Десять затяжек (СИ)

— Ты разучился водить, Чес Креймер. Думаю, мне стоит нанять другого водителя, — тот привычно проглотил эти слова, отчего-то зная, что Константин никогда в жизни не поменяет себе таксиста. Во-первых, он слишком ленив для этого, а во-вторых, с таким-то характером, как у него, он навряд ли с кем сойдётся. Чес и сам не знал, как всё это время терпел его. Хотя иногда напарник и говорил сарказмами, но Креймер понимал, что никогда бы не ушёл от него. Что-то всё-таки было между ними, какая-то связь. То самое, что заставило его самого пойти на курение. Но лучше уж не копать, что это такое, иначе можно погрязнуть в таком ужасе!.. Джон усмехнулся и вдруг неожиданно похлопал его по плечу. Чес от неожиданности вновь вздрогнул, но, кажется, понял, что он хотел сказать этим. «Успокойся, ты же знаешь — я шучу!» — в идеале это звучало как-то так. Должно было быть, но не факт.

И вообще, какое-то странное сегодня отношение у Константина к нему, думал Креймер, выруливая уже на знакомую улицу. Хотя он и зарёкся не думать более ни о чём, кроме дороги, во время езды, но мелкие мыслишки всё равно как-то пробирались… Появилась надежда. Надежда на то, что Джон всё же таков, каким является в его представлениях, а не такой, какой видется всем. Конечно, детские мечты и наивные размышления, но Креймер не мог перестать надеяться на лучшее. Это из него было не выкорчевать.

Чес остановился рядом с домом Константина и обернулся к нему.

— Я же приезжаю потом в пять?

— Нет, ты выходишь сейчас и со мной и идёшь в дом, — Креймер удивлённо похлопал глазами, развернулся к рулю и обескураженно проговорил:

— Странный ты человек — всегда меняешь планы. В итоге я никогда не приготовлю ужин и вновь займусь обедом? — говорил он, припарковываясь ближе к дому на свободное место, коих сейчас было очень много.

— Почему же? Вот эту твою инициативу я никогда не отменю, а даже наоборот буду поощрять: можешь мне приготовить ещё и ужин, — ехидно сказал Джон, выходя из машины. Чес закатил глаза, вытащил ключ и тоже выскочил из машины вслед за ним.

— И всё-таки, Джон, почему у тебя нет девушки? Она бы тебе и готовила, и жил бы ты в порядке, а не так, как сейчас… Конечно, в прошлый раз я что смог, то сделал, но всё же там требуется женская рука и генеральная уборка, — тараторил Креймер, ожидая, пока тот откроет дверь. Вновь испепеляющий взгляд прожёг его полностью и уничтожил даже задатки маленького несогласия. Когда дверь открылась, Джон ещё долго не спешил входить, как, собственно, и Чес. Потом, развернувшись, он подошёл к нему ближе и в итоге заставил вжаться в стенку. Нависая сверху и по-прежнему сурово глядя на него, Константин, положив руку рядом с его головой, нагнулся слишком близко к нему и прошептал почти в самое лицо, а может быть, и в губы — тогда Креймеру было явно не до этого.

— Потому что мне никто не нужен, Чес, если ты вдруг не знал. Мне не нужны ни друзья, ни любовь, ни девушки, ни деньги, ни чьё-либо сочувствие или понимание… мне нужен выход, цель. Более от этой жизни я уже ничего не хочу, — лишь одно спокойствие в голосе — это было всегда удивительно для Чеса. Во всё это время он просто смотрел на него и силился найти признаки лжи на его лице, но каждый раз сталкивался с каменным, бесстрастным выражением, которое навряд ли могло врать… Эти слова, конечно, были для Креймера не новостью, но, будто заржавевший молоток, вновь сильно ударили по его надеждам. Джон мгновение ещё смотрел ему в глаза, а после отстранился и пошёл в дом. Чес, вздохнув, поплёлся за ним.

— Приготовь что-нибудь, неважно что. Я уставший и жутко голодный, — коротко бросил Константин и плюхнулся на стул в кухне. Отыскав сигареты и зажигалку, он сладко закурил — Чес, проходя на кухню, лишь поморщился, вспоминая свои вчерашние ощущения. И как Джон мог делать такое блаженное лицо на вдохе? Вчера хотя бы не закашляться от курения было достижением, не то что выражение лица! Да и не понимал Креймер, что может быть такого крутого в курении. Ничего ровным счётом — это как бесполезная трата денег на уничтожение своего здоровья вкупе с билетом в один конец. По крайней мере, так казалось ему сейчас. Дым медленно заполонял комнату, пока Чес думал, что бы ему приготовить. В итоге остановился на пасте, хотя и не знал, любит ли её напарник.

— Джон, а ты…

— Я же ясно сказал: готовь что угодно. Я съем всё, — угрюмо промолвил Константин и вновь с облегчением заглотнул в себя дым. Креймер снова скривился и отвернулся скорее, решив приступить как можно скорее к готовке. Он слыхал, что курение будто бы снимало стресс, но на самом деле давало лишь иллюзию того. Да вот вроде и лицо Джона становилось с каждой минутой расслабленнее. Наверное, это какой-то чисто психологический фактор. Иного объяснения Чес не находил.

Готовка — процесс увлекательный, особенно если есть, о чём подумать. А уж у Чеса тем для размышлений — тьма тьмущая. Например, нарезая лук и морковь, он задумался над сказанным Джоном вчера и сегодня: всё это, в принципе, было нормально и вполне в его характере. Однако что-то, какая-то едва различимая черта, маленькая особенность, совсем крохотная мелочь, сквозила там, заставляя отчего-то цепляться за надежду и отбрасывать образ прежнего Константина в сторону. Хотелось думать, что он иной, чем представляется всем остальным. Но это, понятное дело, совсем, наверное, и невозможно…

На самом деле, кроме этого, Чес думал с ужасом лишь о будущей затяжке, а об остальном, в общем-то, даже и не задумывался, ведь всегда считал самокопание и самоанализ ненужными элементами, потому что, роясь в себе, можно наткнуться на такие дебри, что жить, кажется, было бы намного легче без них. Именно поэтому, немножко поныв о скорой надобности покурить и пожаловавшись на то, что задуманный им план пока мало походит на реальность, Креймер отстранился от всего этого и жарил пасту уже с ветром и мимолётными, секундными мыслями в голове. Джон же сидел и курил; не само курение, а дым был вкусным и в чём-то действительно сладковато-горьким, Чесу, по крайней мере, нравился его вкус и запах. Но вот когда эта самая вкуснота проходит через глотку и пробирается в лёгкие!.. Хоть на стенку лезь! И Чес действительно чуть ли не полез, но едва себя сдержал, а на деле же было так противно и тошнотворно, что раз по сто проносились в голове мысли о том, чтобы сейчас же бросить это дело. Но единственная важная цель — доверие и даже дружба Константина — ещё останавливала его. Хотя со стороны, знал сам Креймер, все, кому расскажи об его плане, уж давно крутили бы пальцем у виска, называя его полоумным и сумасшедшим. Он знал. Но шёл. Ибо так интереснее, верно? Ему нужно было хоть какое-нибудь оправдание…

Незаметно-незаметно, а время шло, и вот уже на столе перед Джоном стояла тарелка с аппетитно выглядящей пастой. Чес и сам ума не прикладывал, откуда у него вдруг такие умения в кулинарии, но, оказывается, он умел готовить резво и вкусно. Константин, попробовав немного, изумился и даже похвалил Креймера за еду. Тот вдруг в один момент почувствовал себя счастливым, а недавний разговор будто и забылся. Главное — то, что происходит сейчас, а прошлое на то и прошлое, чтобы быть где-то позади и вспоминаться исключительно редко — считал Чес. И, возможно, в его мнении была доля правды…

После обеда Джон предложил ему выкурить по одной. Креймеру, естественно, нужно было согласиться на это очередное мучение, да ещё и с улыбкой — иначе вопросов не миновать. Он достал свои вчера купленные сигареты и зажигалку и, перед тем глянув на Константина и поняв, что тот пристально наблюдает за ним, решил таки спросить, делая вид, что вытаскивает сигарету:

— Можно же закурить здесь, верно? — Джон лишь только усмехнулся. Это наверняка был глупый вопрос. Чес улыбнулся и нехотя положил сигарету в рот, потом чиркнул зажигалкой, и вот он уже по капельке вдыхал ядовитый дым; морщился, кривился, проклинал всё и вся, но вдыхал. Когда он сделал пару вдохов, Джон будто бы удовлетворился и закурил также. Было менее неприятно, чем вчера, ведь «почва» была явно подготовлена, но всё равно это занятие ещё казалось Креймеру отвратительным, да и лёгкие будто вновь подёрнулись свинцом и со скрипом раздвигались, пропуская дым, а голова слегка заныла. Чес вдыхал медленно, как и говорил Константин, вальяжно откинувшись на спинку стула и сквозь свой дым лениво поглядывая на Джона. Но это снаружи был пафос, внутри его выворачивало от своего собственного вида. Однако винить кого-то, кроме себя, в данной ситуации более чем глупо — это Креймер знал и так.