале зазвенел шум, перекрывая голос Телузера.

— Да сколько можно!

— Сто раз слышали!

— Выпускай нас отсюда, гондон! Мы отсидели положенное, хватит уже! Открывай двери!

Группа милитаристов бросилась к стене. Там словно насмешкой над ними, все пять лет располагалась огромная дверь с выгравированной надписью: «An nescis, mi fili, quantilla prudentia mundus regatur»*?

Чего они только не пытались сделать с этой дверью за прошедшие пять лет. Пытались проломить, поджечь, изобретали все новые и новые тараны, но дверь держалась крепко и надпись насмешкой впивалась в глаза всякий раз, когда кто-нибудь проходил мимо.

Десятки рук заколотили по двери, заглушая продолжающего вещать с экрана Телузера. Октавия и Джейк переглянулись:

— Почему у меня ощущение, что это не кончится ничем хорошим? — спросил он.

— Не у тебя одного.

И вдруг что-то произошло. Экран погас, но этого никто не заметил, потому что дверь под бешеными ударами начала открываться.

— Назад, — услышала Октавия голос позади. — Не лезь вперед, мы не знаем, что там.

Они с Джейком послушно отступили, пристально наблюдая как дверь открывается, впуская в бункер полоску света. Потом полоска стала шире, еще шире, еще, а когда щель стала достаточно широкой чтобы пропустить людей наружу, парни-милитаристы, отталкивая друг друга, принялись прорываться наружу. Следом за ними с воплями «Исход начался» полезли просветленцы.

Через несколько минут в зале не осталось никого кроме нескольких миротворцев и одиночек. Они медлили: у каждого были свои причины не торопиться наружу, но прошла секунда и появилась еще одна.

Снаружи стали слышны крики.

Нет, даже не крики, а скорее яростные вопли, отчасти воинственные, отчасти — отчаянные.

— Что там происходит? — с ужасом спросил Джейк.

— Может, их встретили правительственные войска? — предположила Октавия. — Может, все это помилование — только фикция и их там расстреливают?

Но выстрелов не было слышно, только звуки борьбы и крики, становящиеся все громче.

— Нужно закрыть дверь, — сказал голос сзади. — Пока мы не знаем что там, мы должны закрыть дверь обратно.

— Ну уж нет! — заявил Джейк и шагнул к выходу. — Мы не для того так долго ждали, чтобы просто остаться здесь еще неизвестно на сколько! Я пойду туда и посмотрю, что происходит.

— Джейк, стой!

Он в несколько прыжков добрался до приоткрытой двери и выскочил наружу. Октавия пошла было за ним, но не успела: всего через секунду раздался истошный крик, а после Джейк ввалился обратно в бункер, не переставая визжать ни на секунду.

— Господи, да что там произошло?

Он упал на пол и только тут стало видно, что из многочисленных ран на его теле течет кровь.

Как бы то ни было, ясно было одно: исход состоялся, но ничего хорошего он не принес.

Комментарий к Пролог

*(лат) Разве вы не знаете, дети мои, как мало ума нужно, чтобы управлять миром?

========== Глава 1. Suis quaeque temporibus ==========

— Эл, помоги нам! Не стой столбом! Надо закрыть дверь и перевязать Джейка!

Крик Октавии вытащил ее из ступора и заставил двигаться. Она рванулась к жилому блоку, заскочила в первую попавшуюся комнату и сдернула с кровати простынь, а из висящей на стене аптечки вытащила антисептик. Вернувшись в зал, обнаружила, что Финн и Маркус уже закрыли дверь и принялись таскать кресла, чтобы забаррикадировать ее изнутри. Октавия и Рейвен склонились над лежащим без сознания Джейком.

— Отойдите, — скомандовала она, зубами разрывая край простыни и располосовывая ее на бинты. — Дайте я посмотрю.

Она стащила с Джейка верх комбинезона и осмотрела раны. Странно: это не было похоже на удары ножом, это скорее напоминало… укусы.

— Дикие звери? — предположила Октавия, наблюдая за ее работой. — Может, они там каких-нибудь тигров встретили?

— Тигры в пригороде Лос Анджелеса? — засмеялась Рейвен. — Посмотри на укусы: они не звериные, они…

— Человеческие.

Она закончила обрабатывать раны, перевязала каждую, превратив Джейка в похожее на мумию чучело, и вытерла мокрый лоб.

— Эл, — Финн подошел сзади и положил руку ей на плечо. — Что за чертовщина происходит?

— Не знаю. Но почему-то у меня есть ощущение, что мы зря не дослушали Телузера до конца. Может, он бы объяснил, что нас ждет за этой дверью?

— Конечно, принцесса, — насмешливо оборвала ее Рейвен. — Снова заведешь волынку про свои любимые правила? — она принялась передразнивать: — Надо было дослушать до конца, надо было готовиться к исходу, надо было дождаться пока дверь откроется сама. Тебе не надоело быть такой идеальной?

Финн крепче сжал ее плечи.

— Оставь ее, Рейв. Она тут ни при чем, ладно? Нам просто нужно подумать, как быть дальше.

— Надо найти оружие, — сказал Маркус. — Заточки, ножи, веревки, — все, что может пригодиться. Сделать ревизию продуктов: мы вчера смотрели, их оставалось совсем мало.