Капелла №6 (СИ)

Спокойствие внешнее пришло не сразу, а внутреннее вообще опаздывало; повелителю тьмы было до ужаса стыдно осознавать это, но тревога росла в строго геометрической прогрессии — каждая минута присутствия здесь, с этим знакомым незнакомым человеком, давала плюс пять к волнению и так дальше, прибавляясь со следующим разом всё больше и больше. Когда его рассказ подошёл к концу, Джону вообще показалось, что в его сердце сейчас нет ничего более этой непонятной мути и нескончаемого беспокойства. Чес, точнее, Кристиан, как его теперь звали по бейджику (оказывается, это о нём говорила Джессика, хотя это ему было отчего-то понятно ещё с самого начала — ведь эта история и правда не могла быть другой, верно?) пристально на него глянул, а после обеспокоенно спросил:

— Да, хорошо, я всё понял… с вами всё в порядке, мистер… Джон Константин? — нахмурившись, Форстер прочитал имя на экране своего компьютера и вновь обернулся к мужчине. — Вы больно бледно выглядите…

— Ах да, всё в порядке, совершенно… — Джон потрогал своё лицо, оправил ворот рубашки и, прокашлявшись, постарался улыбнуться парню. — Надеюсь, я ничего не упустил в рассказе.

— Даже если упустили, оно потом откроется. Не переживайте, по крайней мере — всякое дело решаемо. Особенно такое, когда клиент явно невиновен. Нужно просто найти зацепку… Вероятно, вы хорошо повздорили с хозяином отеля? — улыбнувшись, спросил Чес и достал какую-то бумагу из общей папки.

— Ну… немного. Разорвал чек на эмоциях и выбросил ему в лицо, — Джон усмехнулся, вспоминая ошарашенное выражение лица Хэнка. — Впрочем, я не думаю, что это что-нибудь страшное…

— Наоборот, это было малость опрометчиво… но, в общем, нет ничего нерешаемого. Просто обыкновенно мои клиенты слишком эмоционально прощаются со своими оппонентами, и… оттуда начинают проистекать многие их проблемы. Но разорвать чек и выбросить не так уж и криминально. Ничего, разберёмся. Надеюсь, вы сделали подробные фотографии развороченной комнаты?

— Эм, нет, — Константин покачал головой, вспомнив о своём промахе. — Даже, как мне помнится, и комиссия не сделала этого.

— Это промах как с их, так и с вашей стороны, Джон, — Форстер наклонился вперёд и заговорщически посмотрел ему в глаза; мужчина едва заметно вздрогнул и ощутил, как ёкнуло сердце от этого взгляда — от этого знакомого, но такого далёкого взгляда. Да и вообще на душе создался какой-то диссонанс: вроде человек до боли знакомый, но вместе с тем исключительно чуждый ему теперь. Странное, противное чувство; повелитель тьмы в данный момент понял Миднайта как никогда, хотя уже давненько предполагал такое. Это оказалось не новостью, даже пока не разочарованием, а лишь каким-то нейтральным изумлением.

— Хорошо, Джон, я готов вам помочь. Вот ваш чек, можете оплатить позже. Теперь же мы отправимся к вам в отель для того чтобы сделать снимки комнаты. Это обязательное условие. Также мне понадобится чек с подробным перечислением поломанных предметов — ну, тот, который вы успешно порвали. Возможно, я найду что-нибудь в этом… Это и правда очень странная история, вы должны сами понять. Здесь самое явное то, что вам недавно высказал хозяин отеля. Но, сами понимаете, дело адвоката — верить в невиновность своего подзащитного и, соответственно, защищать его, отыскивая всевозможные пути для этого. Я верю, что такой человек, как вы, навряд ли бы сделали что-то подобное, а потом бы обращались за помощью. — Кристиан собрал какие-то бумаги в свою папку, листок со счётом придвинул к Джону и кинул на него пристальный, изучающий взгляд, каким доселе не оглядывал ни разу. Константин, сощурив глаза, заинтересованно спросил:

— Откуда вы можете это знать, что я такой человек? — вопрос прозвучал как-то слишком подозрительно и странно, и это Джон признал и сам, но адвокат ответил беззаботно, даже не задумываясь.

— О, в этом не беспокойтесь: нас тоже учат психологии. И что-то я да понимаю в людях… к тому же, опыт был, — он дружелюбно улыбнулся и встал с места. — Что ж, ведите. Это ведь недалеко? Случаем не на улице Марка-Антония Пети?

— Да-да, всё правильно! — воскликнул он и поспешил встать. — Мои окна выходят ровно туда.

— Вот как! А я живу просто недалеко… почти на той же улице, — Джон понял, что оказался вполне прав в своих мыслях. Они оба встали и пошли на выход; по пути Константин глянул на сумму в конце договора и понял, что адвокатская помощь здесь относительно недорогая.

В холле «Чес» сказал пару слов Джессике о том, куда они идут, и вместе они вышли через стеклянную дверь на шумящую главную улицу этого района. Солнце светило даже как-то жарко для октября, а всё дышало будто бы весенней свежестью. Джон шёл рядом с тем, о ком он думал целых два месяца, и не понимал, почему же всё неслось с такой космической скоростью и так гладко… Нет, обычно, когда нет возможности остановиться и подумать, стоит ли действовать дальше (как и предполагал повелитель тьмы), какая-нибудь ошибка и происходит, точнее, вскрывается, но намного позже. Впрочем, мог ли знать Константин, что его адвокатом будет Чес? И вообще мог ли себе вообразить, что попадёт в такую историю?.. Отчасти Джон понимал, что, как только вошёл в эту контору, сразу почувствовал неладное — он не был глупым или недогадливым человеком, а вполне себе предполагал план с тем, что его защитником мог оказаться Чес. Просто эта мысль казалась запредельной, абсурдной, имеющей вероятность ноль целых плюс куча нулей и лишь слабенькая единичка в конце какого-нибудь их десятка. Но кто ж знал, что самое невозможное есть самое возможное, вполне обыденное и даже банальное?..

Но мужчина устал смертельно от всех этих мыслей и окончательно запутался в себе: чего он хотел на самом деле? Но теперь, как ни крути, нужно идти до конца; к тому же, с Кристианом их объединило одно дело, и это можно считать за манну небесную, что ему не пришлось вляпываться в такую же унизительную ситуацию, как и Миднайту. Но чувства от разговора, от увиденного, услышанного были смешанные; Джон был рад и не рад одновременно. Чес ни капельки не переменился, может, стал чуточку вежливее и обходительнее, но это наверняка потому, что профессия другого не позволяла. А вообще Константин теперь был спокоен, потому что его бывший водитель хоть в новой жизни мог позволить себе жить счастливо и в достатке. Ибо в прошлой жизни у него это отнюдь не получилось… и повелитель тьмы знал причину.

— Наверное, попортило вам это происшествие отдых, — чтобы заполнить возникшую паузу, сказал Форстер. Джон усмехнулся, пожал плечами.

— Да ничего. Просто когда сразу начинают обвинять — неприятно, знаете ли… Но, надеюсь, дело долго времени не займёт, — он многозначительно уставился на парня; тот мигом всё понял и замотал головой.

— Нет-нет, что вы!.. Я постараюсь уложиться в кратчайшие сроки. Но вы должны сами понимать, что ваше дело только кажется простым… Однако не будем забегать вперёд. А я бы вот что хотел выяснить: вы точно ничего не слышали, когда спали? Пускай и в берушах, но, может быть, хоть какой-нибудь скрип или грохот?

— Не, ничегошеньки. Спал крепко. Обычно я крепко сплю, так что… там могли хоть на голову вставать, а я бы не услыхал, — Джону теперь почему-то это стало казаться странным — наверное, развилась паранойя. Ну да, когда столько неожиданностей в один день!.. Он порой удивлялся, как он ещё сохранил здравый рассудок. Между тем «Чес» задумчиво покачал головой и ответил:

— Жаль… Всё это усложняет дело. Но, я думаю, как только мы придём на место происшествия, в моей голове соберётся цельная картинка происходящего.

Константин в ответ лишь сдержанно усмехнулся, а про себя подумал, передразнив в мыслях интонацию парня: «Цельная картинка происходящего! Господи, это невозможно слушать! Нет-нет, он теперь дальше, чем можно было предполагать… Ну что, Джон, где же твоя уникальность, где же та исключительность положения? Должен вспомнить… боже, неужели я так и правда думал?» Мысли у мужчины были до ужаса запутаны и скомканы, как бумажки в мусорной корзине офиса; всё, что ни делалось раньше, казалось смешным, а все теперешние и даже будущие действия представлялись какими-то тяжёлыми, безуспешными, пустыми. Повелитель тьмы начал жалеть о содеянном, о своём плане уже до его осуществления, но теперь понял всё как нельзя ярко: никакого хорошего предчувствия на душе не было и подавно, соответственно, ожидать чего-либо хорошего от этого будущего, в коем был тот самый Кристиан, не стоит. Будет тяжело, если уже не стало; от жутчайшего диссонанса на душе мысли рвались на клочки. И про какие тогда разбирательства вообще могла идти речь?.. Тут бы с ума не свихнуться.