Ожидание

Хотя нет! Как — же она забыла знаменитый заповедный бор, который раскинулся непо-далеку от их городка. "Жемчужина степей", так называют порой эти сосновые леса, вы-росшие на песке много веков тому назад. Но странно, Ника так и не успела побывать в знаменитом заповеднике за те десять лет, что прожила в городке. Поэтому, она мало что помнит об истинной красоте тех мест. Скорее всего, прожив в Казахстане большую часть своей жизни, она забыла, что каждый уголок нашей планеты красив и неповторим по- своему. Будь это бескрайние степи, горные хребты, дремучие леса или маленькие лесные поляны, поросшие пахучими травами и крупной белой ромашкой. Всё прекрасно и всё удивительно в этом мире гармонии. Как и эта природа, в таком небольшом селе или де-ревне, под смешным названием — Игнашкино.

— Вероника! Бр-р-р! Ты что это двери все пораскрыла. Заморозить нас решила! Услышала она голос Анатолия. И тут — же сильные руки обхватили её, и притянули к прохладной груди мужчины. Ника закрыла глаза. Притихшая за ночь боль обиды вско-лыхнулась где-то внутри её тела, и как пламя, стало разгораться всё сильнее и сильнее.

— Ну, ты что, обиделась на меня? Да?

Анатолий крепко прижимал её к себе, и вот уже слёзы стали капать ему на руки, одна за другой, обильные и горячие.

— Ну, прости, прости Вероничка, прости! — глухо бормотал мужской голос над ухом. — Я понимаю, поступил нехорошо. Да вот ребята уговорили, сначала за твой приезд поста-вить, а потом…

— А потом за отъезд! — зло бросила Ника, перебив мужа.

— Ну что ты, что ты такое говоришь? — засуетился вдруг Анатолий.

Размахивая руками, он стал громко доказывать, как он ждал её, как выбивал у предсе-дателя этот заброшенный дом, как он мучился тут один, но Ника, молча смотревшая на него, вдруг почему-то понимает, что в той правде, что доказывает сейчас её муж, есть одно но… И это сейчас чувствует Ника, и боясь спросить Анатолия, лишь смотрит на него удивленно, как — бы по новому. Зачем он так суетится? Отчего? Неужели…

— Ты чего? — вдруг спрашивает Анатолий, взглянув на Нику.

— Ничего! — пожала она плечами, и, грустно улыбнувшись, сказала. — Ты не спрашива-ешь у меня, как мы жили эти три месяца, как продали дом, как моя беременность…

— Беременность? — растерянно спросил Толик, и глаза его вдруг стали почему-то жалки-ми и виноватыми.

— К сожалению, у меня произошел выкидыш! — отвернувшись от мужа, с трудом прогово- рила Ника, глядя вдаль на огромный багровый шар, медленно выплывающий из-за го-ризонта.

Она, скорее всего, почувствовала, как умеют это делать только женщины, что за её спиной мужчина облегченно вздохнул. Обида опять жарким пламенем всколыхнулась в её сердце, но, подавив её, Ника повернулась к Анатолию, и произнесла:

— А дом я продала дешево! Отправила два контейнера. И теперь остается их ждать!

— Ну, вот и хорошо! Всё будет хорошо Вероничка! — опять быстро заговорил Анатолий, об-нимая её. — И здесь устроимся, корову заведём, бычка на мясо, уточек, курочек. И знаешь, как мы будем жить? Ещё завидовать нам будут!

— Почему ты стал пить, Толя? — спросила тихо Ника, но мужчина, отшатнувшись от неё, проговорил сердито:

— Разве я пью? Ты местных не знаешь, вот где мужики пьют!

— Меня они мало интересуют! Меня волнуешь ты! — Ника не узнавала в этом человеке, что стоял перед ней, своего прежнего мужа. И эта новая для него манера вскидывать го-лову, её прежде она не замечала…

— Знаешь что, из-за одного раза ты уже судишь обо мне как о пьянице. Хотя…

— Папка, а мы в лес пойдём? — неожиданно раздался звонкий детский голосок, и тут-же подскочивший сзади Данилка уцепился за плечи отца.

Ника смотрела, как Анатолий кружит сына, подбрасывая его вверх, и тот, захлебыва-ясь от смеха, уже почти визжит, раскинув руки в разные стороны. Ника тоже улыбается, и поворачивается что — бы уйти, но рука Анатолия захватывает её плечо, и вот они уже кружатся втроем, и смех, счастливый смех разносится по огромному деревенскому двору, огороду, по зеленому лугу, докатывается до мохнатых елей, и наверное, даже до того ог-ромного багрового шара, который медленно поднимается над этой прекрасной землёй.

Часы — будильник, стоящие на полу, уже показывали час ночи. Ника, вздохнув, вы-дернула шнур из розетки, и отставила утюг в сторону. Внимательным взглядом она оки-нула одежду, лежащую на табуретках, и опять вздохнула. Рубашки поглажены, портфе-ли приготовлены. Завтра понедельник. Вот уже две недели как дети ходят в школу. Ге-ра учится в шестом классе, а Данилка пошёл в первый.

Как быстро мчится время! Давно ли она родила сына, а он уже стал почти взрослый. В своём школьном костюме он похож на маленького мужчину. Вот так, и оглянуться не успеешь, а жизнь уже прошла. И не сообразишь, и не увидишь, как быстро вырастут дети, разъедутся в разные стороны, и ты останешься одна…

Одна! Что за странные мысли появляются у неё с тех пор, как она приехала сюда в Иг-нашкино. Появившись почти в первый день приезда, они не дают ей покоя, и с каждым днём всё больше и больше приводят к убеждению, что у Анатолия появилась другая женщина. Прошел уже месяц с тех пор, как они приехали, и Ника чувствует, что-то изме-нилось в их отношениях. Что-то гнетёт и мучает её мужа, и он, словно загнанный в угол зверь, то рвёт и мечет, показывая Нике ничем не оправданную злость, то смотрит на неё жалкими, виноватыми глазами. Наверное, он хочет ей что-то сказать, и не может. Что? Что он изменил ей? Ну и ладно! С кем не бывает по молодости! Тем более он почти три месяца жил без семьи, без жены. Разве Ника не поняла бы его, не простила? Она и сама не без греха! Поэтому она молчит и ждёт. Но она не понимает его теперь, когда она, его жена и дети уже рядом с ним целый месяц, а что-то продолжает его мучить и прояв-лять временами то странную нежность ко всем, словно граничащее с его виной, то выказывать почти полное равнодушие, то впадать в пьянки, от которых ей, Нике, стано-вится страшно и противно. И, к сожалению, равнодушия в их отношениях становится всё больше и больше. Хотя за месяц, очень рано, о чем судить, но Ника чувствует, она навер-няка знает, что все эти пьянки, связаны, так или иначе, с одной причиной…

Неужели она потеряла своего мужа? Боже, как глупо чувствовать себя в роли обману-той жены…

Ника вдруг вспомнила 1-е Сентября. В этот день они всей семьёй отправились в школу, проводить Данилку в первый класс, а Геру в новый, шестой класс. Анатолий шел впереди с сыном, крепко держа его за руку, а Ника с Герой шли следом. Вот тогда — то, Нике стало понятно, какая большая эта деревня и красивая. Даже красивая! Странно, почему ей ка-залось вначале, что эти серые дома так уныло некрасивы, и наводят тоску. Теперь же, глядя на резную отделку наличников, выкрашенных голубой краской, гармонирующих с садиком или цветником под окнами, начинаешь понимать всю прелесть российских де-ревень, которая может быть и состоит в этих необычных деревянных домах, почерневших скамейках для посиделок, огромных шляпок подсолнуха, перевесившегося через шта-кетник, огненных кустов георгина, пламенеющего на фоне черно-серых домов, да в мяг-ком ковре спорыша, стелющегося под ногами, вдоль узкой тропинке протоптанной за много лет от одного дома до другого, что указывало на то, что люди в этой деревне не за-бывают захаживать на огонёк к соседу, что- бы посудачить о последних новостях, или сидя на той же соседской скамеечке полузгать жареных душистых семечек, и обсудить все по-литические новости страны и всего земного шара, а заодно просто посплетничать о какой — нибудь Маняшке или Катерине, чем-то возмутивших покой этой деревушки, раскинув-шейся среди лесов, вдали от городской цивилизации.

Нике было необычно, что все, кто встречался им на пути, здоровались с Анатолием, веж-ливо кивали головой Нике, и с интересом поглядывали на детей.

— Все так странно смотрят на нас! Словно оценивают… — тихонько жаловалась Ника, а Анатолий, смеясь, говорил ей:

— Это же деревня! Здесь все знают друг друга. А вы новые люди. Так что пусть смот-рят и видят, что жена у меня просто красавица, дочь невеста, а сын настоящий мужчина!