Сыны Всевышнего (СИ)

1 Что-то вроде «поздравляю» – (иврит).

– Ты что ж натворил-то, Кирюха? – ласково пророкотал Викентий Сигизмундович, глядя при этом на Бергера с непередаваемой нежностью. – Ты хоть понимаешь, что это не наши методы?

Кирилл ответил ему взглядом холодным и равнодушным. Николай Николаевич рассеянно поглаживал Кирилла по плечу, сидя рядом с ним на диване, и, судя по всему, был с ним полностью солидарен.

– А ты не подумал, Кира, как ты наследил в его жизни за этот год? – весело встрял в разговор Ливанов, рассматривая Бергера почти с восторгом. – Например, я точно знаю, что он делал твою натальную карту…

– Сбой в системе – и нет натальной карты, – прокашлявшись, негромко ответил Кирилл. – Я уже организовал.

– Ну, хорошо. А в школе? Все ведь видели, как он с тобой носился – пылинки сдувал. А теперь вдруг замечать тебя перестанет…

– Никто не удивится. Он восемь лет не только меня, но и всех прочих не замечал. Так что это будет привычная картина. А спросить его никто не посмеет. Вокруг него всегда мёртвая зона радиусом не меньше метра. Никто не рискует к нему подходить.

– Ладно, ладно! – Радзинский махнул рукой и обмотанные вокруг запястья чётки закачались с глухим стуком. – Допустим, что ты всё предусмотрел. Но ведь он обязательно вспомнит. Что ты тогда будешь делать? Он ведь тебя в порошок за такие фокусы сотрёт!

Кирилл безразлично пожал плечами:

– Чтобы вспомнить, нужно осознать, что забыл. Вряд ли у него появится такое желание на пустом месте.

– Вот здесь ты не прав, Кирюша! – отрицательно замотал головой Радзинский. – Ты не представляешь себе, какое угнетённое состояние провоцирует частичная потеря памяти! Он сам не будет знать, что его терзает, но будет мучиться безо всякой видимой причины. С его пытливым умом он быстро заинтересуется этим феноменом и, поверь, докопается до правды довольно быстро.

– Пусть, – равнодушно обронил Бергер.

– Что мы здесь обсуждаем? – не выдержал, наконец, Аверин. – Кирилл абсолютно прав. Шойфет получил то, что заслужил. И временное лишение Ключа, безусловно, пойдёт ему на пользу. У него духовного стремления – ноль. У него же всё хорошо, он всем доволен! И Ключ лежит у него в кармане, и то, что он хотел из Руднева вытрясти, он получил… Шойфет начинает шевелиться, только если что-то теряет, и ценит только то, что добыл тяжким трудом. Я думаю, нам нужно просто поддержать созданную Кириллом легенду. От нас же ничего не требуется! Шойфет не станет спрашивать нас о Ключе, потому что ничего о нём не знает, а мы сами, разумеется, не станем с ним об этом заговаривать… Наша задача, чтобы он изменился, чтобы страстно захотел измениться. А он до сих пор болтается на первом уровне Карты! Как хотите, но это было эффективное решение. Шойфета необходимо подтолкнуть. Ему нужен серьёзный стресс. Чтобы выбить его из колеи, чтоб он растерял своё самодовольство…

– Никуся, – нежно проворковал Радзинский. – Ты же знаешь, что я ни в чём не могу тебе отказать. Не волнуйся так! – Он сел рядом и покровительственно приобнял Аверина за плечи. – Может быть, – мягко сказал он, оглядывая собравшихся, – я не говорю, что уверен в этом на все сто процентов – но, может быть, это было правильное решение. До сих пор Кирюша не промахнулся ни разу. Так что давайте, посмотрим, что дальше будет. Появятся проблемы – вмешаемся. М-да, и Андрюшу надо предупредить! А Панарина попросить присмотреть за Андрюшей – он ведь не преминет воспользоваться случаем, чтобы Шойфету какую-нибудь пакость сделать, пока Бергера нет рядом… Ну, в общем, всё понятно, а посему – прошу всех к столу! Мы с Павлушей испекли пирог с грибами…

====== Глава 95. По старой памяти ======

– Кир! Задержись… – негромко окликнул Бергера Николай Николаевич после урока истории.

Кирилл сложил вещи в сумку и остался на месте – он снова сидел за первой партой, так что даже ходить никуда было не надо.

– Ну, как жизнь? – улыбнулся Аверин после того как заполнил журнал и отдал его томящейся возле учительского стола старосте.

– Прекрасно! – с чувством выпалил Бергер. – У меня такое ощущение, как будто меня из тюрьмы выпустили! Я даже не замечал, что всё последнее время испытывал такой жуткий прессинг. Теперь я чувствую себя невидимкой…

– Значит, не жалеешь?

– Нисколько! Поверьте, это был тупик! Абсолютный! Он меня не слышит! Не хочет слышать! Совсем!..

– Верю, верю! – засмеялся Николай Николаевич, счастливо блеснув глазами. – Приятно видеть тебя прежним… Я принёс книги, которые ты просил, – спохватился он, вынимая из-под стола объёмистый пакет. – Дотащишь?

– Я когда-нибудь жаловался?! – шутливо возмутился Кирилл, забирая книги. – Это Шойфет с чего-то решил, что я – то ли Дюймовочка, то ли Снегурочка… – И тут же нахмурился озабоченно. – Николай Николаевич, у нас регент заболел. И вообще грозился уйти. У Вас нет никого на примете? Хотя бы временно…

– Боюсь, что нет, – сочувственно покачал головой Аверин.

– А… если я Андрея Константиновича попрошу? Как Вы думаете?

– Руднева? – опешил учитель. – Ну-у, попытайся… – Он взял со стола мобильник и нашёл нужный номер. – Андрей Константинович, это Аверин. Добрый день. Вы не могли бы уделить минутку внимания Кириллу? У него есть к Вам просьба… Держи, – шепнул он, протягивая телефон Бергеру.

– Здравствуйте, Андрей Константинович, – робко начал Кирилл. – Вы только сразу не отказывайтесь…

– Ваш регент был фанатом Бортнянского? – с иронией поинтересовался Андрей Константинович, роясь в нотах, которые принёс ему Кирилл. Полированная поверхность фортепьяно отразила два склонённых над бумагами профиля.

– Это типичный репертуар для церковного хора, – пожал плечами Бергер. – Без изысков. Люди привыкают к определённому звучанию – это их успокаивает…

– Не надо делать из людей идиотов, Кирилл Александрович. Если музыка по-настоящему талантлива – она цепляет любого, даже того, кто не может отличить Шнитке от Шаинского…

Разговор происходил в небольшой комнатке при храме, выделенной для репетиций церковного хора. Кроме рыжего полированного пианино, там находился ещё длинный офисный стол со стульями и старенький довоенный шифоньер, в котором хранились ноты, электрический чайник и дюжина разномастных чашек, густо покрытых коричневым чайным налётом. Андрей Константинович в идеально подогнанном по фигуре костюме, с золотыми запонками на вызывающе новеньких хрустких манжетах и с модельной стрижкой на гламурно блестящих шёлковых чёрных волосах, смотрелся в этом убогом интерьере, мягко говоря, неуместно. Хотя он постарался одеться сегодня по-возможности скромно. По этой причине он был без галстука, на нём был самый простой – даже без жилета! – костюм и пальцы его украшали всего-то навсего два неброских перстня.

– Андрей Константинович, – вздохнул Бергер. – Я всё понимаю. Но, к сожалению, Вам придётся работать с тем, что есть. До ближайшей службы два дня. Никто не придёт на спевку раньше субботы. За пару часов до Всенощной – это в лучшем случае! Я Вас умоляю – будьте реалистом!

– Не паникуй, золотце, – усмехнулся Руднев. – Я всегда трезво оцениваю ситуацию. И не собираюсь рубить с плеча. Разумеется, я должен сначала оценить ваше обычное звучание. Ну-ка, попробуем вот это, – он выудил из кипы нот «Херувимскую» и сел за фортепьяно.

За инструментом Андрей Константинович смотрелся очень органично – отрицать этот факт было невозможно. Внимательно глядя в ноты, он проиграл всё песнопение от начала до конца, а потом поманил к себе Кирилла.

– Садись, – кивнул он на стоящий рядом стул. – Попробуем исполнить: ты первым голосом, я – вторым. Альт и бас я сыграю. Но сначала ты один…

Кирилл послушно устроился рядом, сложил руки на коленях и по сигналу Руднева принялся старательно выводить знакомую мелодию. Он даже глаза закрыл в какой-то момент, поэтому едва не упал со стула, когда господин адвокат со злостью шарахнул по клавишам:

– Ну, неужели ты не слышишь, что врёшь?! Вот здесь… – он повторил последний музыкальный фрагмент. – Эти полтона – это же как ножом по стеклу! Только не говори, что ничего не заметил!!! Иначе я решу, что тебе медведь на ухо наступил!!!